Она бы ни за что не решилась на личную встречу такого масштаба, но шифрующие переговоры военные коммуникаторы Центрального Комитета Освобождения невероятно расширили доступные для них варианты связи. Приходилось признать, что убеждение, вынесенное ею из первой встречи с Подстрекателем — в том, что ЦКО в конечном итоге не пойдет дальше разговоров — оказалось по отношению к ним крайне несправедливым. Она с трудом могла поверить в рог изобилия, из которого на них высыпались оружие и взрывчатка, переносные зенитно-ракетные комплексы, приборы ночного видения и нательная броня, которые достались им даже в неполной посылке ЦКО. А средства связи военного образца были как бы не полезнее, чем оружие и взрывчатка.

Нордбрандт в который раз напомнила себе, что не должна испытывать что-то вроде магической веры в полученные ею технологические преимущества. Какими бы хорошими ни были коммы, у проклятых манти, несомненно, смогли бы их засечь. Но не раньше, чем будут знать, что их надо искать. И даже манти не могли запеленговать их тогда, когда они не работали в эфире.

Одно из преимуществ относительной отсталости технологического уровня Корнати заключалось в том, что подавляющая доля их телекоммуникаций до сих пор проходила по старомодному оптическому кабелю. В некоторых случаях даже по медной проволоке. В данном конкретном случае они с лидерами ячеек просто подключили коммы к существующим линиям проводной связи, а затем воспользовались режимом конференц-связи. Встроенное в коммуникаторы шифрование было сильнее всего, чем могли бы обладать местные власти, а проводная связь означала отсутствие сигнала, который смогли бы перехватить прослушивающие эфир станции. И для коммуникаторов такой режим работы был вполне штатным, наряду с обычным, беспроводным режимом. Их программное обеспечение постоянно отслеживало состояние наземной линии связи, чтобы обнаружить любую прослушку — и все это значило, что теперь она могла устроить телеконференцию с верхушкой её организации.

"Пока мы соблюдаем осторожность и не начали воспринимать такую возможность как нечто само собой разумеющееся", — строго напомнила она себе.

— Да, брат Кинжал, — подтвердила она. — Мы уже используем кое-что из нового оборудования. Но мы вводим его в обращение постепенно. И до сих пор не пользуемся им — и не полагаемся на него — во время операций.

— Прошу прощения, сестра Альфа, — заметил другой лидер, — но такое разграничение может быть в корне не верно. Да, мы сейчас не на операции. Но если мы облажаемся во время этого разговора, если выдадим себя и на нас набросятся сизари, это обойдется Движению намного дороже, чем потеря одной боевой ячейки во время операции.

— Верно подмечено, брат Ятаган, — с готовностью признала она. Вот какой ошибки она решительно не собиралась допускать, так это создания чего-то вроде культа личности, при котором её старшие подчиненные не будут готовы высказать замечание, увидев возможные ошибки в её суждениях.

— Сестра Альфа, я думаю, брат Кинжал предлагает, — добавила третий лидер, — чтобы мы подумали о возможности использования части нового оружия в менее значимых, второстепенных операциях, что позволило бы нам получить опыт в обращении с ним.

— Не совсем, сестра Рапира, — возразил Дражен. — Я согласен, что мы должны использовать их поначалу в небольших операциях, при которых потеря ударных групп нанесет нам только ограниченный урон. Но на самом деле я предлагаю начать ужесточать график обучения.

— Каким образом, брат Кинжал? — спросила Нордбрандт.

— Большая часть груза была доставлена в… безопасное место, — сказал Дражен, и Нордбрандт одобрительно улыбнулась. Дражен отвечал за доставку основной части оборудования в Лагерь Свободы, но не собирался делиться этой информацией с кем бы то ни было, кому не нужно было это знать. Даже если он знал, что эти люди состояли в круге самых доверенных лиц Нордбрандт.

— И? — подтолкнула она, когда он замолчал.

