<…> Остается в силе вывод об узости Ахматовского мирка, ограничиваемого комнатными эротическими и молитвенными эмоциями.
Г. ЛЕЛЕВИЧ. Анна Ахматова (беглые заметки). Стр. 472
Это не великая страна всеми танками, а дежурный литературовед одним перышком. Это 1923 год.
К тому же я абсолютно уверена, что это оригинальное, как ей казалось, сочетание – «религиозности» и эротизма – культивировалось ею сознательно. Однажды найденное, оно было сочтено очень удачным для узнаваемости брэнда. Она никогда от этого не отказалась. О религиозности Ахматовой речь, я думаю, все-таки не идет, а особенно жаркого блуда я тоже не чувствую. Легкий оттенок мазохизма – да, она, со своим умом, быстро идентифицировала его и сама – и культивировала, как непосредственное ощущение (редкое среди ее обычных рассудочных построений).
Чудотворной иконой клянусь
И ночей наших пламенным чадом —
Это запатентованный знак, это лишь помогает продвижению товара, а на качество его не влияет. Очень хорошо, если женщина пишет о своих эротических безумствах – я готова ждать, что она сообщит мне нового. Неплохо, если она имеет привычку молиться или знает, как заходить в церковь. Плохо, когда мне преподносят специально созданную мешанину, чтобы эпатировать. Товарищ Жданов осадил – чтобы не задумывались те, кто принимает все за чистую монету. Имел право. Дачи, санатории, загранпоездки и бесплатные проезды в трамвае распределял он. Кто мог обойтись без дачи – не думал печататься. Все-таки можно было разобраться, в какой стране выпало жить и каковы правила игры.
Наигуманнейшим образом людям с гуманитарными наклонностями позволяли заниматься гуманитарными профессиями. Писатели, например, которые не хотели писать для публикации того, за что товарищ Жданов был готов платить, могли работать редакторами, рецензентами, переводчиками. Не все, правда (неудачники преподавали в школе или инженерствовали, занимаясь для себя чтением или писанием) – только те, кому повезло, как Анне Ахматовой. Ее завалили предложениями переводов.
Писать или не писать стихи – оставалось делом совести. Она – стала писать «Слава Сталину».
«Я совсем не могу работать, не в силах. За лето перевела 30 строк, а должна была перевести 3000 (за столько ей готовы были заплатить – и можно было бы не завидовать Пастернаку). Зощенко уверен, что он накануне богатства, а я накануне самой черной нищеты».
Л.К. ЧУКОВСКАЯ. Записки об Анне Ахматовой. 1952—1962. Стр. 228
Отдавала бы переводы плечистым помощникам – эта схема была ей хорошо известна и в краску не вводила.
Стихотворный перевод Ахматова называла трудным и благородным искусством.
Игн. ИВАНОВСКИЙ. Анна Ахматова. Стр. 615
Ну, это – ее обычное бытовое лицемерие.
И она раздавала подстрочники помощникам, делилась с ними гонорарами. Некоторые из них тоже нуждались в заработках, но не могли получить заказов. Это все были драматические подробности ежедневной литературной жизни Анны Ахматовой.
Эдуард БАБАЕВ. Воспоминания. Стр. 68
Да, это драма.
Я спросила, чем она угнетена. Оказалось: по случаю ремонта дома <…> ее вместе с Пуниными, после долгих хамств, временно перевели в писательский дом. Но эту временную квартиру из-за какой-то неисправности залило водой. «Все мои книги, вещи, платья – все утоплено, – сказала Анна Андреевна. – У меня теперь ничего нет. Мне это все равно, это очень идет моей судьбе». (Впоследствии выяснилось, что размер бедствия оказался не так уж велик. Кроме того, в писательском доме в Ленинграде Анне Андреевне предоставили квартиру не временно, а навсегда.)
Л.К. ЧУКОВСКАЯ. Записки об Анне Ахматовой. 1952—1962. Стр. 462
В 1955 году Литфонд стал строить в Комарове свои дачи, одна из которых предназначалась Ахматовой.
Сильва ГИТОВИЧ. В Комарове. Стр. 506
«Что Надя думает: что она будет писать такие книги, а они ей давать квартиры?»
Анатолий НАЙМАН. Рассказы о Анне Ахматовой. Стр. 114
Так щепетильна Анна Андреевна, когда на бездомность жаловалась Надежда Мандельштам.
Анна Ахматова «таких» книг не писала. Получала за это многое, но слово «гонения» велела произносить.
Однажды она показала мне листок с машинописной копией стихотворения «Мужество», которое она предложила в Ташкентский альманах. Рукопись была возвращена с пометкой: «Доработать». «Вот видите, – сказала Анна Андреевна, – редактор сразу заметил, что последняя строка короче других. К тому же здесь нет рифмы». «Дорабатывать» «Мужество» она не стала, и стихи не были напечатаны в альманахе. В этом уже тогда можно было увидеть залог будущих поношений.
Эдуард БАБАЕВ. Воспоминания. Стр. 84
Диплом «гонимой» – статья Перцова двадцатых годов. Перцов – младший брат Жданова.
Но у языка современности нет общих корней с тем, на котором говорит Ахматова, новые живые люди остаются и останутся холодными и бессердечными к стенаниям женщины, запоздавшей родиться или не сумевшей вовремя умереть, да и самое ее горькое страдание сочтут непонятной прихотью.
В. ПЕРЦОВ. По литературным водоразделам. Стр. 696
Человек, вполне включенный в контекст современной Ахматовой литературы, говорит на языке литературной критики о литературной материи. Такую статью «носить всегда при себе» и протыкать булавкой – право, не стоит. Она – другая и о другом.
Да и подумаешь, какой ужас: забыла, когда умереть. Ну и что? Он ей это не в гостях за чаем говорит, здесь она – на поле боя.
Обвинения Пастернаку – обвинения не в будуарности и высказаны не в литературном журнале.
«Иногда мы… совершенно незаслуженно говорим о свинье, что она такая-сякая и прочее. Я должен вам сказать, что это наветы на свинью. Свинья <…>– она никогда не гадит там, где кушает… Поэтому, если сравнить Пастернака со свиньей, то свинья никогда не сделает того, что он сделал. (Аплодисменты.)»
(29 октября 58 г.
Доклад Семичастного на торжественном пленуме ЦК ВЛКСМ «40 лет ВЛКСМ»)
Л.К. ЧУКОВСКАЯ. Записки об Анне Ахматовой. 1952—1962. Стр. 327
17 января 1957 года.
«Я была в Гослитиздате и огорчена. Мне хамят в редакции. Я хочу, чтобы книга называлась «Стихотворения Анны Ахматовой», а они требуют «Анна Ахматова. Стихотворения». Мое заглавие, немного старинное, подходит к моим стихам, а это телеграф. Я сказала: пусть лучше тогда совсем не выпускают книгу.
Л.К. ЧУКОВСКАЯ. Записки об Анне Ахматовой. 1952—1962. Стр. 241
Процитировать еще раз заявление Марины Цветаевой? Той – не хамили, ей даже не ответили на ее просьбу принять судомойкой в столовую, где «кушали» поэты и поэтессы.
«Больше никогда не разрешу ни одного вечера».
Л.К. ЧУКОВСКАЯ. Записки об Анне Ахматовой. 1963—1966. Стр. 228
Что-то в организации литературного вечера было не так. Отголоски гонений?
Ахматова погружена в болезни, нищету, бесправие, от которого не могут спасти даже переводы, даже восстановление в Союзе, даже предоставление литфондовской дачи.
Н. ГОНЧАРОВА. «Фаты либелей» Анны Ахматовой. Стр. 51
ЧЕГО же еще? Она живет в Советском Союзе. Больших привилегий нет ни у кого. Вилл на Майами не выдают. В эмиграции (если исследователи вслед за Ахматовой намекают, что болезни, нищета и бесправие – ее свободный выбор взамен несомненных, но отвергнутых богатства, здоровья и всевластия, будто бы обетованных где-то) у нее не было бы и того.
