– Мы не можем этого допустить! – воскликнула Маргарет. – Что, если мистер Пул сделает что-либо, поставив тем самым под угрозу все, чего мы добились? – Она не могла выбросить из головы Ричарда и Пола и совместные дела Тома с ними, цель которых он держит в секрете. У обоих масса причин желать Маргарет зла! Если Том заодно с ними или у них есть какой-то контроль над ним, это обещает катастрофу.

Уилльямз поднялся и пылко сказал:

– Мистер Пул не сможет навредить Мортон-Холлу. Я прослежу за этим!

– Мистер Уилльямз, мне нужна ваша помощь более, чем когда либо. Вы должны стать моими глазами и ушами, сообщать мне обо всем, что происходит. Если у вас возникнут хоть какие-то подозрения по поводу ущерба нашим интересам, вы должны немедленно поделиться со мной.

Выражение лица Уилльямза было холодным и решительным.

– Можете на меня положиться, мэм.

Когда Маргарет и Том шли по проходу к скамье, которая всегда предназначалась для семейства Уонн, она скованно улыбалась. Долгие месяцы прошли с тех пор, как Маргарет бывала здесь. Все это знали, от прихожан до преподобного Холлиза, который широко улыбался им, стоя за алтарем.

Теперь, после пяти дней дома – пяти долгих дней с мужем, который отсутствовал большую часть дня и не тревожил Маргарет ночью, – наступило воскресенье, и Том настоял, чтобы они пошли в церковь. Ко многим из собравшихся он обращался по имени, и ему радостно отвечали на приветствие. За несколько дней Том уже стал известным членом местной общины. Маргарет, несмотря на ее горячую привязанность к земле и усилия сделать ее процветающей, никогда не чувствовала тесной связи с горожанами. Между ними всегда был барьер, который она объясняла разницей в положении. Без сомнения, жителей Мортона привлекало происхождение Тома, но Маргарет понимала, что для их уважения есть более веская причина. Многие, здороваясь с Томом, даже добавляли: «Благослови вас Господь, сэр». Что он сделал, чтобы заслужить это, задавалась вопросом Маргарет.

Служба прошла, как Маргарет и ожидала, довольно обыденно. Она давно заметила настойчивый интерес Тома к Библии, видела, как он читал ее каждый вечер с пиететом священника. Ясно, что он размышлял над священными текстами и находил в этом удовольствие. Маргарет предупредила Тома, что для него служба может оказаться не такой волнующей, как он ожидает. И действительно, проповедь была короткой и довольно невнятной. Но Том слушал внимательно, и когда преподобный Холлиз прощался со всеми у церковных дверей, Том пожал ему руку и сердечно поблагодарил.

Все прихожане собрались вокруг Тома и Маргарет в маленьком дворе, чтобы поздравить с началом семейной жизни. Первыми к ним подошли мистер и миссис Роулинз.

– Позвольте представить вам мою жену, – сказал Тому мистер Роулинз.

Том поцеловал руку пожилой даме.

– Миссис Роулинз, как приятно с вами познакомиться! Я наслышан о вашей красоте и кротости.

Маргарет изумленно уставилась на Тома. Ее супруг цитирует Шекспира! Он знаком с классикой? Том одарил пожилую леди самой очаровательной улыбкой, и она зарумянилась, вероятно, впервые за последние пятьдесят лет.

– О Господи, – прощебетала миссис Роулинз. – Вы настоящий джентльмен, мистер Пул.

Только после многочисленных представлений, поздравлений, после того как Том пригласил священника с супругой к обеду на следующее воскресенье, чета Пул наконец смогла сесть в карету и направиться назад в Мортон-Холл.

– Похоже, все тобой очарованы, – заметила Маргарет, когда они тронулись в путь.

– Горожане – чудесный народ, – ответил Том. – Они добры и отзывчивы.

– Восхищение на их лицах неподдельное, – продолжила Маргарет, несмотря на уклончивый ответ Тома. – Что ты сделал? Должно быть, нечто экстраординарное!

Том правил лошадьми и смотрел прямо перед собой.

– Ты действительно хочешь знать? – спросил он.

– Конечно, – ответила она.

– Я молился с ними.

– Что?

