Он плотнее прислонился к стене и ощутил жалящий, проникающий под кожу холод. Холод принес посильный разуму ответ.

Сутра Серебряной Свирели говорила, что на пиру мироздания существует бесчисленное множество разновидностей одного блюда. Но то, что блюдо заказано кем-то, не означает, что для всех заказана одна и та же разновидность яства; не означает, что человек не сможет выбрать себе его разновидность отличную от той, что заказывал для себя приказавший принести блюдо; как и не означает того, что если захочет, человек не сможет отойти на другую сторону стола, далеко от этого яства, и даже пожелать вовсе не видеть его. Значит мир на тарелке Ли-Ваня всегда будет тот, который он выберет сам. А пир мироздания будет един и неизменен.

Он открыл глаза, ища видимые доказательства. Сейчас погода в Лондоне для всех одинаковая, — серая, влажная, чуть выше нуля — но его мучает жалящий холод, и ему кажется, что вокруг злая зима, а вот этой смеющейся статной девушке с густыми черными волосам, беседующей перед входом с бородатым преподавателем, тепло и уютно в своей куртке с меховым воротником — может быть, там, откуда она приехала, это теплая погода. И вот — один сформировал своей интенцией в прошлом тепло, а другой холод — но оба получили свое в одном и том же мире.

Значит, каждая один раз сформированная одним человеком вещь по форме может явится в будущем для другого бесконечным количеством нюансов, на формирование которых этот другой человек, задумавшись о них, может повлиять. Это и есть модус события, о котором рассказывал Девин.

И даже если двое постараются во всех деталях согласовать друг с другом полностью взаимоисключающие альтернативы погоды — например, один скажет, что через минуту выйдет солнце, а другой, что пойдет дождь, — оба не смогут до конца определить для себя все детали того, что один понимает под дождем, а другой под солнцем. И вот, пусть погоду сформирует, к примеру тот, кто заказывал дождь, — но он может учесть дождь тишь в одном месте, но не в другом, или не учесть, например, гот факт, что от дождя, даже в конкретном согласованном месте, вдруг не появится укрытие, — например, там появится оранжерея с искусственным светом-солнцем, — и еще тысячей деталей, воспроизводящих солнечную погоду, которые позволят второму человеку оказаться в мире с солнечной погодой, не вредя уже формированному первым человеком дождю…

Он кивнул себе: выходит, чем детальнее работать с будущем, тем точнее оно будет сбываться. И у человека, так работающего с будущим, остается возможность формировать тот мир, который он пожелает.

Но как научиться управлять интенцией? Как добиться идеально сочетания своей интенции со свечениями спрятанных в мирозданных желанных явлений?

Это было непонятно, но ему предстояло это узнать. Учитель говорил, что ответ содержался в Пятом Откровении Яхи… рас, скажет ли об этом откровении Девин?

Студенты и преподаватели то и дело оборачивались на маленького, светящегося в сумерках, словно китайский фонарик монаха, жавшегося к холодной, покрытой инеем стене школы.

— Возьмите куртку, — вдруг услышал он над собой голос.

Статная девушка с густыми черным волосами, та самая на которую он обратил внимание раньше, улыбаясь протягивала ему свой пуховик.

— Накиньте пока, потом вернете!

Не дожидаясь ответа, она всунула ему куртку в руки и вошла в стеклянные двери фойе. Ли-Вань накинул еще теплый пуховик себе на плечи. Через пять минут, оглядевшись вокруг себя, он увидел, что во дворе уже никого не было.

— Сэр!

К нему, полуоткрыв дверь, обращался крепкий мужчина в черном костюме, с вьющимся над ухом проводком.

— Вы идете? Мы закрываем!

Скользя сандалиями по мерзлым плитам, Ли-Вань поспешил к входу.

И так, леди и джентльмены, — Девин цепким взглядом смотрел в зал, — мы приступаем к третьей и последней части нашей презентации — к практическим экспериментам с системой, предсказывающей будущее.

Он полуобернулся в направлении одного из закрытых зеленой тканью углов сцены.

