Разбудил его младший боцман. Как всегда, первым делом Вилли взглянул на часы.
— Какого черта… только половина третьего…
— Капитан хочет видеть вас на мостике, сэр.
Вилли удивился. Нет, не вызову. Квиг выдергивал его из постели два-три раза в неделю, чтобы обсудить какую-нибудь мелочь бухгалтерского учета или процесса кодировки. Но, как правило, ночные беседы происходили в каюте капитана. Натягивая брюки, Вилли сонно вспоминал счета, которые он проверял в последнее время. И решил, что на этот раз речь пойдет о прачечной. На палубе его встретил теплый, влажный ветер, дующий в правый борт, достаточно сильный, чтобы подвывать в леерах и в такелажных тросах. Вокруг вздымались черные волны. Небо заволокло облаками.
— Он в штурманской рубке, — предупредил Хардинг.
— Готов меня разорвать?
— Едва ли. Его лишь трясет от злости.
— Ну хорошо… Качает.
— Есть немного.
Красная лампа вспыхнула в штурманской рубке, когда Вилли затворил за собой дверь, осветив Квига и Марика, склонившихся над картой. Капитан искоса взглянул на Вилли, прищурив один глаз.
— Вилли, вы вычерчивали карту тайфунов, так?
— Да, сэр.
— Ну, раз мистер Марик не может объяснить, почему без моего разрешения и одобрения вы взялись за столь серьезное дело, я полагаю, что такого объяснения просто нет, так?
— Сэр, мне казалось, что повышение профессионального уровня можно только приветствовать.
— Тут, вы, разумеется, правы, совершенствоваться необходимо… но… откуда же такая небрежность, а?
— Сэр!
— Что, сэр! Где предупреждения о тайфунах между Филиппинами и Улити? Или вы хотите сказать, что их тут нет? В такое-то время года?
— Нет, сэр. Необычно, я знаю, но эта зона свободна от тайфунов.
— Если только радисты не переврали сообщение, или не пропустили мимо ушей штормовое предупреждение, или не отправили его в архив вместо того, чтобы раскодировать и нанести на карту.
— Такого не может быть, сэр…
Квиг постучал по карте указательным пальцем.
— За ночь барометр упал на четырнадцать делений, направление ветра каждые четыре часа смещается вправо, и его сила уже достигла семи баллов. Я хочу, чтобы вы проверили все радиограммы, полученные за последние сорок восемь часов, а штормовые предупреждения должны расшифровываться незамедлительно и направляться мне. Карту тайфунов будет вести мистер Марик.
— Есть, сэр. — Корабль резко качнуло, Вилли не устоял на ногах, упал на Квига и тут же отпрянул. — Извините, сэр.
— Ладно. Можете идти.
Вилли прошел в радиорубку, просмотрел все поступившие сообщения, но ничего не нашел. Выпил кофе с радистами и спустился к себе. Но едва успел задремать, как тот самый радист, что наливал ему кофе, растолкал его.
— Штормовое предупреждение, сэр. Всем кораблям от ГВСРТО[29]. Только что получили.
Вилли раскодировал депешу и пошел в штурманскую рубку. Квиг лежал на койке, курил. Марик устроился на стуле.
— А, что-то нашел? Я так и думал, — капитан взял оповещение и внимательно прочитал его.
— Сэр, я ничего не нашел. Она поступила десять минут тому назад.
— Понятно. Еще одно забавное совпадение, которые так часто случаются с вами, Вилли. Ну, я рад, что вы проверили ранее поступившие предупреждения, хотя это, естественно, получено только что. Нанесите его на карту, Стив.
— Есть, сэр. — Старпом просмотрел указанные в оповещении цифры и потянулся за циркулем. — Должно быть, он, сэр. К юго-востоку от нас… триста миль… Если точнее… Триста семнадцать. Хотя они называют происходящее легким атмосферным возмущением.
— Вот и хорошо. Чем оно будет легче, тем лучше.
— Сэр, — подал голос Вилли, — если вы думаете, что я лгу, можете проверить в радиорубке…
— Но, Вилли, разве вас обвиняют во лжи? — капитан сухо улыбнулся, в красном свете морщины черными полосами прорезали его лицо. Он затянулся, кончик его сигареты ярко вспыхнул.
— Сэр, когда вы заговорили о забавном совпадении…
— Ах, Вилли, не ищите в словах того, чего в них нет. Это признак нечистой совести. Вы можете идти.
Вилли покраснел, гулко забилось сердце, в который раз он чувствовал себя как оплеванный.