— Я думаю, что мы можем без проблем доставить в то место пару боевых групп. Я заставил мою собственную команду изучать руководства и учиться производить неполную разборку и обслуживание нового снаряжения. В большинстве своем оно достаточно простое в обращении — думаю, такое называют "солдатоустойчивым". Но, в любом случае, моя команда уже в достаточной степени продвинулась для того, чтобы нуждаться в каком-то месте, где можно было бы на самом деле стрелять из оружия и всерьез заниматься активной практикой. И я считаю, что нам нужно создать постоянный штат инструкторов. Вероятно, в этом же самом надежном месте, хотя, возможно, нам стоит создать ещё одно такое, отдельно от всех остальных боевых локаций. Давайте отведем какое-то время — хотя бы несколько дней — на работу с новым оружием. Не с ракетами, не с плазменными ружьями и не с оружием, требующим расчёта. Давайте опробуем стрелковое оружие и гранатометы — они не так уж отличаются от гражданского оружия, которым мы уже пользуемся, если не считать более высокого темпа стрельбы и большей дальнобойности. Ну, и того, что если попадёшь куда-то, то они наносят намного больший урон.

— Короче говоря, давайте испытаем их, а потом устроим несколько небольших операций где-нибудь подальше от столицы. Рано или поздно, нам придется это сделать, сестра Альфа. Давайте же наконец начинать.

Больше никто ничего не сказал, но они почти физически чувствовала их согласие с Драженом. И, обдумывая это предложение, осознала, что тоже разделяет это согласие.

— Хорошо, брат Кинжал. Я думаю, твое предложение имеет смысл. Я его одобряю. А поскольку ваша команда настолько ушла вперёд, и поскольку вы уже знаете местонахождение надежной локации, я считаю, что ваша ячейка должна первой пройти через программу обучения. Есть ещё какие-то дела, которые требуют общего обсуждения?

Никто не ответил, и она с удовлетворением кивнула сама себе.

— Очень хорошо, братья и сестры. Я продолжу разговор наедине с братом Кинжалом. Остальным следует сейчас отсоединиться. Вы знаете график связи, и я собираюсь поговорить с каждым из вас в назначенное время. Теперь свободны.

Устных ответов не последовала, только серия музыкальных сигналов и мигание гаснущих индикаторов, когда лидеры других ячеек отсоединялись, оставив только Дражена.

— Мне кажется, это хорошая идея, — похвалила она его. — У тебя есть надёжный способ транспортировки, или нужно что-то придумывать?

— Уже всё устроено, — сказал он, и она практически увидела его улыбку. — Я посчитал, что идея скорее всего получит твоё одобрение. А если и нет, я всегда мог всё отменить.

— Инициатива — это хорошая вещь, — заметила она со смешком. — Как быстро ты сможешь переправить свою команду в Лагерь Свободы?

— Сегодня вечером, если ты не против.

— Так быстро? Действительно впечатляет, — она подумала ещё несколько секунд, затем пожала плечами. — Хорошо, я даю разрешение. Приступай и дай знать своей команде.

Барто Джезич, зайдя в ангар космопорта и увидев облачающихся в броню и разбирающих оружие мантикорских морпехов, с некоторой неловкостью огляделся по сторонам. Вечернее небо было ясным, дул лёгкий ветерок, в общем обстановка была совершенно не похожа на ту дождливую ночь, когда группы полицейского спецназа капитана сорвали террористическую атаку на здание казначейства на проспекте Мачека, и он чувствовал себя несколько не в своей тарелке.

— Простите, капитан, — окликнул его сзади женский голос со странным мелодичным акцентом.

Он обернулся и увидел высокую женщину-сержанта. С мантикорскими знаками различия Джезич знаком не был, но у той на предплечье угольно-черной боевой брони красовалась чёртова уйма шевронов. Ещё он отметил, что вид у брони был весьма смертоносный и не сумел сдержать укола зависти при мысли, что могли бы сделать его люди в такой броне, когда Нордбрандт и её головорезы начали свои нападения.