— Ну, уж ты наговоришь, — махнул рукой Игорь, — тебя не переслушать...

   — Игорь... Слушай, ты должен отомстить Малу за меня!

   — Когда-нибудь при случае...

   — Хорошо, я вижу, тебе пиры да охоты дороже, чем я.

   — Нужно же и отдохнуть когда-нибудь...

   — И отдыхай! А я попрошу отомстить за нанесённое мне оскорбление Асмута и Свенельда!

При упоминании о Свенельде Игорь вспомнил о жалобе своих дружинников, указывавших ему на то, что они, участники похода на Византию, нищие по сравнению с дружинниками Свенельда, в поход не ходившего.

«Вот случай и свою казну сохранить, — подумал он, — и их одарить, пусть они примучат древлян, а что соберут, возьмут себе, да, кстати, я и в самом деле давно в древлянскую землю на полюдье не ходил, то-то Мал и зазнался... Пойду! И Ольгу потешу, и дружину уважу, да и мне достанется что-нибудь от древлянской дани». — Ну, быть по-твоему, Ольга, — сказал он, — чем Свенельда посылать древлян примучивать, пойду сам... Для тебя иду...

Счастливая, довольная, отправляла Ольга в поход своего супруга.

Радовалась этому походу и вся дружина, ожидавшая найти в древлянской земле богатую .поживу.

Радовался и Игорь.

Вопреки ожиданиям и Игоря, и его дружины древляне оказались покорными и нигде не отказывали киевскому князю в дани. Скоро Игорь узнал и причину этого. Мал с дружиною ушёл из древлянской земли, и не было о нём ни слуху ни духу. Говорили, что он ушёл в приморские земли, где были богатые греческие города.

Игорь не горевал о том, что ему не пришлось встретиться с Малом. Кто его там знает — ещё пришлось бы биться с ним, а тут дань без всяких хлопот собрана и свезена под охрану дружины.

Отягчённый богатой данью, отправился Игорь домой.

Он ещё был в пределах земли древлянской, когда дружина потребовала от него, чтобы он исполнил своё обещание и отдал ей собранную с древлян дань, не исключая и своей княжеской доли.

Очень не хотелось Игорю расставаться со своей частью, но дружинники были настойчивы; волей-неволей пришлось удовлетворить их.

Однако Игорь был не из тех людей, которые могли возвратиться домой с пустыми руками.

Видел он, что слова своего обратно не возьмёшь, своей княжьей части, добровольно пред походом уступленной, насильно не вернёшь. Он и вспомнил об оскорблении, нанесённом его супруге древлянским князем в его отсутствие.

«Чего же я в самом деле, — размышлял он, — сам из своих рук поживу упускаю: обещал я Ольге привести ей обидчика, да вот где его возьмёшь-то, не таков хитрый Мал, чтобы дома засиживаться; ищи его, что ветра в поле, а когда другого-то случая дождёшься!.. Так если Мала нет, с его народа следует виру за оскорбление взять, пусть древляне узнают, как киевскую княгиню обижать... Вот я их проучу...»

Известно было Игорю, что не оставалось в древлянской земле ратных людей — все они ушли с Малом, — а потому не стоит даже и дружины всей с собой брать.

Вот и обратился он к дружине своей с княжьим словом.

   — Известно вам, храбрая дружина моя, пусть будет, — сказал Игорь, — что пошёл я в поход не для полюдья одного, а и для того, чтобы наказать древлянского князя Мала, который обидел княгиню нашу, потому и надумал я вернуться опять в древлянскую землю, а так как князя нет, то желаю я наказать за его вину народ древлянский. Пусть знает он, как стольный киевский князь ищет обиды свои. Жаль мне и вас в беспокойство вводить, потому отпускаю я вас всех, возвращайтесь вы в Киев подобру-поздорову; за меня не бойтесь, я в сопровождение себе только отроков возьму, которым к ратному делу приучиться надо.

   — Ой, князь, — прервал Игоря один из дружинников, — как бы тебе от древлян худо не было, народ этот — зверь лютый!..

   — Не страшны они... Сами видали, каковы они теперь без Мала своего! Тише воды, ниже травы, а как я вам говорю, так и быть должно.

