– Знаешь, Эрик самый горячий парень в школе, ладно, когда-либо учившийся там, согласна? И он определенно влюблен в тебя.

Я краснею и съеживаюсь.

– Серьезно? Потому что я не нахожу себе места, чувствую себя сплошным комком нервов.

Сиенна смеется.

– Полностью оправданно. Твой парень настолько горяч, что способен растопить айсберг. Поэтому доверься мне, когда я говорю, что ты определенно должна надеть эту юбку.

Я прикусываю губу и снова смотрю на себя в зеркало, вглядываясь в нервный блеск своих глаз, а затем бегло осматриваю свой мало что прикрывающий наряд.

– Ладно, ты меня убедила.

– Хорошо, потому что ребята уже здесь.

Мое сердце замирает.

– Что? Когда они пришли?

– Пока ты одевалась в ванной. Пошли.

– Но я не готова!

– Готова. Поверь мне. После того, как он увидит твои ноги, он не будет смотреть ни на что другое.

Я смеюсь и позволяю ей вывести меня за дверь, пряжки на коричневых ботинках, что мне одолжила Сиенна, звенят, в то время как она тянет меня по дому.

Сегодня вечером будет весело. Действительно, по-настоящему весело. В городе проводится праздник урожая, сразу на Порт-стрит. Я не ходила туда несколько лет, потому что это слишком близко к пирсам и воде. С вершины колеса обозрения открывается потрясающий вид на океан. Но к тому времени, как праздник набирает обороты, я, как правило, нахожусь далеко от сюда, в своем озере.

Эрик и Патрик расположились на коричневом кожаном диване в гостиной. Эрик закинул одну ногу на колено другой. Он надел узкие джинсы темно-синего цвета и темный свитер с v-образным вырезом. Белая футболка выглядывает из-под него. Должно быть, на его волосах легкий слой геля, потому что на этот раз они не спадают на его лицо, что делает его голубые глаза еще ярче.

Он встает и в течение секунды проходится по мне взглядом, уголки его губ приподнимаются в улыбке.

– Ого. Ты выглядишь...

Я ухмыляюсь и обнимаю его, вдыхая естественный соленый запах его кожи.

– Ты смотришься очень хорошо.

Мы следуем за Сиенной и Патриком наружу, где припаркован старый Бронко Патрика, сверкая безупречно выкрашенным в красный цвет кузовом. Патрик мог бы позволить себе новую машину, но думаю, он как Стивен, верен классике. Эрик открывает заднюю дверь для меня. Я забираюсь в машину, пододвигаясь, чтобы оставить место для него. Он захлопывает дверь, и мы пристегиваемся, в то время как Патрик сдает назад. Мгновение спустя мы едем вниз по улицам в направлении главного события в городе. Фестиваль всегда располагается по обе стороны двух стоянок бакалейной лавки и почтового отделения, в конце Порт-стрит, недалеко от магазинов для туристов.

Патрик паркуется в переулке за небольшим шлакоблочным почтовым отделением. Кажется, ему удалось найти единственное свободное место. Эрик сжимает мою руку, а затем выбирается из машины, утягивая меня за собой.

Музыка наполняет мои уши. Кантри или что-то в сопровождении скрипки. Как правило, это не в моем вкусе, но я не могу сдержать улыбку, когда звонкий голос девушки гремит из динамиков. Я хочу танцевать. Я хочу танцевать до тех пор, пока фестиваль не закончится, а я останусь последней стоять на танцполе.

Мы следуем за Патриком и Сиенной. Морской бриз из стороны в сторону треплет флаги и транспаранты. Оранжевые, желтые и белые рождественские огни обмотаны вокруг каждого фонарного столба.

Сиенна, на своих высоких каблуках, спотыкается о трещину в тротуаре и врезается в Патрика. Он устраивает целое шоу по ее спасению. Она хихикает, когда он наклоняется и подхватывает ее на руки, словно она повредила лодыжку. Они проходят мимо большого мусорного контейнера, и он делает вид, словно собирается бросить ее туда. Она кричит, игриво ударяя его в плечо, пока Патрик не опускает ее на ноги.