– Не со всеми, конечно, а с некоторыми из фермеров, с которыми я познакомился в первый день. Они очень тревожились за урожай. Я рассказал им, что в Библии сказано про одного человека, который горячо молился, чтобы не было дождя, и его не было два года.

– Два года? – с сомнением сказала Маргарет. – Как такое может быть?

Том пожал плечами:

– Думаю, если это описано в Библии, можно верить. Но я сказал нашим людям, что Господь и им поможет в нужде, а им очень нужно собрать нынешний урожай. Поэтому мы молились.

– В тот день дождя не было. – Маргарет припомнила, как набрякшие водой темные тучи прошли мимо. – Мистер Уилльямз был с тобой, когда ты молился? – Управляющий не упомянул об этом Маргарет.

– Да, но я не думаю, что он вкладывал в это душу. Помнится, он что-то сказал о капризах природы.

– Но фермеры ведь поверили в эти молитвы? Сельские жители всегда были суеверными.

Том снова пожал плечами:

– Я думаю, люди называют суеверием то, во что сами не верят, но во что верят другие.

Против такой логики трудно было возразить. Маргарет смотрела на убранные поля. Какова бы ни была причина, сегодня небо ярко-голубое. Если такая погода продержится, урожай будет собран целиком и год окажется успешным. И если это сделает Тома местным героем, какая в этом беда? Хотя так ли безопасно, что люди боготворят его? Эта мысль встревожила Маргарет.

– Не лучше ли тебе предоставить нести слово Божье преподобному Холлизу? – спросила Маргарет. – А если ты будешь о чем-то публично молиться и это не произойдет?

Том покачал головой:

– Молитва никогда не повредит. Святой Павел сказал, нам следует непрестанно молиться, так что я думаю, это поможет. Хотя… – Том остановил лошадей. Он отпустил поводья и повернулся к Маргарет. – Хотя порой Господь отвечает на наши молитвы не так, как мы ожидаем. Некоторых это смущает.

Он поднял руку к щеке Маргарет так, как делал это каждый вечер в прелюдии к их поцелую на ночь. Этот поцелуй с каждым разом становился все продолжительнее и чувственнее, но Том всякий раз обрывал его. Напряжение ожидания, размышления о том, когда он станет настаивать на большем, нарастали в Маргарет с каждым минувшим днем. Взгляд Тома спустился от ее глаз к ее губам, и Маргарет поняла, что Том не собирается ждать до вечера. Он хотел получить поцелуй прямо здесь, на открытой дороге, при свете дня. В воскресенье.

И она хотела, чтобы он сделал это.

Нет, не хотела! Это глупо и неприлично. Маргарет постаралась выровнять дыхание.

– Ты знаешь, что процитировал Шекспира в разговоре с миссис Роулинз?

Маргарет сказала первое пришедшее на ум, чтобы перевести ситуацию на безопасную почву. Ее слова оказались более действенными, чем она ожидала. Страсть в глазах Тома погасла, и он отвернулся.

– Да? – с натянутым смешком сказал он.

Он тронул поводья, и лошади двинулись вперед. Момент, который мог закончиться поцелуем, прошел. Маргарет с облегчением перевела дух.

Ведь так?

– Думаю, это… из «Укрощения строптивой», – запнулась она.

– «Моя любовь, отрада, утешенье, – цитировал Том, не отрывая глаз от дороги. – Услыхав, как превозносят люди твою любезность, красоту и кротость – хоть большего ты стоишь несомненно, – я двинулся сюда тебя посватать» [8].

– Откуда ты знаешь этот отрывок? – спросила Маргарет.

– От Эдварда Саммервилла, – ответил Том. – Он любит поэзию.

– Эдвард – брат Джеффри?

– Да. Он хороший друг. Как-нибудь я подробнее расскажу тебе о нем. А сейчас достаточно сказать, что он в душе актер. Он развлекал нас, особенно холодными зимними вечерами, когда мы все собирались у очага, чтобы согреться. – Том усмехнулся. – Эти строки о любезности, красоте и кротости он любил цитировать в отношении своей жены, которая действительно очаровательная женщина и без памяти влюблена в него.

– В пьесе эти слова имеют совершенно иное значение, – заметила Маргарет. – Они сказаны в ироническом смысле. Катарина вовсе не кроткая. Она яростная женщина, которая противится любой попытке ограничить ее свободу.