При недостатке дров люди изобретательно находили им замену. В Египте жгли отходы сахарного тростника, в Индии — сухой коровий навоз, а на некоторых греческих островах — жмых оливок. Как альтернатива дереву постепенно начинал выступать уголь. На севере Китая, где в некоторых районах леса были практически сведены, на угле даже готовили пищу. На севере Англии и во Франции в 1200-х гг. уголь добывали в шахтах, и английский уголь отправляли на парусных кораблях через пролив Ла-Манш в нидерландский город Брюгге. В последующие шесть столетий все больше и больше угля привозили на кораблях в Лондон, что превратило его, вероятно, в первый крупный город в мире, который массово использовал его — как в кухонных плитах, так и в печах фабрик.

Почти повсюду существовали ограничения на рост городов. Город не мог превысить определенные размеры просто потому, что не мог получить в окрестностях необходимое для этого количество продовольствия и дров. Городу с населением, скажем, 30 000 человек требовалось в неделю столько дров, сколько могли бы увезти 600-1000 телег. Еще 200 повозок должны были доставить зерно, которого хватило бы в среднем на неделю. Поскольку эти телеги тянули лошади и быки, нужно было выделить большие площади земли, для того чтобы обеспечить их травой и сеном. Непомерно разросшиеся города, такие как древний Рим или современный Лондон, могли обеспечить себя, только доставляя необходимые продовольствие и топливо издалека, по морю или реке.

Необходимость тратить много времени и отводить много земли для получения топлива, идущего на обогрев и освещение, и сырья для изготовления теплой одежды непрестанно накладывала ограничения на уровень жизни большинства европейцев. Стандарты жизни людей в тропиках до XVIII столетия не отставали от европейских, отчасти потому, что им нужно было мало одежды и топлива для обогрева. Им требовалось меньше калорий, поскольку не нужно было переносить зимние холода. А некоторые особенно благодатные части тропиков имели даже источники дешевого керосина. Бирма снабжала нефтью несколько поколений, прежде чем ее фонтан не забил из скважины, пробуренной в Пенсильвании в 1859 г.

ВЫХОД ИЗ СТАРОГО ТУПИКА

В течение, быть может, 4000 лет уровень жизни среднего человека в Европе, Африке и Азии рос медленно, если рос вообще. Случались благоприятные годы и ужасные годы, незначительные подъемы и падения материального благополучия людей, умножались предметы роскоши, доступные для богатых; но две трети населения земного шара находились на нижних ступенях экономической лестницы, повседневная жизнь для них была борьбой за выживание. Однако между 1750 и 1850 гг. появились предвестники грядущих кардинальных перемен. Британия особенно готова была к скачку вперед. Ее население быстро росло, но уровень жизни большинства семей также поднимался по сравнению с предыдущим скромным минимумом. Благосостояние увеличивалось не из-за череды удачных лет с богатым урожаем, а в результате изобретательности и мастерства, привносимых во все формы повседневного труда — на море и земле, на фермах и фабриках.

Когда фермеры совершенствуют методы разведения скота и растений, а также удобрения для почв, одна ферма может производить больше продовольствия, чем прежде. А облегчение транспортировки грузов в результате строительства новых каналов, укрепления дорог, а позднее — создания железных дорог и пароходов, приводит к тому, что каждый район каждой страны может специализироваться в той отрасли экономики, к которой лучше всего приспособлен, и обмениваться продуктами своего производства с другими районами. В сущности, если изобретательность направлена на все сферы повседневного труда, а не только на транспорт, объем продовольствия и других продуктов увеличивается быстрее, чем растет население. И больше еды, топлива, жилья, одежды и свободного времени потенциально доступно каждой семье, по крайней мере, в эффективных государствах.

Это сочетание и взаимодействие событий и тенденций определит ход двух последующих столетий. Будут разрушены все традиционные образы жизни, но награда за это будет велика. В благополучных странах уровень жизни людей, получающих минимальные заработки, поднимется до тех стандартов, которые традиционно были привилегией стоящих на высших ступенях социальной лестницы.

