«Он не комсорг, а гуру преступной секты», — так отозвалась на суде мать одного из подсудимых об Александре Яковенко. Женщину поддержали и другие фигуранты дела. «Как следует из показаний H., она хотела порвать с группой лиц, называющей себя «коммунисты-революционеры», но боялась расправы, особенно со стороны Яковенко, который на проводимых им собраниях говорил, что «они все повязаны и никто беспрепятственно не может покинуть ряды группы». Аналогичные показания дал Алексеев, а также успел дать до своей смерти Бердюгин — о том, что «попытки выйти из группы могли закончиться для них трагически». А из показаний матери Алексеева усматривается, что после знакомства с Яковенко характер и поведение ее сына резко изменились, он стал говорить штампованными фразами о неизбежности кровопролития, о возможной своей смерти ради других, полностью подчинялся влиянию Яковенко. Как пояснила мать Алексеева, в «преступной секте» была клятва, в соответствии с которой «предателей ждала смерть». Со слов H., она также узнала, что выйти из организации было нельзя под страхом смерти. Не противоречит этим показаниям и содержание листовок под названием «Соратникам по борьбе», составленных Яковенко, которые были у него изъяты. В них одной из задач «Советов на Украине» было «уничтожение предателей». Яковенко говорил членам группы, что готов грабить и убивать и что часть от награбленного идет на помощь членам семьи редактора газеты «Совет народных депутатов» (загадка, впрочем, как этой семье могли помочь 40 «чупа-чупсов»?).

Добрую часть судебного решения составляет список изъятого у «народных мстителей» оружия: 5 обрезов, 4 пистолета, 2 револьвера (все с патронами), не считая самодельных взрывных устройств, металлических прутов и бамбуковых палок, служивших для усмирения заложников. Здесь же и предметы маскировки: маски с прорезями для глаз, платки, накладные усы, бороды и бакенбарды.

Помимо перечисленных эпизодов, на счету банды — ограбление ювелирного отдела магазина «Свит» на улице Космонавтов, ограбление пункта обмена валют магазина «Консум» на Королева, во время которого подсобный рабочий получил огнестрельное ранение паховой области, ограбление ювелирного отдела и пункта обмена валют торгового зала «Продовольственные товары» на Гайдара. Нападение на сотрудников уголовного розыска города Николаева (там у «комсомольцев» находилась штаб-квартира, которую арендовал Яковенко): «Лейтенанты милиции Шевченко и Крыгин, выполнявшие свои служебные обязанности, решили проверить документы подсудимых в связи с их подозрительным поведением. Вместо предъявления документов Данилов и Алексеев достали из карманов пистолеты и произвели пять выстрелов в безоружных работников милиции». Итог: Шевченко получил тяжкие телесные повреждения брюшной полости с повреждением подвздошной кости и множественные повреждения тонкого кишечника, а также ранение бедра. Крыгин же отделался ранением мягких тканей ягодицы и таза — чаще всего «комсомольцы» почему-то предпочитали стрелять именно в эти места.

А что до знаменитого взрыва у здания СБУ, носившего скорее демонстративный характер, то его, согласно судебным материалам, произвели так: «Романов изготовил взрывное устройство из приобретенных на рынке механических часов и гвоздей. Яковенко и Романов установили его в бетонную урну для мусора у входа в административное здание СБУ.

21 октября 2002 года в 20.45 произошел взрыв, вследствие которого сотрудник службы Коновалов был травмирован куском от разрушенной урны и получил легкие телесные повреждения. После чего Яковенко по мобильному телефону дал указания Смирнову, находящемуся в Интернет-клубе, отправить на электронные почтовые ящики ряда газет так называемое «Обращение к народу», в котором говорилось о совершенном взрыве «Армии народных мстителей».

Задерживали «мстителей» в николаевской квартире Яковенко. И так как все, кроме пэтэушницы и Бердюгина, встретили работников СБУ и «Беркута» агрессивным сопротивлением не на жизнь, а на смерть (один только Данилов выстрелил из пистолета «ПМ» 24 раза да еще и попытался привести в действие взрывное устройство из чугунного казанка), то операция закончилась ранением двух сотрудников службы безопасности, а боец «Беркута» получил травму головы.

В результате Яковенко и Данилову присудили 14 лет лишения свободы, Алексееву 13, Зинченко 12, Герасимову -11, Романову — 10, Смирнову — 8, Плево — 6, а Семенову — 3 года ограничения свободы в исправительном центре с привлечением к труду. Девушка же отделалась испытательным сроком два года. У нее подрастает ребенок, и она исправно приходит отмечаться в милицию, где пишет подробные отчеты о том, чем занимается. А свое «вступление в пионеры» вспоминает как страшный сон.

Что же касается смерти Сергея Бердюгина, то в решении суда об этом написано не меньше, чем об изъятом оружии. Потому как в предварительном выводе судмедэкспертизы действительно говорилось о «связи смерти с тупой травмой живота». Что, в общем-то, перекликалось с заявлениями Яковенко, Романова и других подсудимых о том, что «во время досудебного следствия к Бердюгину применялись пытки». По факту смерти было даже возбуждено уголовное дело, однако «по окончании расследования следователь Одесской областной прокуратуры вынес постановление о его прекращении. По заключению судебно-медицинской экспертизы, смерть наступила в результате онкологического заболевания, осложнившегося множественными метастазами в печень, диафрагму и другими осложнениями. Во время обследования и оперативного вмешательства он находился в запущенной стадии болезни с необратимыми и неизлечимыми последствиями. Предварительный вывод судмдэксперта, на который в основном и ссылались подсудимые, не подтвердился».

По словам начальника Одесского сизо Юрия Рябцева, родители похоронили Сергея без шумихи, а в приватной беседе сообщили, что не желают, чтобы имя их сына трепали в политических целях, потому как сами никакой политики в случившемся не усматривают и не хотят, чтобы на смерти их ребенка кто-то зарабатывал себе политические дивиденды. И хотя «колодец с истиной» и не имеет дна, но данное признание может служить пусть не прямым, но подтверждением того, что политскандал вокруг банды преступников действительно был раздут искусственно.

Мать и сын Малецкие не обижаются, когда их дом называют «сараем». «Потому что это и есть сарай, — говорят они. — 18 квадратных метров, без газа, с туалетом во дворе — так и живем. В очереди на квартиру состоим с 1989 года». И хотя вряд ли простому смертному доводилось видеть такое чудо, как гражданин, дождавшийся своей очереди на государственное жилье, Мария Малецкая получила такое право, поскольку является инвалидом II группы (диагноз — онкозаболевание). В 1992 году Малиновская райадминистрация передала ей снятую с баланса аварийную постройку на пустыре в Парашютном переулке, 10. В документах указывалось, что это «нежилое строение» с прогнившими полами и перекрытиями; оконные рамы и двери отсутствуют; коммуникаций нет. Выглядело как издевка, однако Малецкие буквально вцепились в этот шанс, так как другого способа получить жилье у них просто не было, и за два года превратили развалюху в «отдельно стоящий одноэтажный дом, электрифицированный, с отоплением, пригодный для круглогодичного проживания» (акт комиссии райисполкома от 30 марта 1994 года). После чего юристы Малиновской администрации обратилась в горисполком с ходатайством о закреплении за новоселами земельного участка. Собственно, таких ходатайств было много, так как на пустыре полным ходом развернулось строительство. В результате правоустанавливающие документы на свои участки получили почти все желающие — все, кроме Малецких и еще нескольких семей. Те, кто получил разрешения горисполкома, по странному стечению обстоятельств оказались обладателями многоэтажных особняков. Те же, кому таких документов не дали, владели одноэтажными домишками, которые по сравнению с виллами выглядели как собачьи будки. Не имеющие денег Малецкие (мать не работала по состоянию здоровья, а сын преподавал в училище), к тому же сильно потратившиеся на восстановление дома, сначала проглотили эту несправедливость, но после того как по соседству возник забор, практически перекрывший доступ к их жилью, обратились в Жовтневый (ныне Приморский) суд. Они требовали пересмотра решений горисполкома с учетом их интересов. Тем временем на Марию Малецкую также поступило исковое заявление. От кого бы вы думали? От непонятно откуда взявшегося ЖЭО Малиновского района. «Непонятно», потому что из документов райадминистрации следовало, что постройка в Парашютном переулке не находится ни на чьем балансе, истец же утверждал, что отремонтированный Малецкими дом — собственность жилищного объединения, и требовал немедленного выселения инвалида II группы Марии Малецкой «из самоуправно занятого жилого помещения». С какой именно стороны — администрации или ЖЭО — имел место подлог документов, разбираться никто не стал, и иск был благополучно принят к рассмотрению. Он находился в производстве даже тогда, когда в результате коммунальной реформы жилищное объединение было ликвидировано (2002 год). Причем Малецкие узнали об этом случайно.