Если для нас закрыт путь к естественной смерти, например, от некогда считавшегося неизлечимым воспаления легких, которое теперь вполне подвластно медицине и биотехнологиям, почему мы вынуждены прибегать к помощи ближних, пожелав достойно умереть? Почему приходится бороться за устранение запрета подобной помощи, за создание институтов, помогающих людям осуществить свою свободную волю?
И почему вообще нам необходима какая-то помощь, изобретение способов ухода из жизни? Почему люди от природы не обладают способностью остановить дыхание или биение сердца лишь силою своей воли? Быть может, Господь тем самым дает понять, что в вопросе жизни и смерти Он запрещает человеку осуществлять свободу воли?
С точки зрения биолога, простейший ответ на этот вопрос звучал бы так: подобный механизм не выработан в ходе эволюции, поскольку он никогда и никоим образом не способствовал бы размножению и выживанию видов. Но это не совсем верно: при определенных обстоятельствах — например, нехватке пищи — предпочтительней было бы сокращение числа особей, возраст которых превышает репродуктивный период. Кстати, применительно к большинству видов нет существенной разницы между репродуктивным периодом и общим сроком жизни. Стало быть, этот вопрос характерен прежде всего для человека — уже хотя бы потому, что неизвестно, в какой степени другие виды живых существ способны определять, настал ли срок их ухода из жизни, и принимать соответствующее решение.
Если в наших далеких животных предках не развились подобные механизмы, то почему человек, во многом превзошедший животных и способный осмыслить наступление последнего этапа жизни, не способен умереть усилием воли? Для биологического обоснования ответа на этот вопрос необходимо осознать двойственность функций тела, поддерживающих жизнь, и мозга, главенствующего над этими функциями и в то же время самим своим существованием зависящего от них.
Господство мозга над телом
Давным-давно, в первые годы моей медико-исследовательской деятельности, я с энтузиазмом выступал на научных конференциях, превознося до небес величайшую в мировой истории революцию, захват власти, повлиявший на жизнь человечества в гораздо большей степени, чем какой бы то ни было политический переворот, — то есть ту эпоху, когда сформировалась абсолютная власть нашего мозга над телом.
Ведь у простейших, способных к самостоятельному движению существ не было центральной нервной системы, не было мозга. Их двигательные способности стимулировались соприкосновением тела с каким-либо веществом или пищей, находящимися в непосредственной близости. Без участия какой бы то ни было нервной системы. Затем определенные клетки организмов в течение миллионов лет локально «специализировались» на передаче чувственных и двигательных импульсов. Эти «нервные клетки» вступали во все более тесную связь, сформировав затем в разных частях тела нервные узлы, улучшившие координацию движений, делавшие более эффективной «охоту» и защиту (или спасение бегством) для животных, у которых постепенно формировалась центральная нервная система.
Состязание между охотником и зверем, объектом охоты, благоприятствовало эволюционному отбору особей с более интегрированными нервными узлами. В результате этот процесс привел к слиянию большинства нервных узлов, то есть к образованию мозга.
Однако крупнейшей революцией я считаю не само по себе слияние нервных узлов. Параллельно захвату власти мозгом произошло куда более важное событие. Мозг обособился от тела — и не только в своей локализации; он расположен в голове, которая у большинства высокоразвитых животных характерным образом отделена от остальных частей тела. Захват власти сопровождался не только тем, что мозг укрылся в черепной коробке, как тиран в неприступной крепости: прочные кости со всех сторон охватывают его, и лишь сквозь крохотные отверстия кровеносные сосуды соединяют мозг с телом. Благодаря им мозг получает питание из системы кровообращения и через них же нервные импульсы передаются во все части тела.
Посредством нервов мозг осуществляет контроль над различными органами тела и передает им свои приказы. Вся существенная коммуникация внутри организма осуществляется только через мозг, во всяком случае через его отросток — спинной мозг. Пожалуй, даже неправомерно называть коммуникацией те примитивнейшие реакции, которые происходят на уровне спинного мозга, когда необходимые для мгновенного действия нервные импульсы вообще не проходят через мозг, тем самым сокращая время реакции. Болевой импульс, к примеру, поступает в мозг и осознается им лишь после того, как, обжегшись, отдернешь руку от раскаленной печки. Этот защитный рефлекс — не отличительная черта человека, а знак нашей принадлежности к животному миру. Крыса с такой же стремительностью отдергивает лапку от горячего предмета, как человек — руку.
