— Прав князь, прав! — раздались голоса тех, кто был помоложе.

   — Собрал одно поморье, зачем было идти опять за другим?

   — Сам виноват киевский князь, а не наш...

Однако старики думали совсем по-другому.

   — Пусть и поступил Мал справедливо, но зачем он убил Игоря не в честном бою?

   — Чего разбирать было?

   — Как чего! Если бы бой честным был, никто за князя мстить не стал бы, а теперь жди мести...

   — Кому мстить за него?

   — У Игоря сын остался...

   — Что сын... Сын его Святослав только подрастает, без пестуна ни на шаг...

   — А пестун-то кто?

   — Свенельд.

   — Вот то-то и оно... Свенельд да Асмут десятка Игорей стоят... Да и не одни они в Киеве верховодят...

   — А кто же ещё?

   — Ольга!

   — Чего о ней говорить... Бабы в счёт идти не могут...

   — Да не такие, как киевская княгиня...

   — Чем она не такая?

   — Она там и Свенельдом, и Асмутом, и всем народом вертит, как хочет... И умна она при этом... Олег мудрый был, а она будто дочь ему... Она одна отомстит, и её месть горше для нас будет, чем если бы Свенельд с Асмутом за это взялись... С ними сговориться или откупиться можно, на то они и бояре, а Ольгу ничем не купишь.

   — Слушайте, отцы земли древлянской, — зазвенел могучий голос Мала, — пусть всё это так, пусть Киев месть затевает, да вы подумайте, может ли он подняться на нас; ведь такая смута в Киеве пойдёт, как узнают, что князя нет, что не до нас будет Киеву, как бы силён он ни был, а у него и силы-то невеликие. Как Игорь в первый поход на Византию ходил, почти всю дружину он тогда растерял, посчитайте-ка сами, много ли у него осталось-то, а теперь, когда он с полюдья вернулся, все, кого он нашёл, уже по домам разошлись, на нас их не подымешь: ни дреговичей, ни радимичей, ни северян, ни тиверцев, об ильменцах и говорить нечего, печенеги сами не пойдут, и поляне не все тронутся. Варяги вот остались, да и тех немного... Вот и думал я, что нечего нам, древлянам, страшиться. С варягами Свенельдовыми управимся.

   — Прав он, прав! — раздались голоса.

   — В самом деле, нечего бояться... Всех варягов шапками закидаем!

   — На них сами пойдём и их же Киев разнесём и разграбим.

Но Мал жестом руки остановил эти крики.

   — Постойте, дайте досказать мне, хочу вам и ещё поведать о том, что землю древлянскую из всех земель русских должно высоко вознести и над Киевом и Новгородом поставить. Хотите ли выслушать?

   — Говори! Слушаем!

   — Думаю я, — тихо заговорил он, — зачем нам ссору и распрю вести с Киевом, можем мы всё это дело советом да любовью покончить; и легко это будет... Князя там нет, а княгиня осталась. Вот соберите вы послов да ведите их в Киев и просите, чтобы Ольга за меня замуж пошла... Я её не хуже, я прирождённый князь, а она из бедного рода, что в Ольжичах под Плесковом у кривичей взята, она ещё радоваться должна, что ей такое счастье привалило — за древлянского князя замуж выйти. Вот выйдет она за меня, сяду я на киевском столе, а родимая моя древлянская земля первой в славянщине будет... Без бою так и овладеем всей русской землёй.

Слова Мала пришлись по душе его слушателям.. Даже старики были увлечены ими. В воображении уже рисовалось, как древляне будут первыми людьми в Киеве. Уж они знают, как тогда поступить. Ни одного гостя ни в море, ни из-за моря не пропустят, благо выход в их руках будет, всех будут обирать и разбогатеют так, как никогда от звероловства своего теперешнего не разбогатели бы.

   — Слава нашему князю Малу, слава! — раздались восторженные голоса.

   — Важно Мал придумал!

   — Такой князь да будет в Киеве, со всем управиться сумеет...

   — Не Игорю чета!

   — Только вот Ольга как?

   — Что Ольга?

   — Пойдёт ли она за Мала?

   — Чего ей нейти... Чем не молодец! Князь и собой хорош, и пригож, и умён!

