Юлиус. Все, что он тут сказал о своем безразличии, он мог бы сказать и о своей впечатлительности.

Через правую дверь возвращаются Мария и Человек без часов.

Нетерпеливая. О! Смотрите! Назад из истории! Закончили свою историческую прогулку? Опять на нулевой точке? Потрясающий мужик, верно?

Мария. Потрясающий, да.

Нетерпеливая. Умница! Потрясающий ум!

Мария. Да, верно. И это тоже.

Нетерпеливая. А вы не находите, что он немного авантюрист?

Мария. Нахожу, конечно. Но его это не портит.

Нетерпеливая. Нет, не портит. Что правда, то правда. Пускай делает что угодно. Я хочу только одного — состариться рядом с ним.

Мария прислоняется к колонне. Нетерпеливая подходит к ней.

Я была в ужасе, увидев вас снова. Когда вы появились в двери. Я подумала: что сталось с ее лицом, какое оно холодное и бесстрастное, какие глубокие складки вокруг рта и у носа. Мария! Куда девалось твое милое, веселое лицо? Наивная радость, любопытство, никчемна озабоченность, чувственность, тепло — все обилие твоих несказанно прелестных слабостей. Ты как-то ожесточилась. И вид у тебя так о серьезный, замученный вид. А как ты похудела — кошмар! Прям плакать хочется. Это все равно что индийскую богиню лишить ее улыбки, любовной премудрости…

Мария исчезает в колонне. Слышно, как поворачивается ключ во входной двери.

Юлиус. Т-с-с! Тихо…

Все прислушиваются к звукам у двери и поочередно окликают друг друга по имени.

Олаф?

Олаф. Да?

Спящая. Ансгар?

Человек без часов. Да?

Нетерпеливая. Юлиус?

Юлиус. Да?

Человек без часов. Сабина?

Нетерпеливая. Да?

Олаф. Дина?

Спящая. Да?

Все озираются и окликают тихо: «Мария?». Через открытую входную дверь кто-то заталкивает в комнату чемоданы и дорожные сумки.

Затемнение.

Комната. В левом углу — небольшая кучка одноразовых зажигалок.

Входная дверь распахнута, чемоданы и сумки стоят посреди комнаты.

Входят Мария и Франк Арнольд.

Франк Арнольд. Входите. Раздевайтесь. Садитесь. Хотите чего-нибудь выпить? Что вам предложить? Глоток вина, виски, кофе?

Мария. От вина не откажусь, спасибо.

Франк Арнольд. Хорошо доехали?

Мария. Да, прекрасно…

Франк Арнольд. Может, немножко отдохнете с дороги? Или хотите пройтись по городу?

Мария. Да, с удовольствием.

Франк Арнольд. Поздновато, правда. Магазины сейчас закроются. Наверно, лучше подождать до утра. Передохните, освежитесь, а через час-другой поедем в замок, там отличный ресторан, с чудесным видом на город. Если вы не против, мы там поужинаем.

Мария. Да, с удовольствием.

Франк Арнольд. Выпьем по глоточку. Ваше здоровье. Добро пожаловать!

Мария. Большое спасибо. Я очень рада…

Франк Арнольд. У меня словно гора с плеч свалилась — наконец-то вы здесь. Я уж было подумал, что не застану вас в аэропорту, ведь я беспардонно опоздал.

Мария. Да, я тоже очень рада, что все устроилось. Отъезд пришлось несколько раз откладывать. Вечно что-то мешало. Но теперь, слава Богу, все позади, можно привыкать к новой обстановке.

Франк Арнольд. Надеюсь, вы не сожалеете о том, что приехали сюда. Вам здесь будет спокойно. Места полно. Можете устраиваться где угодно. Единственное, что вам может оказаться в тягость, это я.

Мария. Вы никак не можете быть в тягость. Я же ради вас сюда приехала.

