Он лежал рядом с ней, подперев голову рукой. Элен не отрываясь смотрела на него и гладила его светлые волосы. Ее рука нежно скользнула по его животу. Она ласково, едва слышно поцеловала его в лоб. «Да, дорогой мой, есть на свете вещи и получше полета на дельтаплане», — подумала она.

— Ты неповторима! — Он покачал головой, чтобы придать своим словам больше убедительности.

— Нет, это ты неповторим!

— Иди ко мне! — Он обнял ее и принялся целовать.

Элен смотрела в окно. Уже стемнело. Отсюда, с десятого этажа гостиницы, открывался чудесный вид на ночной город.

Сколько времени они занимались любовью? Сколько часов болтали, в обнимку лежа на кровати? Она не знала. Какая, в сущности, разница?

Послышались приглушенные звуки пианино и словно наполнили комнату уютом. Элен хотелось вечно лежать, согревшись, в объятиях Торальфа…

Они вышли из гостиницы. Было уже довольно поздно, но они решили пойти поужинать. Торальф взял ее за руку, они перешли улицу и не спеша зашагали в направлении исторического центра города. Была суббота, и они боялись, что не смогут найти свободный столик. Но им повезло.

Они сидели во французском ресторане, где царила спокойная и благородная атмосфера. Официант неслышными шагами подошел к их столику и принес меню. Они очень устали, но продолжали обмениваться нежными взглядами. Элен погрузилась в изучение меню и довольно скоро остановилась на блюде из рыбы. Торальф даже не взглянул в меню.

— Ты не хочешь есть?

— Я жду, пока ты прочтешь мне меню. Я уверен, ты отлично знаешь французский.

Элен не поняла, что бы это значило. Он хотел проверить ее способности? Она решила ничего не спрашивать и просто прочла ему, подчеркнуто чувственно, список блюд. Он поаплодировал, многие удивленно обернулись в их сторону. Элен стало неловко. Торальф улыбаясь смотрел на нее.

— Сногсшибательно. Правда! Я возьму дичь. Она звучит особенно чувственно.

Официант принял заказ, и Элен спросила:

— Что это было? Ты решил устроить мне экзамен?

Лицо Торальфа стало серьезным.

— Да. Ты его блестяще выдержала. В отличие от меня.

Он заметил, что она смотрит очень уж недоверчиво, и прошептал:

— Если бы не ты, меня бы отсюда вышвырнули.

— Почему?

— Потому что я оставил в гостинице очки.

Элен так громко расхохоталась, что официанты покосились на нее. Конечно! Как она могла забыть? Она подумала о Маркусе. Когда тому исполнилось сорок, ему стали необходимы очки, но он не хотел их носить. Пока не попал впросак в прямом эфире, когда ему на глазах миллионной аудитории нужно было прочесть с монитора бегущий текст. Маркуса спасло остроумие. После нескольких шуток на тему возрастной дальнозоркости публика оказалась у его ног.

Кухня в ресторане была отменная. Наслаждаясь чудесным ужином, они говорили о Коко и планах Торальфа на следующую неделю. Он уже думал, где провести следующий сезон. Он запланировал съездить к коллегам в Голландию и Испанию, а кроме того — принять участие в съезде Немецкого сокольничего ордена.

Элен постепенно становилось ясно, что все эти мероприятия пройдут без ее участия. Она не увидит, как охотится Коко. Не поедет вместе с Торальфом в Испанию. Ей было досадно, но он, казалось, был абсолютно доволен жизнью и ближайшими планами.

Придя в номер, они еще долго лежали, рассказывая о своих мечтах и ошибках, доверяя друг другу самые сокровенные желания.

У Элен, как всегда, с планами на будущее дело обстояло не очень. Она не имела ни малейшего представления, что будет дальше. Это касалось и работы, и личной жизни. Только в одном она была уверена: бороться за сохранение брака она не будет. Они с Томом стали чужими друг другу, для них все было кончено. Вот только как они расстанутся, Элен еще не думала.

Всю ночь Торальф и Элен занимались любовью. Стоило им дотронуться друг до друга, как вспыхивал огонь. Это была страсть, умноженная на полную самоотдачу и огромную нежность.

