В конце XIX столетия доля евреев, достигших больших высот в искусствах, науках, медицине, юриспруденции, была огромной по отношению к общей их численности в Западной Европе. В Англии, где евреев жило не так много, они могли занимать высокие государственные должности. Консервативный премьер-министр Англии в 1874-1880 гг., красноречивый Бенджамин Дизраэли, был потомком итальянских и португальских евреев, а его отец в молодости часто посещал синагогу.

Этот процесс постепенного воцарения равенства не затронул несколько сотен миллионов людей, живших в Африке и Азии. Требования равенства и свободы в большинстве стран Европы совпали с потерей свободы в некоторых районах других континентов. При таком множестве азиатских и африканских народов, попавших под власть далеких европейских монархов или парламентов, было нелегко говорить убедительно о равноправии в Каире, Ташкенте, Шанхае или Калькутте. Пожалуй, впервые в человеческой истории равноправие так широко превозносилось в качестве добродетели, но по иронии судьбы сотни миллионов людей жили под колониальным гнетом тех европейских государств, которые громче всех проповедовали равенство.

В Бирме в 1900 г. простой лавочник, торговавший на берегу реки Рангун, знал о том, что происходит в Европе. Школьные учительницы в африканской деревне могли рассказать что-нибудь о Китае — стране, о существовании которой их бабушки, возможно, даже и не слышали. Начальные знания об отдаленных странах теперь входили в программу тысяч школ. Цветные карты мира стали обыденностью. Вряд ли в дни Наполеона кому-нибудь, кроме горстки людей в Европе, попадалась на глаза карта мира; но через столетие большинство европейских школьников были знакомы с этой картой или глобусом и даже могли назвать реки и горы каждого континента.

Это был последний век географических открытий. Почти каждое десятилетие XIX в. знаменовалось ими: были найдены истоки Нила; совершены первые восхождения на пик Маттерхорн и другие горы, прежде казавшиеся недосягаемыми; открыты истоки рек Амазонка, Миссисипи и Конго; предприняты экспедиции в выжженные солнцем внутренние районы Австралии; обнаружен в Гренландии крупнейший в мире ледник Гумбольдта; совершены путешествия по затерянным в лесах рекам Новой Гвинеи. Одним из немногих символических объектов, на которые еще не ступала нога человека, оставался Южный полюс, которого в 1911 г. достиг норвежский путешественник Руаль Амундсен, всего на пять недель опередив британца Роберта Скотта, замерзшего в снегах. Многие из этих далеких объектов, только что обнаруженных и нанесенных на карты европейцами или их потомками, были известны коренным жителям регионов, в которых они находились. Европейцы ввели их в широкий контекст и отобразили на картах.

Новые сведения о длинной истории нашей планеты добыли некоторые из тех, кто совершал далекие путешествия. Чарлз Дарвин совершил медленное кругосветное плавание на британском военно-морском судне в 1830-е гг., посетив такие труднодоступные места, как Галапагосские острова в восточной части Тихого океана, и получив информацию, которая привела его к созданию эволюционной теории, впервые опубликованной в 1859 г.

В проливах и на островах Юго-Восточной Азии другой британский натуралист независимо от Дарвина открыл теорию естественного отбора, а также пришел к выводу о существовании разделительных барьеров между ареалами многих видов растений и животных. Алфреду Расселу Уоллесу, учителю и естествоиспытателю, было чуть больше двадцати лет, когда он увлекся естественной историей. Решив собрать коллекцию экзотических птиц и насекомых, отчасти для удовольствия тех европейских коллекционеров, которые не хотели покидать дома, он отправился на реку Амазонку. На обратном пути корабль, на котором он плыл, загорелся и утонул, и большая часть его коллекций и записок погибла.

Чудом спасшийся Уоллес не пал духом. Отправившись на Малайский архипелаг, он переплывал от острова к острову и собирал образцы самых ярких и необычных живых существ. В 1862 г., завершив свои сборы и наблюдения, он вернулся, привезя с собой первую живую райскую птицу, достигшую Европы. Острое зрение и прекрасная память позволили ему собрать факты, на основе которых он сумел доказать, что между Юго-Восточной Азией и Австралией, и особенно заметно между островами Бали и Ломбок, проходит граница, по обе стороны которой флора и фауна различаются по своему характеру. Эту границу теперь называют линией Уоллеса.

