Мой голос ломается и затихает в горле. Только в это время суток я позволяю себе опустить стены, что возвела вокруг себя. Я не знаю, почему прихожу сюда каждый день. Возможно, я надеюсь найти ответы или жду, когда он скажет, что не винит меня в случившемся. И разговоры с ним, словно заглаживают часть моей вины. Пусть это и небольшая часть, крошечный кусочек льда от огромного айсберга, но для меня это уже что-то.

Я сглатываю, когда слезы застилают глаза и бегут по вискам. Со слезами на глазах я уже не могу ясно видеть, и из-за этого темнеющее небо мне кажется похожим на океан, на волнующуюся, мерцающую воду.

И вдруг, я снова там, стою на тёмном пляже со Стивеном.

Я нервно хихикаю, когда его руки скользят по моей талии. Мы несколько недель шли к этому. Мне было слишком страшно спросить его, чего он ждет. Слишком страшно, что я ошибаюсь.

Но сегодня вечером всё по-другому. Сегодня вечером мы подошли к этому.

Я смотрю на волны, набегающие на берег, Стивен стоит сзади меня, его губы едва касаются изгиба моей шеи. Сегодня вечером воздух какой-то наэлектризованный, из-за этого я еще больше завожусь. Поздняя летняя ночь обволакивает теплом влажного воздуха, всё небо в тучах, угрожающих пролиться дождем, который, похоже, все никак не начнется. Луна и звезды спрятаны за тучами, и снаружи так темно, что с трудом видно на расстоянии десяти метров.

Воздух на вкус как соль, как лето, как всё, что я люблю, и меня охватывает непреодолимое желание пойти поплавать.

Я поворачиваюсь в его руках, пока не оказываюсь с ним лицом к лицу. Он наклоняется, и мы сливаемся в долгом поцелуе. Я не могу поверить, что мы на самом деле здесь, действительно делаем это. Всё как будто во сне. Я отступаю назад, не прерывая поцелуя, пока вода не начинает плескаться около моих ног. Стивен, немного удивленный, на мгновение отрывается от меня, но я тяну его назад, в свои объятия, желая получить больше.

Больше, больше, больше. Это всё, о чем я могу думать. Это желание непреодолимо.

– Давай поплаваем, – шепчу я между поцелуями.

Я не знаю, почему хочу плавать, но я хочу. Отчаянно. И прежде, чем Стивен успевает как-то отреагировать, я стягиваю с него футболку через голову и кидаю её на песок.

Стивен моргает в недоумении. Может быть, я слишком тороплюсь после такого долгого ожидания. Но он тоже хочет этого – я это вижу. Он смотрит, как я снимаю с себя рубашку и кидаю её к его футболке. Когда я стягиваю с себя брюки, он делает то же самое. И вот мы стоим с ним там, в одном нижнем белье. Я беру его за руку и веду в воду, все дальше.

Я нервничаю, но мне плевать. И, кажется, я не могу заставить себя остановиться, чтобы не тащить его глубже.

Я всегда очень осторожна, всегда тщательно контролирую свои действия. Но сегодня я безрассудно делаю всё, что хочу, не думая о последствиях.

Всепоглощающее желание закручивается внутри меня, как только наши ноги перестают касаться песчаного дна. Он хочет поцеловать меня, но волна с брызгами обрушивается на нас. Мы запрокидываем головы и смеемся.

Я легкомысленна и нахожусь в эйфории, я так счастлива, что не могу себя сдерживать.

Я снова смеюсь, переворачиваюсь на спину, гребу и плыву дальше. Стивен что-то говорит, но из-за воды, заполнившей мне уши, я не могу разобрать его слова. Я смеюсь снова, и это получается так странно, мелодично. Звук пузырится, изменяется, наполняя ночной воздух красивейшей песней.

Не может быть, чтобы я это делала, но я пою. Звук разрастается все сильнее и сильнее с каждым моим движением. Я не знаю, почему делаю это; но у меня такое ощущение, словно я поступаю правильно. Словно я ждала всю свою жизнь, чтобы спеть эту песню.

Вскоре я перестаю думать вообще. Мои руки гребут, а я набираю скорость, двигаясь быстрее, чем любое живое существо в воде. Смутно, но я помню, что здесь со мной Стивен, но я не могу мыслить ясно. Песня льется, усиливается, вибрируя в моей груди.

Но резко, как только я делаю следующее движение, мелодия умирает в горле. Тишина окружает меня тесным кольцом.

Внезапно желание петь угасает. Мой разум проясняется, и туман в голове рассеивается.

Что я делаю? Где Стивен?

Я плаваю в вертикальном положении, барахтаюсь на воде, пытаясь разглядеть пляж далеко на берегу.

Он уже вышел из воды? Поплыл к берегу?

Я всматриваюсь в темноту, но на расстоянии пяти метров ничего не видно. Волны вокруг меня усиливаются, и я качаюсь на поверхности, ожидая.

Желание плавать исчезло. Расплывчатые воспоминания о том, как только что мой смех превратился в странную песню без слов, пугают меня. Я хочу выйти на берег, и при этом никак не могу понять, почему плавание оказалось самым важным для меня. Уже почти полночь, и скоро начнется буря.

Я переворачиваюсь на спину и плыву к берегу. В голове что-то стучит, настолько сильно, что эхом отдает в черепе. Вскоре я сталкиваюсь с чем-то настолько твердым, что удар эхом отдается в моей голове. Я разворачиваюсь, принимая вертикальное положение в воде.

Из-за чернильной темноты невозможно рассмотреть, что плавает передо мной. Я протягиваю руку, вода рябит от моих движений. Сначала, я не уверена, что чувствую у себя под пальцами. Но затем приходит понимание.

Волосы.

Кожа.

Я подаюсь назад, настолько быстро, что ухожу под воду и набираю полный рот воды. Мне трудно держать рот над водой, в то время как я кашляю и задыхаюсь.

Я снова протягиваю руку, сердце бешено стучит, руки трясутся, но я переворачиваю тело и вглядываюсь в темноту.

Это...

Стивен.

Крик вырывается из моего горла, и на секунду я замираю. Мои ноги больше не двигаются, я медленно погружаюсь под воду. Но затем я выкашливаю еще больше морской воды, и это заставляет меня прийти в себя. Я наблюдаю, как его тело плавает на поверхности, а волны накрывают нас.

Мой разум проясняется и заставляет меня снова двигаться. Я хватаюсь рукой за подбородок Стивена и гребу к берегу. Я плыву быстрее, чем когда-либо мог человек, быстрее, чем могла сама. Кажется, прошла всего секунда прежде, чем мы оказываемся на песке.

Но Стивен не двигался, не бился в моих руках.

Нет. Нет, нет, нет, нет.

Я наклоняюсь и пытаюсь вдохнуть в него жизнь. Я закрываю ему нос и отдаю ему весь воздух, что только у меня есть. Я давлю на его грудь, пытаясь заставить сердце биться.

Он не мог так далеко заплыть. Просто не мог.

Казалось, всего несколько секунд мы были порознь.

Я отчаянно давлю на его грудь, вдыхаю воздух в легкие, но все без результата. Меня душат слезы.

– Стивен! – кричу я, надавливая на грудь и всхлипывая.

Его глаза пустые, остекленевшие, словно у призрака.

Я наклоняюсь и плачу. Из-за того, что было. Из-за того, чего уже никогда не будет.

Вверх по улице раздается шум мотора, такой громкий, что я отскакиваю назад от Стивена. Визг тормозов возвращает меня к реальности.

Помощь. Кто-то может помочь.

Я карабкаюсь вверх по песчаному берегу, побеги тростника впиваются в мои босые ноги, пока я, наконец, не оказываюсь стоящей под уличным фонарем. Ночной воздух уже не дарит тепло моей обнаженной влажной коже. Дождь, который грозил начаться последние несколько дней, припускается мелкой моросью, как только я ступаю на тротуар.

Свет фар ударяет в меня, когда машина показывается из-за поворота. Я выбегаю на середину улицы, размахивая руками над головой. Фары светят прямо мне в лицо, ослепляя, заставляя меня прикрыть глаза рукой. Мокрая и полуголая, должно быть, я выгляжу сумасшедшей.

К свету фар присоединяется мигающий красный и синий.

Полиция.

Я прокручиваю это в голове снова и снова, каждый день, но всё всегда заканчивается одинаково. Я, завернутая в одеяло, сижу на заднем сидении полицейской машины, в то время как холодное, накрытое простыней тело Стивена, провозят мимо меня. Каталка обо что-то ударяется, когда они поднимают её в машину скорой, и рука Стивена выскальзывает из-под простыни. И всё что я могу видеть – его бледные, безжизненные пальцы.