Утром, когда они проснулись, Торальф спросил Элен о ее планах на день. Она ответила, что на одиннадцать у нее назначена встреча, которую, она, впрочем, может перенести, если позвонит прямо сейчас.

Торальф оставил ее одну, чтобы она могла не спеша привести себя в порядок, и отправился прогуляться по городу, в это время очень тихому. Когда он вернулся, то был как-то необычно спокоен.

Элен перенесла встречу на три часа, и они решили позавтракать. Им и на этот раз повезло: они нашли свободный столик в чудесном ресторане, атмосфера которого чем-то напоминала венские кофейни. Вот только модная публика как-то не очень в ней смотрелась.

Они много смеялись в то утро, но Торальф часто задерживал на Элен задумчивый взгляд. Он еще ни слова не сказал о том, как долго останется в Берлине, и Элен считала, что он пробудет здесь до ее отъезда. Тем неожиданнее было его заявление:

— Я начну потихоньку собираться назад в Бремен.

Сказав это, он слишком долго размешивал сахар в своей чашке.

Элен почувствовала хорошо знакомый укол в сердце, хотя и знала, что несколько часов ничего не решают.

— Когда тебе нужно возвращаться?

— Уже пора. Я не сказал Марку, что уезжаю, да и пес меня ждет.

Элен поняла, что он все решил.

Вдруг он взял ее за руку и долгим взглядом посмотрел в глаза.

— Мы с тобой не сможем быть вместе.

Это прозвучало скорее как вопрос.

Элен была ошеломлена и не нашлась, что ответить. Она, отведя взгляд, только пожала плечами.

Словно оправдываясь, Торальф сказал:

— Я не могу быть рядом с женщиной, у которой постоянно звонит телефон. Если бы я и стал терпеть столько суеты, то скорее от какого-нибудь сокола.

Элен бросила на него сердитый взгляд и спросила:

— А тебе вообще нужна женщина?

Он отвернулся к окну.

— Хороший вопрос. Нет, не думаю, чтобы очень.

«Конечно, не нужна!» — думала Элен, трезвея. Как только она могла подумать, что он чувствует к ней что-то большее! Какая ошибка! Вот, наверное, и все. Может, еще пару раз созвонятся. Или встретятся, если обоим это будет удобно. И каждый пойдет своей дорогой.

Они молча вернулись в отель.

Элен еще утром собрала свои вещи и могла сразу же спуститься в подземный гараж. Торальф предложил подвести ее на встречу. У Бранденбургских ворот, как воскресным днем и следовало ожидать, они застряли в пробке. Торальф бросил взгляд на мобильный телефон, намекая, что ей нужно предупредить об опоздании.

Они уже подъезжали, и Элен почувствовала, что к ней возвращается привычная деловитость. Они вышли из машины, Торальф достал из багажника ее сумку.

Странно, но она не ощущала ничего похожего на то, что пережила неделю назад, когда они прощались в аэропорту. Может, причина в том, что они недолго пробыли вместе? Или в разговоре за завтраком? Она не могла сказать. Но была рада, что не идет на деловую встречу заплаканной.

Она смотрела на Торальфа, когда тот закрывал багажник. Он обнял ее и долго не отпускал.

— Ты хочешь мне еще что-нибудь сказать?

Она не знала. За последние сутки столько всего случилось, что добавить было нечего. Поэтому она ответила:

— Я была рада еще раз тебя увидеть. Жаль, что ненадолго.

— Да, — сказал он и поцеловал ее в лоб. — Мы будем созваниваться?

— Конечно, — сказал она, — как всегда. — И когда он уже собрался уходить, добавила: — Хорошо тебе добраться.

Торальф кивнул и, не оглядываясь, сел в машину.

Элен вошла в отель и увидела, что ее уже ждут. Портье взял у нее чемодан: за вещами присмотрят, пока она будет на встрече.

Идея посвятить комнаты отеля разным голливудским фильмам понравилась Элен. Однозначно выгодным было и его расположение — на Курфюрстердамме. Но это скорее были апартаменты для деловых людей. Элен показалось, что здесь не место для новогоднего торжества, которому была посвящена ее статья. И все же она с интересом выслушала рассказ менеджера об истории отеля. Кто знает, может, в какой-нибудь другой статье она об этом напишет.