— В воскресенье нужная Вам сумма будет ожидать Вас на столе моего кабинета.

Пенотье, выходя из Тюильери, потирал себе руки; он сделал двойное дело: нажил пятьдесят тысяч на покупке имения и добился освобождения Годэна.

Граф Лозен, окончив прием, приказал лакею подать переодеться, сел в экипаж и отправился в Версаль на блестящее празднество.

В январе 1666 года смерть избавила, наконец, Анну Австрийскую от ее ужасных страданий. Король облегченно вздохнул, так как болезнь матери мешала ему всецело предаться удовольствиям. Траур при дворе был весьма непродолжителен, и по его окончании шумная жизнь развернулась во всем своем блеске. Празднества и пиры один другого роскошнее, беспрерывно сменялись балами и маскарадами. На один из таких блестящих праздников и торопился граф Лозен.

Король приветливо встречал гостей, нигде не было заметно ни малейшего принуждения.

Празднество началось танцем муз. Свита одной из них состояла из целой толпы нарядных и изящных пастушков и пастушек. Среди последних особенно выделялись две фигуры, на которых было обращено всеобщее внимание. Одна из них напоминала увядающий цветок, другая — восходящую звезду. Это были Луиза Лавальер и Атенаиса Монтеспан. От первой уже начинали отворачиваться, а общества второй искали все.

После окончания блестящего представления двери зала отворились, и все присутствующие устремились в роскошные аллеи парка, где около фонтана Нептуна были устроены буфеты, снабженные всевозможными изысканнейшими яствами.

Король прошел в раскинутый для него шатер, где его ждал граф Лозен.

— Какой чудный вечер!.. Не правда ли, Антуан? — воскликнул Людовик XIV.

— Выше всякой похвалы, Ваше величество! — ответил Лозен. — Как жаль, что всякое представление всегда имеет конец!..

— Нет, это-то и хорошо. Их непродолжительность и придает им особую прелесть.

— Счастлив тот, кого звезда приводит туда, где его ждут такие радости. Слышите клики восторга? Это народ выражает свою радость по поводу того, что Вы, Ваше величество, разрешили допустить его на лужайку.

Король благосклонно улыбнулся и после некоторого молчания сказал:

— Мне хотелось бы знать, сколько любовных клятв и объяснений, сколько поцелуев раздастся сегодня ночью в этих аллеях?

— Неисчислимое множество, — рассмеялся Лозен, — весь парк усеян влюбленными парочками.

Взгляд короля расширился, в нем разгоралась страсть.

— Атенаиса! — прошептал он, воспламеняясь при одной мысли об этой женщине.

Состояние короля не ускользнуло от внимательного взора Лозена и он тотчас же спросил:

— Не желаете ли погулять, Ваше величество? Я принесу капюшон и маску.

— Хорошо, неси скорей, — воскликнул король.

— Лозен выскользнул из шатра и поспешил во дворец. Его зоркие глаза быстро разыскали в шумной толпе того, кого ему было нужно. Он подошел к мраморной статуе и дотронулся до плеча дамы, сидевшей около нее. Дама быстро обернулась: это была Атенаиса де Монтеспан. Ходили слухи, что граф Лозен одно время серьезно интересовался маркизой, но отступил, заметив увлечение короля.

Атенаиса с недоумением посмотрела на графа, наполовину скрытого пьедесталом статуи. Что ему было нужно? Но тут же она заметила, что граф делает ей какие-то знаки, потому поднялась и покинула общество; последнее, будучи занято своими разговорами, не заметило происшедшего.

— Вы звали меня, граф? — спросила Атенаиса Лозена.

— Да, маркиза! Вы знаете, что я — Ваш друг, а потому я надеюсь, что Вы исполните мою просьбу. Вы можете осчастливить сегодня одного человека… Ведь король вздыхает по Вас, тоскует, не видя Вас вблизи себя… Где Вы пропали?

— Я не хотела возбуждать внимания.

— А, Вы уже так осторожны? Ну, если так, то Вы не пойдете дальше Монако. Вы должны быть смелей!

— Говорите, что я должна сделать?

— Сегодня ночью у короля есть всевозможные развлечения, но не хватает Вас, Атенаиса!..

Монтеспан кокетливо улыбнулась и бросила взгляд в сторону Лавальер, сидевшей с недовольным, скучающим видом.

Лозен заметил этот взгляд, презрительно пожал плечами и с пренебрежением проговорил:

— Ну, она забыта! Не теряйте времени, Атенаиса. Если хочешь достичь цели, надо стараться исполнять капризы короля, пока они еще не прошли. Идите скорей в оранжерею правого флигеля и ждите там! Не обращайте внимания ни на что, пока не увидите короля.

— А это не может повлечь за собой опасности для меня или для короля? Вы же знаете, что склонность его величества ко мне вызывает ужасную зависть.

— Опасность? Где дело идет об удовлетворении желаний короля, нечего думать об опасности.

— Я имею в виду какую-нибудь нескромность. Вам известно, как усердно стараются воспрепятствовать всякой встрече между мной и королем, как затрудняют всякое сближение. Ведь Лавальер еще существует.

— Король питает к ней только слабую привязанность и жаждет переменить предмет своей страсти. Сделайте его счастливым сегодня, когда он желает видеть Вас без свидетелей, в эту волшебную ночь, преисполненную неописуемых прелестей.

— Я буду ждать в оранжерее, — твердо проговорила Атенаиса.

Они расстались. Лозен поспешил в первый этаж, достал в гардеробной два плаща и две маски и направился к фонтану Нептуна.

В парке начался роскошный фейерверк. Король стоял у входа в шатер, окруженный принцами, принцессами и свитой. Все были поглощены фейерверком и внезапное исчезновение Людовика прошло незамеченным.

— Куда ты ведешь меня? — шепотом спросил король Лозена, когда они, закутанные в плащи и под масками, пошли по парку. — Ведь все аллеи пусты. Нечего смотреть, надо подождать, пока кончится фейерверк.

— Кто знает, Ваше величество, быть может, нас ожидает какой-нибудь сюрприз.

— Какой сюрприз?

— Может быть, совсем неожиданный, — сказал Лозен, внезапно останавливаясь (они подошли к лестнице, ведущей в оранжерею). — Может быть, мы уже совсем близко от него, но проводник хочет раньше получить награду, — бойко добавил он.

— Что это значит? — спросил Людовик.

— Ваше величество, если то, что Вы найдете, доставит Вам счастливую минуту, если Вас ожидает блаженство и восторг, окажите мне одну малость.

— Хорошо. Чего ты хочешь?

— Свободы одного человека.

Король отступил.

— Надеюсь, что не Фукэ, Антуан? Ты мог бы поплатиться за это головой.

— Ваше величество, что Вы говорите! Я прошу свободы поручика Годэна де Сэн-Круа; отпустите его в такую чудную ночь!

— А, ты просишь за других, а не за себя, Антуан? Это похвально. Хорошо!.. Если я найду что-нибудь действительно прекрасное, твое желание будет исполнено.

— Я имею Ваше слово, Ваше величество?

— Я даю тебе его.

Они подошли к часовым.

— Кто идет? — крикнул солдат.

Лозен снял маску и, распахнув плащ, сказал:

— Это — я, комендант дворца. Слушай: я спущусь в оранжерею с тем человеком; не пропускай никого, пока мы не вернемся. Понял?

Солдат поклонился.

Лозен и король спустились по лестнице, известной под названием “Сто ступеней”. Двери оранжереи были открыты, в ней царил матовый полусвет, проникавший сквозь ветви деревьев, стоявших у входа. Лозен пошел вперед, а затем, остановившись у одного развесистого растения, сделал королю знак подойти и указал на прелестную женскую фигуру в костюме пастушки, сидевшую на мраморной скамье под сенью роскошной пальмы. Ее красивые руки покоились на спинке, изящная головка была откинута.

Эта красивая картина произвела большое впечатление на короля. Тишина и уединение оранжереи, ночь, отдаленный шум веселящейся толпы, треск фейерверка и эта прелестная женщина в такой сказочной обстановке!..

Лозен слегка кашлянул; дама быстро поднялась со своего места.

— Атенаиса! — воскликнул король и, не обращая внимания на присутствие Лозена, бросился к ней, после чего, срывая маску, опустился к ногам Монтеспан и, целуя ее руки, воскликнул: — Неужели же я могу видеть Вас только под покровом ночи и должен пробираться к Вам, как вор?