В третий раз меня снимали в пустом фойе Дома культуры. До меня перед камерой предстал великолепный мастер своего дела искусствовед Л. Энтелис. Я не раз бывал на его лекциях в Ленинградском Политехническом институте, и каждый раз был свидетелем его умения общаться с аудиторией, захватывать её и покорять своей эрудицией.

Оракул Энтелис обещал нам скорую и вполне естественную кончину.

Зрителем в этот момент был только один я, и мне предстояло петь, судя по высказываниям музыковеда, на собственных похоронах. Наверное, предчувствуя это, я надел белую рубаху. Съёмка прошла успешно, но, однако, в киноленту "Срочно требуется песня", поступившую в прокат, был всё-таки включён второй вариант — в кафе.

Из любопытства я присутствовал на многих других съёмках. Конечно, я не мог пропустить кинопробу Юрия Визбора.

Аппаратура была установлена в каком-то закутке. Сначала снимали известного профессионального композитора-песенника Г. Носова. Впоследствии я слышал негодующие отклики наших оппонентов: специально выбрали небритого мужика, который и двух слов связать не может.

Визбор вполголоса проговорил:

— Представляешь, как ему будет стыдно, когда он увидит этот фильм, если фильм, конечно, выйдет на экраны. Это будет чудо. Чтобы фильм не вышел, достаточно только одной одиозной фигуры, а тут две: Окуджава и Высоцкий.

Многих снимали во время "востоковских" концертов: Высоцкого, Городницкого, Клячкина, Вихорева… В Москве снимали Окуджаву, Анчарова, Кима…

С. Чаплин и А. Менделеев не отбывали повинность, а работали со страстью: снимали и снимали. Кончилась плёнка, отпущенная киностудией, — покупали на свои деньги. Материалу накопилось — на два часа, то есть на полнометражный фильм, но, чтобы выпустить в прокат, его необходимо было сократить до пятнадцати минут, что давало возможность показывать его в качестве "журнала" перед художественными фильмами. В результате "по коммерческим соображениям" с песнями в кадре остались: Б. Окуджава, В. Высоцкий, А. Якушева и Б. Полоскин. Правда, конец моей песни всё-таки изъяли, и стало непонятным, почему песня называется "Музыка ждёт".

Судьба остального материала не известна, — по некоторым сведениям, он был смыт на киностудии, то есть перестал существовать. Обидно, если не сказать большего.

Не вошедшим в киноленту, естественно, было крайне досадно. Визбор говорил, что его не взяли, потому что он портретно походил на руководителя бельгийских наёмников, которые тогда орудовали в Южной Африке. Городницкого, якобы, подвёл профиль, то есть — национальность. До меня доходили разговоры, что я тогдашней своей фотогеничностью перекрыл дорогу этим двум замечательным авторам. Наверно, с тех пор меня стали называть "ленинградским Визбором" и "русским Городницким". Хотя приятней, конечно, быть самим собой. Также по счастливой случайности заключительная музыкальная фраза песни "Музыка ждёт" навсегда стала позывными концертов "Востока". Этому способствовал Визбор, озвучивший её с помощью трубы, и Наташа Смирнова (Кане), которая не поленилась съездить за этой записью в Москву.

Некоторые авторы, как выяснилось позже, были исключены изначально по политическим соображениям, например, А. Галич, Е. Клячкин.

В клубе "Восток" фильм был показан восемнадцатого октября 1967 года".

А. Городницкий: "В 1967 году студия "Ленфильм" (это, конечно, оговорка, лента снята Ленинградской студией кинохроники — М.Ц.) решила снять фильм об авторской песне. Режиссёром фильма был Слава Чаплин, живущий ныне в Израиле. Съёмки шли прямо на концертах клуба "Восток". Снимали выступающих, реакцию зала, реплики. Чаплин делал множество дублей, иногда съёмки затягивались до глубокой ночи. Снятый фильм был назван "Срочно требуется песня". На экране были показаны баталии между "профессионалами" и самодеятельными авторами, резкая критика в адрес самодеятельной песни, с которой выступали композиторы и музыковеды, в том числе уже упомянутый Энтелис.

