Мои балетки болтаются на пальце. Мои босые ноги погружаются в песок, который застревает между пальцами. Песок, вдруг, кажется глубже, плотнее, как будто он пытается поглотить меня.

Только Эрик может дать мне все, что я когда-либо хотела. Он – единственная гарантия тому, что я никогда не превращусь в свою маму. Без него я никогда не смогу уберечь Коула и всех остальных от самой себя.

Только с Эриком я могу быть нормальной. Но мне бы хотелось, чтобы он больше интересовался мной. Чтобы он задавал мне вопросы, которые имеют значение. Любимое мороженое? Легко. А как насчет моего самого большого страха? Самой большой надежды? Разве ему это не интересно?

Все получится, только если я полюблю его... но что, если я не смогу?

Потому что в случае с Эриком, его так просто держать на расстоянии вытянутой руки. Так легко держать все свои мысли и чувства глубоко внутри, никогда не позволяя им выйти наружу.

Никогда не ошибаться. С ним все крутится вокруг проклятия, и ничего вокруг...

Меня.

Мы возвращаемся в домик на пляже и падаем на диван, и я ощущаю такую усталость, как никогда прежде. Эрик разминает мои плечи, в то время как мы сидим молча, звуки океана доносятся сквозь открытые окна. Я никогда не чувствовала себя настолько измученной, обессиленной. Мне хочется свернуться клубком, и пусть мир проходит мимо меня.

– Ты в порядке?

Он наклоняется вперед, проводя губами вдоль моей шеи, обжигая дыханием мою кожу. «Ты в порядке?» лишь напоминает мне о Коуле. Обо всех его вопросах. И о том, как он, встречаясь со мной взглядом, кажется, смотрит глубоко в мою душу, желая услышать настоящий ответ. Почему я чувствую, что Эрик спрашивает это только потому, что думает, он должен? Почему я чувствую, как будто ему не нужен ответ?

У меня нет причин так думать. Он никогда не сделал ничего плохого. По крайней мере, не специально.

Я киваю, но не произношу ничего вслух.

– Мне показалось, что ты немного отрешенная... с самого утра, – говорит он.

Он не добавляет «с тех пор, как я сказал, что люблю тебя», но я знаю, что он так думает. Я смотрю на свои руки, сжимая их вместе. У меня во рту так пересохло, словно кто-то высыпал целый пакет ватных шариков в мое горло.

– Эрик...

Мой голос замирает, слабый и тихий.

– Да?

Он прижимает меня к себе, затем снова отстраняется назад, облокачиваясь о спинку дивана. Я наслаждаюсь тем, что, наконец, получила немного пространства, чтобы дышать.

– Ты когда-нибудь чувствовал, что… возможно, должно быть что-то бόльшее?

Воздух становится тяжелым, тишина – оглушительной. Я представляю, как он смотрит мне в затылок, часто моргая.

– Большее, чем что?

Я кручу синий браслет вокруг своего запястья.

– Я не знаю. Как… как нечто более… глубокое или что-то в этом смысле, – я разворачиваюсь, чтобы посмотреть ему в глаза. – Похожее на... химию. Сильное притяжение, или желание, или... что-то еще.

Боже, я все порчу.

Я ерзаю, пытаясь устроиться удобнее, но нет такого положения, которое облегчило бы мое состояние. Но в любом случае, это не имеет значения. Как бы я ни села, я могу ощущать, что его глаза прожигают мою кожу.

– Это ты о Никки с Коулом на танцах?

– Что? Нет, я имею в виду... не совсем. Я не знаю.

Я отстраняюсь от него и сажусь на другую сторону дивана. Я хочу непосредственно видеть его, чтобы мне не пришлось гадать о выражении его лица.

– Тебе не кажется, что мы слишком стараемся? Вообще была бы я тебе небезразлична, если бы не была сиреной?

Его губы сжаты, его глаза вспыхивают.

– Что? Конечно. Я же говорил тебе... Я люблю тебя. Не из-за того, что ты сирена.

Он откидывается назад и несколько секунд смотрит вдаль, на пляж, через большое панорамное окно. Затем, так же быстро, он снова смотрит на меня.

– Это то, что тебя беспокоит? Что мне наплевать на тебя? Или, что я делаю это только из-за того, кем ты являешься?