Люди пока не понимали, что есть еще одно, неисследованное, измерение океанов. Хотя человеческий глаз мог увидеть, по крайней мере в ясную погоду, высочайшие горы на земле, ему были недоступны горные цепи, тянувшиеся по морскому дну, поскольку толща воды не пропускает солнечный свет. Немногочисленные образованные люди знали, что моря и океаны занимают вдвое большую площадь на земном шаре, чем суша. О существовании подводных горных хребтов никто не знал. Британское деревянное судно королевского флота «Челленджер» было специально оборудовано для изучения океанского дна в отдаленных частях мира. В 1872 г. оно отправилось в плавание, систематически измеряя опускаемым за борт лотом глубину океана. Главным открытием этой экспедиции стала извилистая горная цепь на большой глубине под поверхностью Атлантического океана, протянувшаяся по морскому дну по линии север — юг. Ни в одном месте этот Срединно-Атлантический хребет не подходил близко к материкам Америке и Африке.

В 1874 г. «Челленджер» отправился на крайний юг, став первым паровым судном, пересекшим Южный полярный круг. Исследовав с помощью драги дно Южного Ледовитого океана, ученые экспедиции обнаружили участки континентальных скал, сглаженных ледниками. Это открытие, вызванное твердой уверенностью в том, что у Южного полюса должна находиться большая масса суши, было самым убедительным из всех полученных прежде свидетельств существования антарктического континента, а не маленького участка земли или горстки островов.

Море по-прежнему хранило множество тайн. Были ли континенты, теперь расположенные так далеко друг от друга, некогда одним целым? Молодого немецкого метеоролога Альфреда Вегенера после экспедиции в Гренландию посетила гениальная идея, имевшая крайне важные последствия. В 1912 г. он разработал свою теорию дрейфа материков. Он предположил, что изначально существовал только один огромный континент, что тропические Африка и Южная Америка когда-то были соединены, а Северная и Южная Америки были соединены не всегда, что Гималайские горы возникли в результате давления, вызванного наползанием друг на друга тектонических плит, и что существующие сейчас континенты не стоят на месте, а медленно движутся, либо сближаясь, либо расходясь. Его блестящие идеи были сочтены нелепыми и завоевали признание только в 1960-е гг., много времени спустя после его смерти.

С умножением знаний о земном шаре и под влиянием романтического настроя приходило понимание, что мир усыпан неизведанными местами, при виде которых у любителей природы может перехватить дыхание от восторга. Древние греки составили список известных им чудес света, почти все из которых были творениями их собственных художников и архитекторов, созданными в небольшом радиусе вокруг городов Афины и Александрия. В 1900 г., напротив, многие путешественники предпочитали грандиозные природные зрелища великим сооружениям Греции и Рима, Китая и Индии. Некоторые устремлялись к Ниагарскому водопаду, в Швейцарские Альпы, Гималаи, гавани Гонконга, на кейптаунскую Столовую гору, к деревьям Йосемитского парка, в то время как другие собирали цветные открытки с их видами. Уверенность в том, что этим чудесам не угрожает никакая опасность, была гораздо крепче, чем в наши дни.

Многие счастливые путешественники с благоговением любовались вулканическими террасами и каменными лестницами природного происхождения на Северном острове Новой Зеландии. Одна из широких террас была нежно-розового цвета с вкраплениями кристаллов, похожих на розовые сосульки. Воды, покрывающие другую террасу, с изумлением описывал английский историк Дж. А. Фрауд в 1885 г.: «Вода имела цвет, которого я никогда не видел прежде и не увижу снова по эту сторону вечности». Это не был цвет фиалок или колокольчиков — его любимых цветов, его также нельзя было назвать сапфировым или бирюзовым. Мастер английской прозы, он признавался, что не находит слов, для того чтобы передать «это ощущение сверхъестественной красоты». Год спустя и розовая, и белая террасы исчезли под камнями, пеплом и горячей грязью, выброшенными соседним вулканом.