Третий мужчина. Кто, я?

Титания. А кто же еще? Думаешь, я тебя сразу не признала, когда еще и лица твоего под свитером не видела, ты его там прятал, ах ты, единственный ты мой!

Третий мужчина. Но почему именно я?

Титания. Ну! Точно! Прямо до сих пор так в ушах и стоит, «Почему именно я?». Как часто я это слышала. Всякий раз, стоит попросить его принести бутылку вина или не забыть украсить стол цветами, — ответ всегда один. О-о, эти мои любимые мелкие недостатки!

Третий мужчина. Секундочку, секундочку! Даже если допустить, что я действительно твой возлюбленный, остается совершенно необъяснимым, почему твое упрямое подозрение сразу падает именно на меня. С какой стати? Что я такого особенного делаю и чем так уж сильно отличаюсь от этих двух господ, которые тоже, по-моему, могут быть претендентами.

Титания. Брючный! Ты вот этого знаешь?

Первый мужчина. Которого? Шерстяного?

Титания. Да.

Первый мужчина. Сегодня вот тут, на поляне, первый раз встретились.

Титания. А ты, Шнурочный, что скажешь о Брючном?

Второй мужчина. Я с ними обоими сегодня здесь, на поляне, впервые увиделся.

Титания. О, небо! Этак вы меня совсем запутаете! Как же мне узнать и как тебя найти, ты, улепетнувший бог! «Пусть гонится за Аполлоном^{36} Дафна^{37}, голубка — за грифоном, лань — за тигром»^{38}. Так слушай: нашу распрю я хочу по-доброму окончить. Я люблю тебя.

Второй мужчина. Э-э-э… Это вы кому?

Титания. Тебе!

Второй мужчина. О-о, прошу вас, только не мне! Пожалуйста, не делайте мне неприятностей.

Титания. Брючный! Хочу тебя кое о чем спросить. Отвечай мне прямо и честно. От этого все зависит. Вот ты сказал: ты никогда ни в кого не влюблялся. Так, а теперь посмотри на меня. (Распахивает плащ.) Посмотри на меня! Как следует смотри! Смотри всюду, где тебе хочется. Так. А теперь я тебя спрашиваю: как, мог бы ты в меня влюбиться?

Первый мужчина. Признаться, я обескуражен. Столько красоты, и всё это в одном человеке, мне еще не приходилось видеть. Скажу как есть, скажу: да.

Титания. Шнурочный! У тебя жена и дети. Невзирая на это — ты бы меня взял?

Второй мужчина. Ты знаешь, я не лгу. Ответом будет: да.

Титания. Ты, Шерстяной. Допустим, ты на миг забыл свою робость.

Третий мужчина. Какой вопрос! Да если ты навстречу хотя бы шаг, — немедленно, конечно, сразу: да!

Титания. Итак, каждый из вас был бы готов сделать меня своей возлюбленной?

Первый мужчина. Подобный вопрос не стоит так долго мусолить с теоретической точки зрения…

Второй мужчина. Ради Бога, не бросайте нам всем разом косточку столь соблазнительной и опасной умственной игры.

Третий мужчина. Едва заслышав сладкий запах, мы все стоим на задних лапах.

Титания. Один из вас — самый подлый и льстивый лицемер, какого только видела эта Богом забытая планета. Ибо он утверждает, клянется и божится, что сию секунду, не сходя с места, готов стать моим возлюбленным — являясь одновременно моим беглым мужем, что он отрицает! Черт бы его побрал, говорю я! Я-то знаю, что он меня слышит. Он стоит там внизу. И еще кое-что я ему скажу прямо в сердце: наступает Иванова ночь. Больше я ничего не скажу. Он все сам поймет. Посмотрите на него: он побледнел!

Трое мужчин пристально смотрят друг на друга.

Ну, а вы двое, жалкие лгунишки, которые его выгораживают, прикрывают его своим смешным внешним сходством? Что с вами прикажете делать?

Третий мужчина. Никого я не выгораживаю и не прикрываю, поверь мне!

Второй мужчина. Да попадись мне этот подонок, я бы тут же его тебе предоставил.