Франк Арнольд. Значит, вы полагаете, вам тут будет уютно?

Мария. Да, конечно, вполне.

Франк Арнольд. Я порой излишне нетерпелив. Придется вам к этому привыкнуть. Вы очень… как бы это сказать… очень приветливый человек. Во всяком случае, производите такое впечатление.

Мария. Не беспокойтесь. Я быстро привыкаю к людям. Мои слабости совсем в другом.

Франк Арнольд. Выпьете еще чуть-чуть?

Мария. Да, с удовольствием.

Франк Арнольд. Пожалуй, это будет не так просто. Я имею в виду, вы очень красивая женщина, ну, а я не из дерева.

Мария. Ну и что же.

Франк Арнольд. Вы не боитесь, что могут возникнуть сложности?

Мария. Нет. Ну какие такие тут могут быть сложности?

Франк Арнольд. Вы еще спрашиваете!.. Я ведь мог бы сразу же предложить вам свою спальню. Она немного просторней и комфортабельней, верно?

Мария. Да, с удовольствием.

Франк Арнольд. Вы соглашаетесь, ровным счетом ничего обо мне не зная?

Мария. Об этом у меня еще не было времени подумать.

Франк Арнольд. Итак, вы приехали сюда и хотите… вы сами этого хотите?

Мария. Я не думала об этом. Но теперь, когда я здесь, и все прочее, все эти ужасы позади, голова у меня свободна для чего-то нового.

Франк Арнольд. Я коснулся вопроса, который меня довольно-таки сильно волнует…

Мария. Вы знаете, что вид у вас не вполне здоровый…

Франк Арнольд. Я? Нет…

Мария. Я вас просто предупреждаю, чтобы вы потом не говорили, будто я от вас что-то скрыла.

Франк Арнольд. Вы имеете в виду… мое лицо? Эту потрепанную старую маску… это мое несчастье… вы это видите?

Мария. Да, и мне все это очень нравится.

Франк Арнольд. Пойдемте же…

Они проходят с вещами направо, в соседнюю комнату. Не успев закрыться, дверь снова распахивается, и в комнату входит Мария с Рудольфом (Человеком в зимнем пальто из первого акта).

Мария (прислонившись спиной к стене). Нет, права! Права! Права! Медея^{65} права!

Рудольф. С какой стати ты ссылаешься на Медею. У нас нет детей, я не бросал тебя ради какой-нибудь царевны Креусы, однако ты, мне кажется, влезаешь в шкуру этого чудовища.

Мария. Она не чудовище. Она извелась от страданий.

Рудольф. И ты себя тоже решила извести?

Мария. Медея очень проста. Она — живое существо. Необычайно самобытное. А вот окружение ее порочно.

Рудольф. Но это не дает ей права жертвовать собственными детьми!

Мария. Не дает права? Да что ты знаешь?! Не дает права! Еще как дает! Она любит Язона, он для нее дороже всего на свете. Сколько они пережили, сколько они выстрадали вместе! И как подло он ее потом обманул.

Рудольф. Где же параллель? Я спрашиваю: где параллель между тобой и мной, с одной стороны, между Медеей и Язоном — с другой, скажи на милость? Просто страшно становится, до чего этот миф вскружил тебе голову. Ты же никогда ничего не читала. Ты знаешь только эту Медею, единственное, что ты вообще когда-либо прочла.

Мария. А мне ничего другого и не нужно.

Рудольф. Прочти «Анну Каренину» или «Даму с камелиями», или еще какую-нибудь трогательную женскую историю.

Мария. Медея же всеми силами стремится предотвратить несчастье. Но Язон ее не слушается.

Рудольф. Как он должен ее слушаться? Они в сетях трагедии. Тут уж ничего не поделаешь. А у нас разве трагедия? В нашей жизни нет места для Медеи. Нет места, понимаешь?

Мария. Медея совершает величайший подвиг во имя любви, который когда-либо совершала женщина.