Инстинкты наши тоже сходны с инстинктами животных. В пубертатный период в человеке точно так же просыпается инстинкт продолжения рода, как и у животных. А некоторые признаки проявления этого инстинкта почти не зависят от нашей воли; они — следствие общих у человека и животных биологических механизмов. Таково, к примеру, состояние готовности к спариванию: повинуясь половому инстинкту, вблизи особи противоположного пола или от прикосновения к ней в кровообращении половых органов происходят изменения, делающие возможным совокупление. Эта реакция (эрекция) обычно нагляднее у самцов, но ни у того ни у другого пола не является результатом сознательной функции мозга. Ею управляет не зависящая от нашей воли, хотя — по данным новейших исследований — и поддающаяся в некоторой степени воздействию, автономная нервная система.
Точно так же замедляется или ускоряется сердцебиение, ритм которого поддерживается самостоятельно, без всякого вмешательства нервной системы, благодаря своеобразной способности сердечных мышц побуждать импульсы. Стало быть, при нормальных физиологических условиях наша нервная система не способна остановить сердце хотя бы на одну-две минуты, поскольку такая способность составила бы угрозу для жизни. Механизм сердечной деятельности и не мог развиваться по-другому, ведь если когда-либо и встречался способный на это мутант, он вскоре погибал, поскольку после остановки сердца терял сознание и не мог снова запустить механизм кровообращения.
А вот дыханием управляет та же самая нервная система, которая задействована и при движении рук или ног; она целиком и полностью подвластна мозгу. Поэтому дыхание можно регулировать по собственному желанию, чем и пользуются, например, спортсмены или оперные певцы, уделяющие большое внимание совершенствованию этой важной для них способности. Другие — скажем, ловцы жемчуга — напротив, отличаются как раз умением задерживать дыхание.
Впрочем, задержать дыхание на короткое время может каждый. Это умеют и животные. Более того, у некоторых видов — применительно к обстановке, к перемене условий — выработались особые способности. Охотящиеся под водой утки или же лишенные крыльев пингвины могут продержаться без воздуха несколько минут, а киты — и вовсе один-два часа. У Карибского побережья мне доводилось видеть макак резусов, ныряющих под воду без необходимости, вроде как из «спортивного интереса». Возможно, прыжкам в воду они научились у людей, но были среди них и такие, кто «переплюнул» нас: с верхушек высоченных, клонящихся над водою пальм они прыгали в воду и, похоже, соревновались между собой (в особенности молодняк), кто дольше пробудет под водой. Мне очень хотелось знать, набирают ли они перед прыжком полную грудь воздуха, но проверить это так и не удалось: попробуй вскарабкаться, как обезьяна, по голому стволу!
Люди, конечно, не забывают набрать побольше воздуха и задержать под водой дыхание, но даже при специальной тренировке речь может идти лишь о считаных минутах.
Ведь у любого существа, дышащего при помощи легких, определенный нервный центр в глубине мозга регулирует дыхание в зависимости от уровня кислорода и углекислоты в крови. Так что в обычной жизни мы даже не обращаем внимания на то, как дышим, полагаясь на действующий независимо от нашего сознания дыхательный центр. Но прежде чем ласточкой нырнуть в бассейн, сознательно набираем в грудь побольше воздуха, а под водой также сознательно задерживаем дыхание. Хотя не дышать удается лишь до тех пор, покуда, ощутив острую нехватку кислорода, дыхательный центр не возобладает над нашей волей и (быть может, в целях «самозащиты»?) не восстановит дыхание. Таким образом, если вовремя не вынырнуть, чтобы глотнуть воздуха, можно погибнуть из-за воды, хлынувшей в легкие под воздействием бездумной, самодовлеющей потребности организма. А происходит это потому, что мозг наш не в состоянии прожить без кислорода дольше нескольких минут. И его верные слуги — нервные узлы, сохранившиеся в самых глубинных участках мозга (и точно такие же, как у животных), способны заставить дыхательные мышцы действовать, подавляя боязнь захлебнуться.