— Лиза скрыта за этим занавесом. Однако прежде чем мы покажем вам ее, позвольте познакомить тс с. Леоном Робски, старшим программистом проекта.

Зал зааплодировал. Угол зеленого занавеса откинулся, и из-за него к Девину вразвалочку вышел низкий толстенький господин со свежим круглым лицом без следов когда-либо произраставшей на нем бороды. Одет толстячок был в джинсы и болтавшуюся на выпирающем животе розовую футболку с надписью «All Girls in California…»[10].

— Спасибо, Томас, — произнес он неожиданно тонким голосом, достигнув трибуны, — ты заслужил отдых, теперь моя очередь. Хотя, — подмигнул он залу, — работать жутко не люблю — ленив, знаете.

— Для справки, — нагнувшись на прощанье к микрофону и щурясь на свет, сказал Девин, — Леон в течение последнего года, создавая Лизу, практически жил в лаборатории, работая по четырнадцать часов в сутки.

— Ладно, ладно, — отмахнулся толстяк, — мне просто очень хотелось узнать, кто выиграет супер-боул.

По залу прошел добродушный смешок. Леон вынул из стойки на трибуне микрофон и вышел к первым рядам.

— Прежде чем мы приступим к собственно экспериментам с системой, — высокий голос толстячка зазвучал серьезно, — я хотел бы коротко объяснить один факт, до сих пор интригующий многих. Почему нам вздумалось проводить презентацию Лизы на кампусе международной бизнес-школы? Почему мы вдруг открываем свое изобретение гражданским людям, — студентам и академикам?

Он помолчал, хитро глядя в зал.

— Дело состоит в том, — снова начал он, делая маленькие шажки по сцене, — что, как мы писали каждому из вас в письме, мы хотим с вашей помощью продвинуться в понимании возможностей созданной нами системы.

— Вы надеетесь, что наша интенция правильнее, чем у миллиардеров? — усмехнулся с места Ректор. — Что ж, лестно…

— Ваш интенционный потенциал может быть правильнее, — Осторожно ответил ему Леон. — Но не потому, что ваше уважаемое введение собирает со всего мира самых успешных, энергичных и умных молодых людей, и не потому что у вас работают наиболее талантливые преподаватели. Прежде всего, — Леон вскинул вверх толстенький подбородок, — значение для эксперимента имеет тот факт, что все вы приехали сюда из разных уголков земного шара, Принадлежите разным культурам, говорите на разных языках.

— Так вы хотите понять, какая из культур и языков позволяет людям выстраивать наиболее правильную интенцию? — спросил Ректор.

— Нет, — снова покачал головой Леон, — задача в другом, человека необходимо научить строить в себе правильную интенцию, — то есть научить его так себя ощущать, чтобы из его тела исходили волны, структура которых совмещалась бы правильным образом с тем аспектом мироздания, о котором он запрашивает. Но как это сделать? Как нам научиться сиять все более сложными спектрами, чтобы исполнялись все более сложные, масштабные и далекостоящие от нас желания?

Леон замолчал и, дав залу подумать, хитро улыбнулся:

— Мы тоже долго думали над этим, а потом мне пришла в голову простая мысль: «А почему бы нам не спросить об этом Лизу?» И мы обратились за помощью к созданной нами системе. После длинной серии наводящих вопросов, Лиза дала нам понять следующее: она теоретически способна создать алгоритм тех действий, совершая которые, любой человек, не заботясь тем, как это будет происходить, постепенно обретет способность излучать каждый раз, желая, именно ту интенцию, которая необходима для осуществления его желания. Вдумайтесь: человек в достаточно короткое время — мы подсчитали меньше, чем за год, — сможет начать желать сколь угодно сложные вещи и — получать их!

Зал недоверчиво молчал.

— Значит ли это, — нахмурился гуру-бегемотик в первом ряду, — что этот ваш алгоритм, если Лиза его создаст, позволит вам вывести эдакого сверхчеловека? Это же может быть опасно (если это все, конечно, правда), ведь неизвестно, что этот ваш сверхчеловек пожелает. Неизвестно, что у него будет за этика.