   — Твоё дело, — согласились дружинники, которым и самим хотелось поскорее вернуться в Киев, — ты князь — тебе виднее.

Игорь был очень доволен, когда остался с отроками да небольшим количеством не пожелавших его оставить воинов.

«Так-то оно и лучше будет, — думал он, — с этими нечего особенно и чиниться. Отрокам в дележе доли не полагается, а остальным можно понемногу дать, так что всё, что соберу теперь с древлян, у меня останется...»

Не предвидя угрозы, отправился Игорь вновь в древлянскую землю. Беспечен он был до того, что не послал даже своих разведчиков.

Возвратился в это время в свою родную землю, в леса свои Мал, князь древлян. В ярость пришёл он, когда узнал, что его заклятый враг полюдье собрал. Так велика была его ярость, что хотел он помчаться вслед за киевским князем, да только старики его удержали.

А тут к ним весть пришла: возвращается киевский князь в землю древлянскую.

   — Зачем это он? — с удивлением спрашивали по городам и весям древлянским.

   — Неужто добирать хочет?

Мал без совета со старейшинами собрал свою дружину и помчался навстречу князю.

А тот, ничего не подозревая, шёл через леса, торопясь добраться до богатых древлянских городов.

И не заметил Игорь, как наехал на засеку; не успел он ещё приказать разобрать её, как засвистали стрелы, зазвенели мечи, раздались крики древлян. Игорь и сообразить не успел, в чём дело, как оказался уже крепко-накрепко связанным, а дружина его вся на месте полегла.

   — Здравствуй, Игорь, — сказал подошедший Мал, — ты опять после полюдья вернулся?

   — А ты зачем мою княгиню обидел?

Мал засмеялся...

   — Что же, смейся... Только знай: Ольга за меня отомстит...

Древлянский князь опять захохотал.

   — Ты так думаешь, Игорь?

   — Не думаю, а знаю. А умереть-то я сумею...

   — Так я такую тебе смерть придумаю, — закричал Мал, — какой горше и не бывало!..

Игорь был убит.

Совершив злодеяние над князем, которому он был обязан повиновением, древлянский князь Мал понял, что это не может пройти ему даром.

Киев был далеко; туда вести о гибели Игоря могли прийти ещё не скоро, а старейшины в родовом городе Мала Искоростене не давали разрешения своему князю на это преступление, а потому прежде всего Малу приходилось уладить дело с ними.

Один, без дружины, примчался он в Искоростень.

Там было уже известно, что натворил князь.

   — Ой, лихо, ой, беда нам, беда всей земле древлянской! — раздавалось по всему городу.

В Искоростень сошлись все старейшины древлянских городов. Старейшины были не на шутку встревожены. На искоростеньской площади целыми днями не прерывались совещания. Тревога старейшин передавалась и в народ. Вспоминали «примучивания» Вещего Олега, а про Ольгу давно уже шли слухи, что своим нравом она в воспитателя своего супруга.

   — Не помилует Ольга-то за такое дело! — говорили в народе.

   — Ещё бы помиловать!.. За такое дело кто же милует?

   — Биться придётся...

   — Вестимо, что придётся, а нам киевлян не одолеть... Киев силён, у него ратей много...

   — Эх, Мал, Мал!.. Такую беду натворил...

   — А ведь с Игорем-то в дружбе он был!

   — Потом враждовать стали; из-за их вражды и нам, древлянскому народу, плохо приходится...

   — На площадь бы Мала позвать, к ответу...

Но Мал не обращал внимания на эти крики; он шёл к старейшинам, надеясь повернуть всё дело в свою пользу.

   — Что ты сделал, княже? — встретили его собравшиеся на искоростеньской площади старшины.

   — А что я сделал?

   — Погубил ты древлянскую землю! — сказали в отчаянии старейшины.

В ответ им Мал презрительно засмеялся.

   — Слушайте, отцы, — сказал он, — если волк повадится овец таскать, то он перетаскает всё стадо, если не убить его. Так вот и тут. Игорь — это жадный волк. Он расхитил бы всю нашу землю, и вот, оберегая вас же самих, я убил его... Безопасен он нам теперь.