Первый мужчина. Ну-ну! А ведь вы самый первый вздрогнули, как только эта дама окликнула нас с галереи.

Третий мужчина. Да-да, аж скамейка затряслась, так у вас нога от испуга дернулась.

Второй мужчина. Ну, знаете, уж вам ли говорить! Сами-то побелели как мел, едва голос услышали. У вас даже затылок стал весь белый — вон, как ваша майка.

Третий мужчина. У меня майка точно такая же, как и у вас. Так что нечего в меня тыкать.

Первый мужчина. Господа, я вас обоих не имею чести знать. Однако кое-что из того, о чем уже упомянула эта дама, и мне бросилось в глаза. А именно: вы похожи друг на друга до неразличимости.

Третий мужчина. Что? И это говорите вы, который вон с тем господином вообще на одно лицо?

Первый мужчина. Ну, знаете, бросьте, это самый пошлый из приемов — по принципу «сам дурак». Лично я со спокойной совестью могу заявить: я здесь единственный, кто действительно ни на кого не похож.

Второй мужчина. Ну, тут вы сильно заблуждаетесь. Я только вошел — сразу подумал: надо же — вы и вон тот господин похожи друг на друга прямо как два яйца.

Первый мужчина. Надеюсь, вы-то не считаете, что я на вас похож, как утверждает этот вот господин, ваш двойник?

Третий мужчина. Да нет, конечно. Ничего общего. Нет, не считаю.

Первый мужчина. Ну, вот видите. А коли так, коли на меня вы не похожи, а с этим вот господином смотритесь просто как близнецы, значит, я среди вас единственный, кого нельзя ни с кем спутать.

Второй мужчина. Вы похожи вон на него! Между тем как я вовсе не нахожу, будто он мой двойник. Ничего общего. Я тут вообще ни на кого не похож.

Титания. Все, хватит! Вы не в силах найти промеж собой лжеца и беглеца, который имеет наглость делать вид, будто не знает меня до последней складочки кожи. Значит, мне самой надлежит выявить неверного обманщика в этом мужском единообразии, от которого меня просто тошнит. Послушайте. Вы все трое заявили, что готовы сделать меня своей возлюбленной. Так или не так?

Первый, Второй и Третий мужчины. Да, конечно, хоть сейчас!

Титания. Ну, а как бы каждый из вас поступил, узнай он, что я возлюбленная не только его, но и двух других прохвостов? А?

Все трое мужчин издают звуки решительного неодобрения. Один говорит: «Однако!», второй неслышно присвистывает и качает головой, третий разочарованно щелкает языком.

Я слышу, слышу, вам это не очень по вкусу. Но это означает, что вы готовы вступить друг с другом в конкуренцию, чтобы в конце кто-то один, наиболее отличившийся, мог владеть мною безраздельно?

Мужчины невнятными звуками выражают тем не менее согласие.

Одним словом: вы согласны за меня бороться? Я спрашиваю вас: готовы ли вы сражаться друг с другом не на жизнь, а на смерть, чтобы меня заполучить?

Первый мужчина. Ну, к чему такие крайности? Верно?

Третий мужчина. Это совсем не обязательно.

Второй мужчина. В таких чрезмерных проявлениях это даже не совсем принято в наши дни.

Титания. Вот как? А как бы повел себя каждый из вас, если бы ему не удалось меня заполучить? Вот ты, Шнурочный?

Второй мужчина. Ну, я-то с досады точно кусал бы себя за задницу. Извиняюсь, конечно. Но когда такая красотка у тебя, можно сказать, из рук уходит, понятно, начинаешь думать: что упустил, что не так сделал.

Титания. Брючный?

Первый мужчина. Если бы я по-настоящему старался и в конце концов все-таки вас не заполучил, я, насколько я себя знаю, прикинулся бы обиженным.

Титания. Шерстяной?

Третий мужчина. Если уж вы меня спрашиваете — я бы себе сказал: в конце концов, можно ведь о ней и помечтать. И стал бы о вас мечтать — раз уж ничего другого не остается.