Их отношения искрятся теплотой, согревая и нас с Эриком. Я ухмыляюсь ему, наслаждаясь каждым мгновением. Он улыбается мне в ответ, неподдельное счастье светится в его глазах, в то время как он наклоняется и прижимает свои губы к моим. Мне приходится бороться с желанием закрыть глаза. Мне все еще кажется немного странным то, что я могу быть собой рядом с ним – он знает, кто я, и его это не волнует. Он так же сильно влияет на меня, как и вода.

Мы проходим через главный вход фестиваля, и нас окутывают запахи: жареного лука, сладкой ваты, свежевыжатого лимонада, приготовленной на гриле кукурузы в початках. Клубы дыма от барбекю наполняют воздух, и время от времени раздаются громкие выкрики со стороны проводимых игр. Небольшие американские горки поднимаются вверх по наклонной поверхности. Громче играет музыка.

– Куда хотите пойти в первую очередь? – спрашивает Сиенна, в то время как разворачивается и идет задом. Патрик поддерживает ее за локоть, чтобы она не упала на неровной поверхности.

– На колесо обозрения, – говорю я.

– Замéтано.

Она снова разворачивается и спешит в направлении колеса обозрения, что установлен на краю участка, ближе всего расположенного к пристани и причалам.

На дворе стоит теплая, как для осени, ночь, с таким безоблачным небом, что я могла бы просто лежать и считать звезды. Дует нежный соленый ветер, смешиваясь с ароматом жареной пищи и карамельных яблок.

Колесо обозрения маленькое, вроде тех, где два человека сидят бок о бок. Сиенна с Патриком садятся в первую кабинку, а мы с Эриком позади них в следующую. Кабинка медленно поднимается, останавливаясь на мгновение несколько раз, чтобы позволить другим желающим занять свои места.

Кабинка над нами начинает раскачиваться взад и вперед, а затем голос Патрика кричит: «Кабинка качаться – не надо стучаться!».

Я закатываю глаза, когда слышу, что Сиенна ворчит на него, но кабинка качается еще какое-то время, прежде чем, наконец, останавливается. Мы поднимаемся выше до тех пор, пока не возвышаемся над американскими горками и сценой. Перед нами открывается панорама. Эрик проскальзывает рукой мне за спину и притягивает меня к себе. Я ложу голову ему на грудь и смотрю, как мы поднимаемся настолько высоко, что видно океан, простирающийся под нами. Он сверкает под мерцающими звездами, исчезая в тумане.

Наша кабинка останавливается на самой вершине, так что нам больше не видно Сиенну и Патрика, и здесь лишь Эрик и я, словно мы единственные на земле. Слабые звуки музыки по-прежнему доносятся до нас, но на этот раз играет баллада, только сладкое соло скрипки составляет нам компанию в темноте.

Моя потребность в океане растет, когда я сверху смотрю на него.

– Тебе хочется плавать, да?

Я киваю.

– Если станет невыносимо, скажи мне. Мы уйдем.

Я киваю, благодарная за понимание, и разворачиваюсь, чтобы посмотреть ему в глаза. Я откидываю голову назад, и Эрик наклоняется надо мной, чтобы мы снова могли поцеловаться. На этот раз он проводит языком по моим губам, пока я их не размыкаю. И тогда мы целуемся с большим жаром, сильнее прежнего. В отличие от поцелуев с Коулом, этот не заканчивается слишком быстро.

Я настолько растворилась в данном моменте, что едва не подскакиваю с места, когда кто-то прочищает горло. Я смотрю вверх, замечая стоящего там работника аттракциона, со следующими желающими позади него.

Ах, точно. Мы спустились вниз.

Я выбираюсь из кабинки, принимая руку Эрика, в то время как он ведет меня мимо работника. Но как только я обхожу его, оглядываюсь и практически спотыкаюсь о собственные ноги.

Там стоит Коул рядом с Никки. Теперь они вместе? Или они здесь как друзья? Я быстро моргаю и смотрю мимо них. Кристи тоже здесь, с парнем, с которым я видела ее разговаривающую в школе. У них тоже двойное свидание?

Почему прямо сейчас я чувствую себя так, словно у меня внутри все скручивается? Это просто Никки. Не может быть, чтобы он встречался с ней. Не может быть, чтобы он так быстро выбросил меня из головы.

Но я здесь с Эриком. Коул считает, что это я выбросила его из головы так быстро.

Я отвожу от него взгляд, надеясь хоть как-то избавиться от образа руки Никки на предплечье Коула. Это естественно, что они здесь. Все приходят на праздник урожая.