— Есть, сэр.
Выйдя на мостик, он стал лицом к свежему ветру. Корабль качнуло влево, и Вилли прижало грудью к фальшборту. В следующий момент ему пришлось схватиться за фальшборт обеими руками, чтобы не упасть. Он оставался на мостике, пока Пейнтер не заступил на вахту. Вниз Вилли спустился вместе с Хардингом. В темной кают-компании офицеры выпили по чашке кофе, держась за стойки, глядя на раскаленную докрасна спираль кофеварки.
— Качает все сильнее, — заметил Хардинг.
— Но не так, как в прошлом году около Фриско.
— Нет… Рядом тайфун?
— Нет. Атмосферные возмущения на юго-востоке. От них-то нам и достается.
— Моя жена боится тайфунов. Ей все время снится, будто мы попали в один из них.
— А что в этом особенного? Выполним нужный маневр, бейдевинд или полный бакштаг, в зависимости от того, где будем находиться, и удерем к чертовой матери. Я надеюсь, что хуже, чем сейчас, уже не будет.
Они втиснули чашки и блюдца в пазы на боковом столике и разошлись по каютам. Вилли хотел было принять снотворное, но передумал. Включил лампу, раскрыл Диккенса и минуту спустя заснул с зажженным светом.
— Как же они собираются заправляться в такую погоду?
Вилли и Марик стояли на кренящемся левом крыле мостика. В неприятном желто-сером дневном свете море волновалось и кипело, словно черная грязь. Белые ошметки пены слетали во впадины между волнами. Ветер дул в лицо. Вокруг не было ничего, кроме водяных валов и глубоких расселин между ними. Когда же старый тральщик взлетал на гребень, отовсюду возникали корабли: линкоры, авианосцы, танкеры, эсминцы. Волны бились об их носовую часть, окатывая палубы пенными фонтанами. Несколько дюймов воды постоянно покрывали бак «Кайна». Якоря то и дело исчезали под черными волнами, пена катилась по палубе, громоздилась у рубки и скатывалась за борт. Дождь кончился, но было душно и влажно, как в бане. Темно-серые облака повисли над головой. Бортовая качка ослабела, килевая — резко усилилась, палуба поднималась и падала, словно кабина лифта.
— Не знаю, но все эти чертовы танкеры подняли сигнал «В». Они готовы к перекачке топлива.
— Вахтенный офицер, — донесся из рубки голос капитана. — Показания барометра, пожалуйста.
Вилли покачал головой, посмотрел на прибор.
— По-прежнему 29.42, сэр.
— Почему я должен постоянно интересоваться показаниями барометра? Докладывайте сами каждые десять минут.
— О Господи, — прошептал Вилли на ухо старпому, — стрелка барометра не шевелится уже семь часов.
Марик поднес к глазам бинокль. «Кайн», подрожав три-четыре секунды на гребне, плюхнулся в яму между волнами.
— Кто-то хочет заправиться от «Нью-Джерси»… Прямо по носу… Кажется, лопнул шланг.
Вилли подождал, пока «Кайн» взлетит на волну. В бинокль он увидел, как с эсминца пытались перекинуть шланг с топливозаборником на палубу линкора.
— Едва ли они смогут заправиться в такую погоду.
Вилли доложил о случившемся Квигу. Капитан, сидя в кресле, почесал подбородок.
— Ну, это их трудности, а не наши. Я выпил бы кофе.
Попытки заправиться продолжались до полудня. Рвались шланги, топливо выливалось в море. На разных кораблях младшие офицеры вроде Вилли едко острили по поводу умственных способностей командующего. Они, разумеется, не могли знать, что адмирал получил приказ нанести бомбовой удар по Миндаро, предваряющий высадку десанта генерала Мак-Артура. Если он не пополнит запасы топлива, армия останется без прикрытия с воздуха. В половине первого ударное соединение двинулось на юго-запад, уходя от шторма.
Вилли стоял вахту с восьми вечера до полуночи. Тут-то он и начал осознавать, что погода исключительно плоха, что им действительно грозит опасность. Пару раз, когда «Кайн» качнуло особенно крепко, Вилли охватывала паника. Но он черпал уверенность в спокойствии рулевого и матросов штурвальной группы, несших вахту у штурвала и машинного телеграфа, устало переругивающихся между собой, пока затемненная рубка поднималась, падала, качалась, дрожала, а дождь барабанил по иллюминаторам. Другие корабли растворились во мгле. Вилли вел «Кайн» по показаниям радиолокатора и пеленгу ближайшего танкера.
