Новый взрыв хохота — еще оглушительней прежнего. Коури не мог знать наверняка, но догадывался: ни один воин не вызывал на стрельбище таких бурных эмоций.

— Лакис, неужели тебе не жаль своих стрел?! Ведь этот дикарь сейчас раскидает их по всей Степи!

Повелителя Камней оглушил смех кочевников. В ярости он швырнул никчемный самострел на землю. Металл звякнул о камень. Камень? Коури нагнулся, чтобы точно определить породу, царапнул ногтем по копоти. Никаких сомнений — серобур! Тот самый, что идеально подходит для изготовления пращевых снарядов.

Булыжник из разобранного очага, отмечавший линию стрельбы, правда, оказался тяжелее, чем следовало бы, и был совершенно не обработанным. Но сейчас сгодится и он.

Коури молча снял с пояса пращу, с которой не расставался даже в кампусе, вложил в нее камень, раскрутил над головой…

Снаряд взлетел вверх по размашистой дуге и ринулся вниз. Расчет был точным. Когда окатыш серо-бура с силой ударил в красное пятно, разнеся в щепки щит и разбросав пробившие его стрелы, смех Охотников за Демонами еще сотрясал воздух, но когда обломки упали в траву, на стрельбище уже царила тишина. Открытые в безумном хохоте рты теперь раззявились в молчаливом изумлении.

Это был прекрасный бросок. Мало кто из опытных пращников смог бы поразить камнем цель на таком расстоянии. И как поразить!

Повелитель Камней обвел взглядом затихших Грифонов. Отовсюду на него смотрели удивленные и восхищенные глаза. Только Грэг глянул злобно, с кривой ухмылкой. Уголки его рта нервно подергивались, но это уже мало интересовало Коури. Повелитель Камней поднял самострельный лук, повернулся к Лакису:

— Вот теперь можно и уходить.

— Э-э-э, нет! — возразил тот. Лакис заметно повеселел. — Как раз сейчас уходить не следует. Ты ведь хочешь научиться метать не только камни, но и стрелы? Так учись же!

Ни одной насмешки больше не прозвучало за то время, пока Коури расстреливал колчан Лакиса. Несколько стрел Повелителю Камней удалось вогнать в карс. Одна даже задела щит.

— Что ж, уже лучше! — усмехнулся Лакис. — Сейчас начнутся стрельбы со скачущих хэйалов, но это мы оставим на потом.

Коури кивнул. Для первого раза в самом деле достаточно.

Когда они уходили со стрельбища, воины Матондо Грифона почтительно расступались перед варваром-чужаком.

— Тебя зауважали, — заметил Лакис, но от глаз Коури не укрылся встревоженный взгляд друга.

— Это так плохо? — спросил Повелитель Камней.

— Плохо другое. Грэг теперь будет с удвоенной силой искать возможность разделаться с тобой, — мрачно ответил Лакис.

— А как же ваши хваленые законы, карающие за стычки между горожанами? Как же запрет Управителей на дуэли и поединки?

— Такие, как Грэг, умеют обходить и законы, и запреты, Коури. Будь осторожен.

Лакис оглянулся. С видом человека, ожидающего выстрела в спину.

К непривычному метательному оружию кочевников Коури пристрелялся быстро. Вскоре он уже умел пускать стрелы на полном скаку. В щит и тем более в «Глаз Демона» Повелитель Камней, правда, не попадал, но и искать свои стрелы в Степи уже не приходилось. Почти все они застревали в стенах карса с мишенью. Но однажды — во время очередной остановки города и последовавшего за ней состязания стрелков — Коури наконец удалось (скорее всего — случайно) с крупа несущегося во весь опор хэйала пригвоздить к карсу учебный щит. Лакис хитро подмигнул:

— Это надо отметить. Что скажешь насчет похода в лупанарий? Почему бы для начала не насладиться лучшими полонянками Матондо Грифона? Они красивы и покорны, как яркие ленты, что треплет ветер на карсе наслаждений, а их ласки…

— Прекрати! — прорычал Коури. В вертепе он не искал наслаждений ни разу. И не станет искать впредь. Мысли о Лее — вот что останавливало Повелителя Камней. Неужели ей тоже уготована участь вертепной полонянки?!

— Хорошо-хорошо! — успокаивающе поднял руки Лакис. Лицо его было встревоженным и непонимающим. — Не хочешь в вертеп — не надо. Мы с тобой поступим по-другому.

