«Вот старпер навязался на мою голову, — подумала я, — его сначала выручай, а теперь он еще и клеить меня будет… ухажер».

— А если что нужно, так вы мне позвоните… если что поставить захотите, так я вам йазъясню все-все по тотализатойу! Я на этом деле, так сказать, собаку съел. Так что вы уж не стесняйтесь! На этом деле можно неплохо зайаботать, если с умом подойти. — И он затеребил рукав своей древней болоньевой куртки.

Телефон свой он мне все-таки всунул. Я машинально положила бумажку в карман и пошла к метро.

В офис я вернулась приблизительно часа через три. В кабинете босса было тихо, Валентина, очевидно, уже отправилась на вокзал. Я присела в кресло, и в этот момент из кабинета Родиона Потаповича послышался шум отодвигаемой мебели и что-то с грохотом обрушилось. Я вскочила и решительно направилась к Шульгину.

Родион Потапович сидел на полу и моргал. На полу валялись осколки пепельницы. При моем появлении Родион заморгал еще интенсивнее и стал подниматься.

— В чем дело? — спросила я. — Что случилось-то?

— Да так, — пробормотал он, — стул неудачно отъехал… А вообще, Мария, мне кажется, что — повезло.

— Да ну? Нашли эту Амалию?

— По крайней мере, есть такая вероятность, что раскопал адрес именно ее. В общем, из баз данных удалось сцедить несколько десятков подходящих Амалий, большинство из которых не имеет прописки, но проверять всех — мы могли бы просто не успеть. И тут я подумал, а не пробить ли мне эту Амалию, предположив, что она как-то причастна к «Фавориту»… ведь у той Инны Малич была распечатка, которой я отроду не видел, но какая, быть может, в ходу у работников и VIP-клиентов тотализатора. Я подумал, а что, если и Амалия?..

— Ну и?..

— Получил два адреса. Во-первых — Широкова Амалия Алексеевна, Тучковская улица, 5, корпус третий, квартира сорок восемь. Кассир в «Фаворите», касса номер 333, легко запомнить. У станции метро «Багратионовская». Прописка у нашей дамы московская. Двадцать семь лет, в разводе, бывший инструктор по стрельбе. Имеет условный срок за мелкое мошенничество.

— Пестрая биография. Тучковская улица, это где?

— Да где-то по Филевской линии, — махнул рукой босс. — Теперь вторая. Шпеер Амалия Карловна. Живет на съемной квартире, проспект Мира, 148, квартира… в общем, где-то около… гм… метро «ВДНХ». Прописки не имеет. Данные о месте жительства, представляешь, получил через одного знакомого хакера, который делает ставки через Интернет. Ловкая комбинация, долго рассказывать. Да и не нужно, наверно. Словом, эта Амалия Карловна — тоже любопытный фрукт. Она сама из Казахстана, хотя по национальности, как это явствует из фамилии, немка. В Москве живет, кажется, около двух лет. Числится топ-менеджером пункта приема ставок «Фаворита» по адресу: проспект Мира, 141. Неподалеку от места жительства. Перед законом чиста, как ангел, но, кажется, имеет широкие знакомства в спортивной среде, откуда, как известно, много выходцев в криминал. Все это так… наметки. Так что, дорогая моя, бери машину и поезжай по этим двум адресам.

— Да на метро, наверное, побыстрее будет, — угрюмо сказала я, — сейчас пробки начнутся…

— Ну как знаешь.

Я пошла к выходу. На самом пороге задержалась и, весело улыбнувшись, произнесла:

— Кстати, босс, я только что познакомилась с вашим знаменитым Бранном по прозвищу Труха. И не только познакомилась, но и спасла его, так сказать, от средних и мелких неприятностей, как-то демонтаж ребер и гематомы по площади тела.

— Что, его опять бить собирались? — осведомился Родион Потапович.

— Ну да. А что, его все время бить собираются, коль скоро вас это не удивляет? Фарт он им, видите ли, сбивает, удачу отпугивает. Глупости!..