   — Медлить нечего, — крикнул Мал, — пока Киев об Игоре ничего не знает, нужно от нас послов собрать да отправить туда...

Дня не прошло, а посольство было уже собрано.

Хороши были речи Мала, что и говорить, хороши и заманчивы; каждому из древлян страстно хотелось, чтобы его земля была первой в славянщине, но хотеть мало.

Долго спорили о том, сколько послать в Киев мужей, и наконец мнение благоразумных взяло верх.

Решено было послать столько, сколько без тесноты могли бы уместиться в одной ладье.

Посольство должно было спуститься по речке Уше, которая впадала в Днепр у Чернобыля, а потом по великой реке до стольного Киева.

Мал уходил с посольством, но брал с собою всё-таки свою дружину.

Он уже видел гордую киевскую княгиню своей женой. В самом деле, Ольга могла до сих пор отклонять его любовь, она даже должна была так поступать. Сам Мал отнёсся бы с презрением к такой женщине, которая решилась бы на измену своему мужу. Но теперь Ольга была свободна. Порой Малу даже казалось, что и сопротивление Ольги было только женской уловкой, чтобы ещё больше распалить его.

День ото дня Мал всё более и более уверялся в том, что Ольга, а вместе с нею и киевский великокняжеский стол будут принадлежать ему. Тогда он со злорадством вспоминал о зловещих предсказаниях убитой им Гульды.

«Что, взяла старая ведьма, — думал он, — а? Поверить бы тебе тогда! Что вышло бы из этого... Никогда не будет принадлежать мне Ольга, говорила она, жаль, что она не может увидать, как Ольга станет моей женой... Что бы она тогда сказала!»

Наконец послы были готовы к отправлению в далёкий путь.

   — Смотрите же, — говорили им на прощание, — дела не изгадьте...

   — Да постараемся, чего нам говорите!

   — Всё княгине скажите, что надо!..

   — Скажем!

   — А если что, сейчас же гонца пришлите!..

   — Князя берегите, он у нас мудрый!

После принесения жертв богам послы сели в одну ладью, Мал и его воины в другую.

Сопровождаемые громкими криками, отплыли ладьи.

Там, где ладьи останавливались на ночлег, любопытные приставали с расспросами.

   — Куда вы?

   — В Киев!

   — В Киев? Вот оно что! А зачем?

   — Князь наш и ваш Мал на киевский стол рядится.

   — А Игорь-то?

   — Игоря нет больше, убил его Мал, за то, что он землю древлянскую без меры грабил.

   — Так! Только как же это он, ведь там княгиня есть?

   — Княгиня в замужество с Малом вступает.

   — Сговорились разве?

   — Не сговорились, а так быть должно.

Послам верили. Они были из почтеннейших людей в земле древлянской. С ними же и князь шёл. Попустому в Искоростене такого посольства снаряжать не стали бы... И пошли толки по земле всей древлянской, что князь их Мал скоро киевским стольным князем будет...

Ушу прошли без всяких приключений.

В Чернобыли Мал оставил послов, приказал им дожидаться его возвращения, а сам с частью дружины пошёл к Киеву.

Там ещё ничего не знали о случившемся с Игорем. Княжеские дружины уже вернулись, и киевлян удивляло, что князь остался в земле древлянской; но ведь на то он и князь, чтобы всё по своей воле делать.

Ольга узнала в чём дело и сразу поняла, зная жадность своего супруга, почему он не вернулся вместе с дружиной.

«Как бы не погубили его там, — думала она, — что как Мал вернётся, он спуску не даст, а у Игоря совсем никого нет. Долго ли до беды...»

Она передавала свои страхи и Свенельду, и Асмуту.

Те только пожимали плечами.

   — Что же нам было делать? Ведь если бы мы ему препятствовать стали, он нас не послушался бы...

   — А если он погиб...

   — Не посмеют древляне на своего стольного князя руку поднять.

   — Кто их знает...

   — Вот пождём немного, а потом на розыски пойдём.

Так прошло несколько дней.

Однажды под вечер Ольга только вернулась в свой терем, как её любимица Сфандра сказала, что, какой-то человек хочет её непременно видеть.

К Ольге часто приходили по разным делам люди, и она приказала позвать пришедшего.