Коури никогда не испытывал желания посетить какую-нибудь городскую таверну, однако на этот раз Лакис настоял. Повелителя Камней он привел в свое любимое местечко. «Дикий хэйал» — так называлась таверна на колесах, издавна облюбованная гвардейцами магов и рядовыми воинами рыцарских кланов.

К длинной повозке, из которой доносился гомон нетрезвых голосов, Коури приблизился с настороженным любопытством. Запах, бьющий оттуда, не понравился ему сразу. Отвратительная кислая вонь… Коури отшатнулся было, но наткнулся на крепкое плечо Лакиса. Без лишних церемоний оно втолкнуло Повелителя Камней внутрь.

Таверна, пожалуй, превосходила по размерам жилой кампус, но множество легких плетеных столов и стульев создавали необычайную тесноту. К тому же почти все места в «Диком хэйале» были заняты разгоряченными краснолицыми воинами. Посетители громко разговаривали, смеялись, размахивали руками и, как решил Коури, были немного не в себе.

— Зачем мы здесь? — недовольно поморщился Повелитель Камней.

— У нас есть повод. — Лакису удалось найти два свободных места у входа в таверну. Чуть ли не силой он усадил Коури на стул. Словно по волшебству рядом возник маленький юркий человечек с доброжелательными глазами и в засаленном переднике.

— Что угодно благородным рыцарям?

— Мы не рыцари, — Лакис многозначительно поднял кверху палец, — а ученики великого мага Радоуса. Пора бы и запомнить, Авер-хий.

— Лакис! — обрадовался человек из таверны. — Ты приходишь редко и, как правило, один, поэтому я тебя и не…

— Ладно, хватит болтать. Угости-ка меня и моего друга своими лучшими запасами.

Не желая слушать возражений Повелителя Камней, он заказал мясо, горячие лепешки и кислое пойло беловато-желтого цвета в огромных глиняных кружках.

— Айора, — пояснил Лакис. — Напиток воинов из молока самок тяглов и хэйалов, сдобренный травой, будоражащей кровь. Сделает храбрецом даже труса, а истинного храбреца поведет к подвигам по кратчайшей дороге.

На вкус напиток воинов оказался редкостной дрянью, однако из уважения к другу Коури все же заставил себя сделать несколько глотков.

— Ну как?

Коури улыбнулся. Он не мог понять, откуда взялась эта непривычная легкость в голове и непоколебимая уверенность в том, что следующая его стрела обязательно выбьет «Глаз Демона». Тихонько поскрипывали колеса «Дикого хэйала», таверна чуть покачивалась на ходу, теряя в чудесной пелене, вдруг застлавшей глаза, былую непривлекательность. Коури стало так хорошо, как еще не было никогда раньше. Необычайно хорошо. Он начинал чувствовать себя вольным степным ветром, которому под силу всё. Лакис понимающе подмигнул:

— Только не пей айору в присутствии Учителя и тем более при Верховном Магистре. Они считают, что напиток воинов, пробуждая бесстрашие, туманит мозги. Это полезно рыцарям, но непозволительно для магов и их учеников.

Повелитель Камней кивнул. У айоры было еще одно свойство: она развязывала язык, выпуская наружу самые сокровенные мысли. И после второй кружки Коури задал вопрос, который мучил его уже давно:

— Лакис, ты всегда называешь Радоуса Учителем и того же требуешь от меня. Однако Радоус всего лишь обменивается с нами приветствиями при встрече да кивает своим заново покрашенным в красное шлемом. А когда же начнется учеба?

— Всему свое время, Коури. Наипервейшая задача ученика — помогать Учителю в экспедициях и защищать его, а уже потом…

— Как долго ждать этого «потом»?

— Я числюсь гвардейцем Радоуса несколько месяцев, но ни разу меня не допустили к тайным знаниям. Многие, в том числе и Грэг, провели в ученичестве еще больше времени, и никто не ропщет. Секреты магов потому и остаются секретами, что о них известно только магам.

— Но как ученику добиться права носить красный шлем?

— Долгой и верной службой. Или одним-единственным поступком, выполнив поручение особой важности. Точнее на твой вопрос не ответит никто. Известно лишь, что ученики получают посвящение только после смерти своего Учителя. Еще при жизни он может назвать своего преемника, однако окончательный выбор самого достойного из всей гвардии делает Великий Магистр. И чем при этом руководствуется Миях-хилл, нам неведомо.