Это, пожалуй, был единственный случай в его жизни, когда его попросили больше не петь".[99]

(Отметим, что высоцковед Сергей Жильцов полагает, что у А. Володина Высоцкий пел не в 1967 году, а на год позднее, поскольку в 1967 году он только познакомился с Мариной Влади и вряд ли у него немедленно возникла идея сценария для них двоих.)

Во время гастролей "Таганки" Высоцкий неожиданно встретилс с другом детства Виталием Бывшевым, с которым они жили рядом в 1947–1949 годах в немецком Эберсвальде.

"С детства запомнил я его голос", — рассказывал мне Виталий Петрович, — "И вот в середине шестидесятых годов я начал слушать на магнитофоне какие-то песни. Слушаю и чувствую — это Вова. Спрашиваю: "Кто это?" Мне говорят: "Владимир Высоцкий". Вроде, тот самый. А может, и нет… Мы же связь с ним потеряли после того, как наши семьи вернулись из Германии, потому что он жил в Москве, а я в Ленинграде.

И вот однажды пошёл я на концерт Театра на Таганке. Это был 1967 год, они тогда гастролировали в Ленинграде, а концерт давали в ДК имени Ленсовета на Театральной площади. Я тогда учился в кораблестроительном институте, рассказал однокурснику, что дружил в детстве с одним Вовой Высоцким. Он меня и подговорил: "Пойдём на концерт. Может, это как раз тот самый?"

Подъехали мы. Я встал у входа, — и он идёт. Я ему говорю: "Вова, привет!" Он на меня взглянул — "Виля! (меня так в детстве звали) — пошли со мной!" Потом говорит: "Тебе контрамарки?" Я ему: "Да, дай две штуки". Он мне дал контрамарки и сказал: "Ты после концерта не уходи никуда, подожди меня у служебного входа".

М.Ц. — Так что же было после концерта в ДК имени Ленсовета?

В.Б. — Я его повёл к нам домой. Жил я тогда вместе с родителями возле Таврического сада.

М.Ц. — Адрес назовите, пожалуйста.

В.Б. — Точный адрес — улица Парадная, дом 4, квартира 1. Это четырёхэтажный дом, он построен для преподавателей Академии связи, в которой работал мой отец.

Ну, я позвонил родителям, сказал, что гостя веду. Приезжаем — уже стол накрыт. Всякого спиртного достаточно было, но Вова наотрез отказался даже пригубить. Я удивился тогда, потому что ходили слухи, что он любит выпить.

Мама, помню, спросила его, как поживает его отец, как он сам. И запомнилась такая интересная деталь. У нас была трёхкомнатная квартиру, мы с Вовой ушли в мою комнату. Он там чего-то напевает, на гитаре негромко себе подыгрывает. Мама подходит и говорит: "Вова, а ты под кого поёшь? Под Бернеса, что ли?" Он ей: "Да нет. Я пою под Высоцкого вообще-то". Вот это я запомнил сразу. Он отреагировал мгновенно.

Потом он нам спел несколько песен. Я записал их на магнитофон, но, к сожалению, плёнка не сохранилась, пропала, когда я переезжал на другую квартиру."[100]

Принято считать, что сдачу картины блокировали чиновники от искусства. Тянули-тянули, заставляли переделывать, а потом и вовсе не разрешили выпустить картину в прокат.

После завершения работы над фильмом так оно и было, но было это уже после июня 1968 года, когда, наконец, лента "Величие и падение дома Кси-диас" (первоначальное название "Интервенции") была сдана Художественному совету студии.

Не могу, конечно, утверждать наверняка, но придерживаюсь мнения, что если бы фильм был сдан в срок, то есть, в декабре 1967 года, то у него были бы шансы выйти на экраны. Картина готовилась к 50-летию Октябрьской революции, и хоть при самом лучшем раскладе могла быть готова после октября, но, тем не менее, — в юбилейный год. Возможно, чиновники не рискнули бы трогать картину о революции, сделанную к такой знаменательной дате.

К весне же и, особенно, к лету 1968 года ситуация изменилась. Во-первых, спешить уже было некуда, все торжества были позади. А вторую причину, как мне кажется, очень точно определил главный художник фильма М. Щеглов:

"Её (картины — М.Ц.) окончание совпало с событиями в ЧССР (даже название перекликалось), и картина на двадцать лет почила на полке…"[101] Судя по всему, правильное наблюдение…

Почему же произошла задержка с окончанием картины? Да потому же, почему в Советском Союзе вообще мало что делалось в установленные сроки. В одном из выпусков газеты "Кадр" (упоминавшейся уже многотиражки "Ленфильма", выпуск от 3 ноября 1967 года) отмечалось, что "ряд съёмочных групп (в том числе — группа "Интервенции" — М.Ц.) работает с большим перерасходом средств и отставанием от графика производства фильмов". В другом выпуске той же газеты назывались причины: "Отставание, а также связанный с этим перерасход средств является, во-первых, следствием того, что творческие объединения и директора картин при утверждении актёров-исполнителей основных ролей фильма не учитывали их занятости в театре, и, во-вторых, на должности вторых режиссёров были назначены люди, не сумевшие провести необходимые работы подготовительного периода и провести должную работу каждого съёмочного дня. Именно поэтому наши оперативные сводки стали изобиловать пометками: "Съёмка не назначается в связи с занятостью актёра".[102]

Сроки съёмок нарушались постоянно, и ни с какими происками партаппарата это не было связано. В номере "Кадра" от 9 февраля 1968 года директор 2-го творческого объединения И. Каракоз сообщает, что "сейчас чётко, слаженно и ответственно работает коллектив "Интервенции". В ближайшие дни будут закончены всё съёмки", а в выпуске от 29 апреля тот же И. Каракоз говорит, что съёмки должны быть закончены в июне.

Одним словом, время было упущено. Фильм был, наконец, закончен в июне, а в конце июля он не был принят, после чего начались работы по исправлению. В конце концов, фильм был окончательно отвергнут.

Существует письмо на имя Л. Брежнева, подписанное всеми актёрами, снимавшимися в "Интервенции". По словам Г. Полоки, автором письма был именно Высоцкий.

"Высоцкий написал искреннее, взволнованное письмо, индивидуальное по слогу, свободное от привычного чинопочитания и газетных формулировок. Письмо называлось "Прошение".[103]

И письмо не называлось "Прошение", и писал его не Высоцкий… Автор письма — участник фильма, исполнитель роли Женьки Ксидиас, В.Золотухин, о чём сам он и пишет в своих дневниках:

"11.12.1968. Вчера читал Полоке, Щеглову, Кохановскому, Высоцкому свой окончательный вариант письма (об "Интервенции"). Принято без единой поправки и признано талантливым".[104]

Хоть к окончательной редакции письма Высоцкий, судя по всему, отношения не имел, письмо проходило много редакций, в некоторых из них он участвовал. К тому же он его подписал (как, впрочем, и все актёры, снимавшиеся в фильме), поэтому, полагаю, уместно привести его в этой книге:

"Письмо съёмочной группы к/ф "Интервенция" Л.И. Брежневу.

УВАЖАЕМЫЙ ЛЕОНИД ИЛЬИЧ!!

Мы, артисты разных поколений, разных театров, объединённые одной работой по созданию фильма "Величие и падение дома Ксидиас" (киностудия "Ленфильм"), убедительно просим Вашего личного вмешательства в определение судьбы нашей работы. Над работой, в которую вложено огромное количество творческой энергии и государственных средств, нависла серьёзная опасность. По воле людей недальновидных могут свестись к нулю напряжённые усилия большого количества творческих работников.