– Ну... да. Понимаешь, я просто не знаю, по-настоящему ли это? Или мы просто принуждаем себя.

Эрик меняет свое положение на диване, оставляя между нами пространство. Он берет мои руки в свои.

– Я уверяю тебя, что все это по-настоящему для меня. Ты... удивительная. Милая и красивая, и умная. Не из-за того, что ты сирена, клянусь. В смысле, конечно, это то, что привело меня к тебе. Но я никогда не остался бы, если бы не думал, что это может быть чем-то настоящим.

Я выдыхаю воздух через губы, а затем смотрю на него, в его темно-синие глаза, которые так сильно напоминают мне те, что я вижу в зеркале.

– Я просто чувствую, что мне нужно узнать тебя. Как человека, не как... никса.

Он кивает.

– Конечно.

– Возможно... Возможно, нам следовало бы немного притормозить?

Его брови нахмурены.

– Что ты имеешь в виду?

– А то, что все произошло так быстро, и я не в состоянии осмыслить это, потому что мы так много вместе, и все постоянно меняется. Мне просто нужно время, чтобы подумать. Я хочу несколько ночей поплавать, как раньше, и провести время с бабушкой, и просто позволить всему... идти своим чередом, понимаешь? Я просто чувствую себя выбитой из колеи, и мне нужно время, чтобы приспособиться ко всему.

Мой голос слегка дрожит. Я даже не знаю, почему я делаю это, чего я хочу. Вина затопляет меня изнутри, когда я вижу болезненное выражение на его лице. Он протягивает руку и берет мою.

– Ты уверена? Мое восемнадцатилетие приближается, и как ты успеешь влюбиться в меня, если мы не вместе? Я не могу убить кого-то, Лекси. Не могу.

Он сжимает мою руку слишком сильно. Я освобождаю ее, а затем встаю.

– Пожалуйста. Всего лишь пару дней, хорошо? Позволь мне привыкнуть к этому. Я не бросаю тебя, клянусь.

Он начинает вставать, но я протягиваю руку, и он неохотно садится снова.

– Два дня?

Я киваю, у меня в горле растет ком.

– Ладно, – говорит он. – Я могу справиться с этим. Но мой день рождения менее чем через неделю. Я не могу дать тебе больше времени.

– Спасибо, – говорю я.

Я наклоняюсь вперед, прижимая губы к его губам. Одной рукой он берет меня за щеку, его пальцы касаются затылка, и притягивает меня ближе, пока наш поцелуй не становится таким долгим, что я лишаюсь воздуха.

Я отстраняюсь от него, его вкус на моих губах.

– Я вернусь через пару дней, – говорю я.

– До встречи, – говорит он.

Я киваю, а затем оставляю его сидеть на диване, окруженного запахом океана.

В ту ночь, паркуя свой автомобиль на привычном месте, я замечаю джип, стоящий рядом с деревом.

Джип Эрика. Он сидит за рулем своей темной машины, наблюдая за мной. Его глаза невозможно рассмотреть, поскольку их скрывает тень.

Он поворачивается в мою сторону, в то время как я сижу, стиснув зубы, и сжимаю руль руками так сильно, что мне становится больно. Долгое время мы просто смотрим друг на друга, и ни один из нас не двигается. Что он здесь делает? Он должен был дать мне немного пространства. Я знаю, что он напуган, но это всего лишь два дня. Я не бросаю его. Мне просто нужно немного времени подумать.

В темноте я вижу, как он отстегивает свой ​​ремень безопасности. Я не выхожу из машины, когда он соскальзывает со своего сиденья и направляется к моей двери. Я опускаю окно.

– Привет, – робко говорит он.

– Что ты здесь делаешь? – Мой голос звучит немного рассерженно, и я стараюсь подавить гнев. – Кажется, ты собирался дать мне пару дней.

Он опускает взгляд на кольцо для ключей, свисающее с его пальца.

– Я знаю, но меня немного беспокоит, что ты отдаляешься.

– Эрик. Серьезно. Мне нужно немного пространства.

– Ты уверена?

– Да, – мне трудно не кричать при этом.

– Хорошо, извини, я не собирался приезжать сюда, но, прежде чем осознал, уже поднимался по гравийной дороге.

Я ложу свою руку поверх его.