Непредсказуемые события или совпадения жизненно важных событий, происходящих одновременно, способны изменить ход истории. В возникновении Соединенных Штатов Америки, южноамериканских государств, Южной Африки, Канады и Австралии стечение непредвиденных событий в последние десятилетия XVIII в. сыграло особенно значительную роль. Многие из этих событий были связаны с успехами и неудачами Франции, чье влияние было неоспоримым и в случае ее побед, и в случае поражений в войнах. Когда эти события только начали разворачиваться, из всех европейских языков французский имел самые веские основания стать языком международного общения, но когда они наконец развернулись, уже были заложены основания для того, чтобы межнациональным языком XX в. стал английский.

В 1750 г. американский континент был расколот на два или три частично пересекающихся мира. Десятки коренных племен и мини-государств по-прежнему оставались самостоятельными, особенно на холодных крайних севере и юге и в прериях Северной Америки, но их влияние в более широком мире было ничтожным. Напротив, жителей многих частей континента, находившихся под европейским влиянием — а они были по преимуществу расположены вдоль побережий, — переполняли энергия, энтузиазм и уверенность в том, что будущее континента за ними. Население этих колоний росло, благосостояние стремительно повышалось, а их влияние на Западную Европу и Западную Африку распространялось все шире. И все же ими управляли из Парижа и Лондона, Лиссабона и Мадрида; это продолжалось на протяжении жизни не одного поколения, но не могло длиться вечно. К 1750 г. совокупный экономический потенциал европейских колоний в Северной и Южной Америке, вероятно, был выше, чем у большинства отдельно взятых государств Европы.

Волнующий вопрос заключался не в том, станет ли Америка независимой, а в том, от какого европейского государства она будет продолжать зависеть. В 1763 г. в итоге Семилетней войны между Францией и Британией контроль над Канадой и Новой Шотландией перешел от французов к победителям. В восточной, более европейской, части Северной Америки Британия отныне имела преобладающее влияние, и это влияние, похоже, должно было только расти. Британия получила контроль над всей территорией от Гудзонова залива в Канаде до Мексиканского залива. Более того, большинство колонистов в Северной Америке желало сохранения британского контроля. Особенно горячими сторонниками этого были колонисты Бостона, Нью-Йорка и Филадельфии, многие из которых участвовали в сражениях недавней войны. У них не было желания попасть под управление католической Франции или торговую зависимость от нее.

После окончания войны отношения между Британией и ее колонистами в Северной Америке охладели. Ценой Семилетней войны стало удвоение государственного долга Британии, но американские колонисты мало делали для погашения этого долга. Важнейшей статьей правительственных доходов были налоги на импорт, но многие американские импортеры стремились уйти от них, предпочитая хитростью провозить в свои порты такие товары, как черная патока из Вест-Индии, из которой затем делали ром. Ром был лишь одним из множества способов избегать налогов. В результате средний американский колонист в начале 1760-х гг. платил один шиллинг налогов, в то время как средний британец — 26 шиллингов. Попытки устранить эту диспропорцию заканчивались обидой и раздражением.

НЕПРЕДВИДЕННЫЕ СОЕДИНЕННЫЕ ШТАТЫ

Во многих американских колониях уже существовали парламенты, посредством которых они могли выражать свои жалобы и недовольство. Сама природа этих парламентов недвусмысленно намекала на то, что эти колонии в случае необходимости могут управляться самостоятельно, без всякого контроля со стороны Британии. Каждая из 13 британских колоний, расположенных на одном краю того, что сейчас называют Соединенными Штатами, обзавелась своим парламентом. Род-Айленд и Коннектикут даже имели право выбирать губернатора, что резко отличало их от большинства других колоний, в которые губернаторов присылали из Британии. У американцев уже существовали основы для обретения независимости. Однако стремление к независимости не было единодушным, поскольку в Канаде преобладали лоялисты. Даже в 13 колониях, расположенных южнее, людей, лояльных Британии, поначалу было значительно больше, чем тех, кто окончательно уверился в необходимости восстания. Эти колонисты были в основном британцами по происхождению или рождению, главными исключениями были немцы в Пенсильвании и та шестая часть населения, которую составляли чернокожие рабы, никак не вовлеченные в политику.