— Отлично, — кивнул Марко, — Вели носильщикам спрятаться, а сам следи за тем, что происходит внизу.

Здоровяк кивнул и вышел нести дозор снаружи.

Колдунья возилась с инструментами почти час, но к полудню всё было готово.

«То есть, с помощью этого ритуала кто угодно может объединить все осколки и создать нового бога? Или даже стать им?» — спросил Андре.

— Нет, всё далеко не так просто, — ответила девушка, — Если бы амбрийцы нашли такой способ — кто‑нибудь давно уже провернул бы это. Те же самнарцы, их бы ничто не остановило. Попытка соединить два осколка, как написано, принесёт большую кровь и смерть. В магии всегда есть определённая грань, предел, после которой процесс становится неуправляемым и чрезвычайно разрушительным. Полагаю, здесь речь именно об этом — два осколка представляли собой слишком большую энергию, которой просто невозможно было бы управлять. С помощью амбрийского ритуала можно лишь передать Дар другому человеку, но не носителю осколка. Полагаю, это полезно при выборе наследника.

Девушка соединила последний провод и подключила к конструкции небольшую динамо — машинку. Покрутив ручку, она запустила цепь реакций в колбах, соединённых с непонятными блоками и датчиками.

«Что вы хотите сделать, эсса Рибальд?»

— Немного похулиганить, — ответила она.

«Как именно?»

— Украсть последнюю часть головоломки. Если этот ритуал и правда так важен для Книффо, можно будет попытаться шантажировать его и выудить какую‑нибудь полезную информацию.

Каменная стена подёрнулась рябью, барельефы поплыли, точно круги на воде, надписи делались всё менее отчётливыми. Спустя минуту стена была абсолютно ровной и гладкой — от текста не осталось и следа.

— За такое меня могли бы исключить из рейвенолского Общества Наследия, — сказала Танниа, — К счастью я в нём не состою. Тут важно правильное положение светила — иначе я бы просто стерла барельефы, а не спрятала их.

— И где они теперь, — спросил Руфиано.

Вся эта магия страшно ему не нравилась. Он никогда не был ценителем заклинаний и не доверял чернокнижникам.

— На прежнем месте. Просто не видимы глазу.

Где‑то снаружи хлопнул выстрел. Марко вскочил на ноги и опрометью кинулся к выходу, Руфиано, недолго думая, последовал за ним.

С площадки открывался прекрасный вид на весь храмовый комплекс, однако их лагерь оставался скрыт за кронами деревьев и поросшими травой крышами.

Стая ярких птиц взлетела в воздух далеко у стены и выстрелы затрещали всё чаще.

«Пожертвуете своими людьми?»

— Нет, — ответил Руфиано голосу, — Им велено лишь задержать головорезов Книффо — если позволят силы. Стреляют, значит он привёл с собой не так много, иначе бы наши просто подали сигнал и отошли в лес.

Седобродый проверил пистолеты и клинки.

— Мы с Бэртом пойдём вниз, брать долговязого, — сказал он юноше.

— И я с вами, — воскликнул Руфиано.

— Оставайся с эссой Рибальд, — сказал Марко, — Не то за нами увяжется.

Юноша проводил товарищей взглядом. Двое наёмников увешанных оружием быстро спустились вниз и вскоре исчезли в роще араукарий. Демон всё ещё был рядом с ним. Однако присутствие чужака больше не казалось таким пугающим. Возможно, это впрямь просто колдун, случайно связанный с ним сумасшедшей бурей.

Теперь Руфиано был уверен, что всё произошло именно в ночь нападения на них «Заката», шебеки эра Книффо. Он помнил воронку шторма, окружавшую их в то утро — он уже тогда понимал, что вокруг творится страшное заклятье. Просто не думал, что станет связан им настолько.

Осколок медальона Нерея. Это он разбудил тот чудовищный смерч, что едва не разорвал их корабль и, если верить эссе Рибальд, вытащил из бесконечной дали колдуна Федоро и сковал его цепью с Руфиано. Но зачем?

Могла ли леди Маргарит сделать это сознательно? Но для какой цели? Чужак уверяет, что не знаком с хозяйкой. Юноша попытался вспомнить, о чём в последний раз говорил с Далёкой. А говорил ли вообще? Нет, он совершенно точно помнил, что ни словом не обмолвился с хозяйкой в тот день. С кем из её окружения он виделся? Руфиано вспомнил свой первый приступ, когда когти колдуна впервые стиснули его душу. Кто был в то утро рядом с ним? Маэстро Сильфпар помог ему тогда прийти в себя. Но, если бы старик и правда что‑нибудь знал, то давно сказал бы, а не стал посылать к стародавнему приятелю на Айдо. Эсса Камилла? Да, теперь вспомнил. В момент нападения он всё ещё был под действием декоктов маэстро и не слишком хорошо соображал. С трудом двигался и даже умудрился получить пару ран.

Юноша потрогал бок, ещё несколько дней назад не дававший ему покоя. Теперь на его месте остался лишь багровый шрам — настойки эссы Рибальд оказались едва ли не лучше стариковских.

Но сейчас не об этом. Что сказала ему Камилла в последний раз? Он закрыл глаза, пытаясь сосредоточиться. Проход по правому борту завалило бочками и он не мог подобраться к камбузу, отбиваясь от двух насевших на него головорезов эра Книффо. Он видел, как леди Маргарит в сопровождении слуг ведут на «Закат». Да, именно тогда Камилла бросила ему свёрток и что‑то крикнула на прощание. Сквозь вой ветра, он разобрал лишь несколько слов. «Осколок поможет… нас найти». Свёрток упал за борт, в пучину, из которой он выбрался после того, как его выбросило за борт заклинанием леди Маргарит. Но что это был за свёрток? Просто письмо? Осколок?

— Мон эстро Федоро, — сказал он незримому спутнику, — В прошлый раз эсса Рибальд сказала, что вы потерпели кораблекрушение. Это случилось в ту же ночь, как вы попали сюда?

«Нет, тот шторм мы пережили. О скалы мы разбились позже, когда передали встреченную госпожу Маргарит со спутницей на другой корабль, а сами наткнулись на себастийцев»

— Сочувствую вам, мон эстро, — искренне проговорил Руфиано.

«Спасибо. Пережил кораблекрушение я один. К счастью, сейчас меня подобрал торговец. Думаю, я в относительной безопасности. Идём в Ренеграну».

— Эсса Рибальд будет рада это услышать, — ответил юноша.

Стрельба вдали стала чуть более ожесточённой и он прервал разговор. Вид с парапета был превосходный, однако здесь он являлся отличной мишенью. Поразмыслив, юноша решил вернуться назад в разрушенный храм.

Он заподозрил неладное уже при входе. Инструменты колдуньи вновь были разбросаны, а самой девушки не было на месте. На ходу извлекая оружие, он вбежал в зал.

После яркого дня всё казалось окутанным глубокими тенями.

Они стояли чуть в стороне от входа. Долговязый Книффо в своем неизменном офицерском сюртуке без лычек и двууголке без кокарды широко улыбался. Колдунья стояла рядом с ним, направленный на девушку пистолет говорил лучше всяких слов. Юноша опустил оружие и передал его в руки подошедших головорезов.

— Эр Книффо, — сказал Руфиано.

— Мы знакомы? — удивился долговязый.

Юноша не ответил. Книффо не узнал его, так даже лучше. Может, удастся выкрутиться.

— Думаю, слава меня опережает, — проговорил головорез, не дождавшись ответа, — Хотя это не слишком‑то вежливо, молодые люди. Вы знаете меня, а я не знаю вас. Потрудитесь представиться.

«Это он. Тот самый офицер, у которого мы отбили госпожу Маргарит и Камиллу» — прошептал Андрей.

Он точно знал, что слова его слышит лишь Руфиано. Однако в звенящей тишине храма ему казалось, что он может выдать себя.

— Не сейчас, — прошипел ему в ответ наёмник.

Эр Книффо, стоявший напротив, видимо принял фразу на свой счёт и удивлённо вскинул бровь.

— Танниа Рибальд и Руфиано ди Рохо, — почти выкрикнула колдунья, — Мы из Рейвенолской Академии, проводим зоологические изыскания.

Долговязый задумчиво оглядел двух пленников. Капер приблизился к разложенным на полу инструментам и принялся с любопытством их рассматривать.

— Сколько вас? — спросил он.

— В составе экспедиции две сотни человек, — ответила колдунья.

— Так много? — капер с интересом посмотрел на неё.