В этом поистине историческом фильме можно увидеть и услышать молоденького Владимира Высоцкого, поющего свою знаменитую песню "Но парус, — порвали парус! Каюсь, каюсь, каюсь", и комментирующего уровень текстов "профессиональной" эстрадной песни: "Есть, например, песня, которая начинается так: "На тебе сошёлся клином белый свет". Строчка эта повторяется три раза. И два автора текста!" Совсем юный Булат Окуджава поёт "Надежды маленький оркестрик" и тут же заявляет, что песен больше писать не намерен. Молодой улыбающийся Владимир Фрумкин полемизирует на сцене с таким же молодым Юрием Андреевым.

Что касается меня и Евгения Клячкина, то нас из ленты вырезали по личному указанию тогдашнего ленинградского партийного босса Василия Сергеевича Толстикова, который, подобно великому вождю, лично просматривал все фильмы, создаваемые в подведомственном ему городе. "Пока я здесь первый секретарь обкома, людей с таким профилем на ленинградском экране не будет", — сурово заявил он, и из фильма были вырезаны два автора — Женя с песней "Этот город, он на вид угрюм", и я с песней "Атланты". Фрумкин же, по явному недосмотру Толстикова, остался".[61]

Между январём и апрелем, когда Высоцкий приехал в Ленинград в составе труппы Театра на Таганке, он приезжал в город ещё раз, о чём рассказывал журналист Э. Церковер:

"Владимир Семёнович участвовал в устном выпуске "Недели" 21 марта 1967 года, о чём свидетельствует хранящийся у меня как реликвия пригласительный билет. Выпуск проходил в Ленинградском Доме офицеров. В Питер мы ехали "Красной стрелой", все набились в одно купе, и Высоцкий, тихонько перебирая струны гитары, почти шёпотом напевал свои песни. Это продолжалось всю ночь. Пожалуй, то была одна из лучших ночей в жизни каждого, кто оказался в этом купе".[62]

Песня "Зарисовка о Ленинграде" — вторая и последняя песня Высоцкого (после "Я вырос в Ленинградскую блокаду…"), целиком посвящённая этому городу. Она написана в 1967 году. Сам Высоцкий неоднократно говорил на своих выступлениях, что это именно зарисовка, которая не тянет на песню, поскольку у неё нет "второго дна". Как мне кажется, это совершенно правильная оценка рифмованных строчек о Ленинграде, но согласны с этим не все. В частности, вторая жена Высоцкого Л. Абрамова полагает, что идея песни зародилась у Высоцкого ещё в 1961 году, во время съёмок фильма "713-й просит посадку":

"Вспоминаю, как мы поехали втроём с Каменноостровского в "Асторию", потому что в "Астории" жил Костя Худяков. Поехали туда, забрали Костю и поехали на Васильевский остров к кому-то в гости. Торчали там долгое время. Выходим, на чём свет стоит ругаемся, что не поймать машину. Холодно, идёт снег, а Костя перед этим подрался на Исаакиевской, уронил часы в сугроб; когда доставал, ему кто-то поддал. И мы всё это с хохотом перевариваем. Вдруг подъезжает такси и останавливается. Мы, стуча зубами, падаем в это такси, ютимся в уголках, одеты во всё такое драное, тёртое, Володя во всём казённом. И вот мы сели в это такси, трясясь, водитель говорит: "Ну что, домой вас везти?" Мы: "Сперва на Исаакиевскую". — "Ну понятно, потом в "Выборгскую". Мы на него уставились. Оказывается, это тот самый водитель, который нас вёз, и Володя с ним выяснил, что такое "Пять углов".

В Москве тоже есть какое-то место, которое называется "Пять углов". И вот Володя это с ним выяснял, что, дескать, в Москве "Пять углов" лучше, чем в Ленинграде. И насчёт такси, которое не остановится, тоже сюда попало и долго отлёживалось".[63]