— А ты просто с ним мало общалась. Я много слышал. В самом деле те люди, которым приходилось с ним сталкиваться, попадали в удивительно идиотские ситуации, могущие только при страшном невезении возникнуть. К примеру, один бухгалтер решил восполнить недостачу в балансе и рискнул, поставил круглую сумму на «экспресс». Тут уж — пан или пропал. Ставки все рискованные, и только одна ставка шла наверняка — «Манчестер Юнайтед» у себя дома играл с «Болтоном». Это такие английские клубы, — пояснил он, видя мое безмятежно невежественное лицо, — футбольные. «Манчестер» сильнее на три головы, так что вероятность того, что он «Болтону» проиграет — почти нулевая. Примерно такая же, как если бы, скажем, семилетний мальчик побил взрослого здорового мужика. Так вот, оформил бухгалтер ставку, получил квитанцию, стоит, рассматривает. Тут за его спиной возникает Бранн, со свойственной ему бесцеремонностью заглядывает через плечо и говорит: «Рискованные ставочки, знаешь ли, но могут и «пропереть». Хотя вот, конечно, «Манчестер» точно выиграет. За это можешь не волноваться, «Манчестер» не подведет, матч будет «выносной». Сказал так Бранн. Ну и что же? Подошло время, стали поступать результаты. И надо же. Все ставки выигрывали одна за другой. Оставалось только результата этого «выносного» матча дождаться, бухгалтер уже и шампанского купил, выигрыш обмывать, и тут приходит результат матча: проиграл «Манчестер»! Проиграл этому несчастному «Болтону» дома, 0:1 проиграл!! Ну и что же? Бухгалтер так настроился на то, что он уже выиграл, что не выдержал потрясения и в тот же день напился — не шампанским, понятно! — и повесился. И это не единственный случай, когда Бранн сглазил результат, — закончил босс. — Таких случаев масса. Бывают такие нефартовые люди, у которых неудачливость такая, что распространяется и на всех, с кем эти люди соприкасаются. Бранн из таких. Недаром его Трухой прозвали.

— Все понятно, — кивнула я. — Кстати, этот Труха оставил мне свой телефончик. В кармане куртки у меня.

— Смотри, Мария, — засмеялся Родион Потапович, — не пойдет знакомство с ним тебе на пользу, того и гляди…

Сначала я направилась к Амалии Алексеевне Широковой, проживающей в Филях. Делая выбор в пользу именно ее, я не руководствовалась никакими логическими соображениями. Все равно, скорее всего, пришлось бы ехать по обоим адресам, так что следовало выбрать, куда сначала. Широкова по некоторым деталям своей биографии показалась мне более реальной кандидатурой (молода, бывший инструктор по стрельбе, работает кассиром в «Фаворите», имеет условную судимость) для того, чтобы оказаться той самой Амалией — из списка Малич.

На работе ее не оказалось, я выяснила, что кассиры работают посменно. Оставалось только отправляться домой.

Амалия Алексеевна жила в панельной шестнадцатиэтажке с роскошным видом на гаражный кооператив. Двора как такового не имелось, в подъезд можно было пройти через лысый, открытый всем ветрам пустырь, на котором красовалось какое-то жалкое подобие детской площадки. Несмотря на несезон, мальчишки в пуховичках гоняли мяч. Я тут же вспомнила невезучего Бранна и улыбнулась.

Квартира сорок восемь, в которой проживала Амалия Алексеевна, располагала дверью, обитой потертым кожзаменителем. На кожзаменителе был краской выведен номер квартиры — хромоногая «четверка» и пузатая цифра «8», напоминающая снеговика с огромным туловищем и маленькой головой. Звонок имелся, но, как показало ближайшее будущее, не функционировал.

Не открывали довольно долго. Я уж было подумала, что никого нет дома и Амалия Широкова по месту прописки не присутствует, как вдруг послышались нетвердые шаги, защелкал замок. Грохотание замка не помешало мне услышать глухое бормотание:

— Кого это еще там принесло?.. В выходной не дадут… отлежаться. — Дверь приоткрылась ровно на столько, на сколько позволяла цепочка, и я увидела желтолицую женщину лет сорока или сорока пяти на вид, с припухшими маленькими глазами и носом-кнопочкой. У нее был капризный рот и вздернутая верхняя губа, из-за которой лицо приобретало выражение глуповатой ошеломленности.

— Вы… кто?

— Амалию Алексеевну могу видеть?

Цепочка тускло звякнула и натянулась. Женщина моргнула и недовольно произнесла низким голосом: