Конечно, без проблем не бывает. Нас в данное время более беспокоит прозрачность границ между Одесской областью и Приднестровьем. Я подразумеваю прозрачность для залетных бандитов из соседнего региона.

Порою складывается парадоксальная ситуация. Когда мы экстрадировали в Одессу приднестровского преступника Тухтамысова, который смертельно ранил милиционера Александра Згаму, нашу группу два часа продержали на границе. Причем держали свои же, украинские таможенники. Проверяли документы, переуточняли, запрашивали «добро» у начальства и все такое. В то же время мне известно, что члены организовнных преступных группировок из Приднестровья зачастую заезжают на «гастроли» в наш регион без проблем и проверок. Причем, заезжают с оружием. Более того, часто машины вышеупомянутых лиц на границе даже не регистрируют.

Я не сторонник железного занавеса, но граница по возможности должна быть на замке для зарубежных криминальных элементов (у нас со своими проблем хватает). К этому стремятся силовые структуры в любом цивилизованном государстве.

Все началось с того, что Иван Ильич, майор артиллерийских войск, встретил своего старого знакомого, вместе военное училище заканчивали. Зашли в бар поговорить о житье-бытье, Иван Ильич пожаловался на невысокую пенсию — приходится работать на СТО простым мотористом, да и с сыном проблемы… Знакомый, судя по одежде, да и по другим признакам, весьма финансово независимый человек, предложил:

— Открой свое дело.

— Начальный капитал откуда возьму? — спросил Иван Ильич. — Да и какой бизнес, идеи нет.

Знакомый рассмеялся, сказал:

— Давай через неделю в следующую субботу встретимся, я тебя в один бизнес-клуб свожу, с деловыми людьми познакомишься, связи наладишь, могут помочь и на нормальную работу устроиться. Только оденься поприличней, а то с тобой и общаться не будут, и не забудь тридцать гривен с собой взять, там вход платный.

— Выпить-то дадут за тридцатник?

— Не думай даже, запах учуют — выставят. И с языком поаккуратней, за это тоже в шею: там солидные люди собираются. Но если законтачишь, все начнет налаживаться, уверяю. Я полгода назад сам туда ходить начал, и дела пошли.

Через неделю, придя вечером домой, Иван Ильич возбужденно говорил жене о неслыханных перспективах, на ее вопросы «что там было?» отвечал смутно и очень просил завтра пойти с ним.

А завтра… в мощном джипе их возили по городу, по друзьям и знакомым, они одалживали и одалживали. Счастье было рядом — престижная работа в фонде «Аркадия» для обоих, достаток на всю оставшуюся жизнь. Долги? Чепуха, за несколько месяцев вернем. Так их убедили там, в «клубе», вернее, в фонде, (какая разница?!) и даже сейчас уверенным тоном продолжал убеждать сидящий за рулем менеджер фонда. Наконец, когда необходимые 2500 долларов были собраны, подписаны какие-то документы, их поздравили с приемом на работу. Затем Ивана Ильича с женой отвезли в ресторан, накормили, напоили на славу. Алкоголь снял пережитый стресс — им казалось, что они снова молоды, что жизнь только начинается, и, ставший таким близким, родным, менеджер, подтверждал это.

А еще через неделю Иван Ильич уже убеждал ВСЕХ, кроме одиноких, окончательно обедневших и спившихся, что только благодаря фонду «Аркадия» можно обрести достойное место в жизни. Глаза у него были как у голодной собаки, еще не полностью утратив критическое восприятие мира, он чувствовал, что врет, что подличает, но иного выхода уже не видел — долги иначе не отдашь, разве что продать квартиру, поэтому давил в себе эти чувства.

Один из опытнейших сотрудников Управления по борьбе с организованной преступностью начальник отдела Михаил Михайлович Ткаченко преступлениями, связанными с «пирамидальным» бизнесом, занимается с начала девяностых:

— Мы получили оперативную информацию о том, что некий фонд привлекает к работе людей, но за трудоустройство нужно платить. Это четкий признак «пирамиды», и мы начали работать по этой организации. Выяснилось, что фонд «Аркадия» зарегистрирован как благотворительная организация в августе прошлого года с нарушением действующего законодательства, благотворительную деятельность не ведет. Официально в нем работают всего два человека. Но вот неофициально — более двухсот, причем работа весьма оригинальна: по пятницам, субботам и воскресеньям фонд арендует различные, достаточно комфортабельные залы, где «сотрудники» под музыку пьют чай или кофе, слушают непонятные рассказы о хорошей жизни и аплодируют. Восьмого марта мы задержали и «работодателей», и «работников» во время очередного «семинара», в зале находилось полторы сотни человек.

Выяснилось, что это не простая «пирамида», людей, как бы это странно ни звучало, зомбировали. Придя на семинар, они полностью теряли чувство реальности.

— Понимаете, никто из пострадавших, даже те, кто активно вовлекал новых членов, стал менеджером и хорошо заработал, толком не может объяснить первоначальный механизм работы, — рассказывает Михаил Михайлович. — Вероятно, психологическая обработка продолжалась все время. Организаторы же пока ничего не объясняют, наоборот — возмущены, что с ними, честными и благородными, так поступили. Происходило следующее: людей приглашали на семинары, причем хорошо знакомые либо родственники, говорили, что работа выгодная, имеется шесть направлений деятельности, но каких — не объясняли, впрочем, и не могли. Обучающие семинары проходили следующим образом: играет музыка, людям подают чай, кофе, бутерброды. Организаторы, одетые в деловом стиле, уверенные в себе, выступают по очереди, рассказывают как они «поднялись» благодаря фонду; анекдоты, шутки, вероятно, еще что-то, чего люди не помнят, специальная группа поддержки аплодирует. Мы предполагаем, что, вероятней всего, тут была задействована очень изощренная техника изменения сознания: музыка содержала определенные спецчастоты, притупляющие критическое восприятие реальности, создающие необходимый мошенникам настрой, очень может быть, что в напитки подмешивалась какая-то психотропная дрянь, плюс определенные семантические ряды… их просто заговаривали. Но пока это лишь предположения… Людей с более сильной психикой, понимающих, что происходит, при малейшей попытке возмущения выводила охрана. Оставшимся объясняли: вывели, потому что был выпивший, либо ругался, вообще — не нашего круга, что поднимало самооценку оставшихся. И вот наступал кульминационный момент — люди согласны «работать» в фонде. Сперва у них брали расписку о неразглашении методов работы фонда, затем менеджер им объяснял, что предприятие не может его принять бесплатно, фонду нужны средства для успешной деятельности, но заработки столь высоки, что покроют все издержки. Но деньги необходимо внести немедленно. Нету?! Не может быть, вспомните, у кого можете взять в долг. Ездили с ними, все время подталкивая. Не собрали полную сумму в первый день — гонка начиналась по новой. Только когда вся либо большая часть денег была собрана, их «принимали на работу». Затем везли в ресторан, угощали. Утром приезжали с тортом, с цветами, поздравляли с уже близким улучшением жизни, и только на следующий день человеку объясняли: работа заключается в том, чтобы заманивать других, зарабатывая на этом, и только так не только можно вернуть свои деньги, раздать долги, но и обогатиться. Другого выхода уже нет. Вот и все направления. Обязательно должны были присутствовать все взрослые члены семьи: муж с женой, мать с дочерью… чтобы потом, когда дурман немного спадет и возникнет законный вопрос, куда внесли деньги, грызли друг друга — куда ты смотрел? А ты куда? Интересно еще одно обстоятельство: сдавая деньги, люди подписывали документы, что часть средств вносят на благотворительность, часть просто дарят. И никто не помнит, что читал документ, под которым подписался.

За все время существования фонда на расчетный счет попало всего 30 тыс. гривен. Благотворительная помощь вообще никому не оказывалась.