- Вы едете в Банскую Бистрицу? - поинтересовался летчик. - Разрешите присесть, фрейлейн?… Простите, не знаю, как вас зовут…

- Мария… - засмеялась девушка, подвигаясь на сиденье.

- Вы немка?

- Да… Только я никогда не была в Германии. Родилась в Варшаве, в семье немецкого промышленника.

- А почему бы вам не съездить сейчас домой?

- Служба… Я работаю в отделе культурных ценностей и очень занята… Приходится много ездить, господин…

- Пауль Эккариус… Простите, не назвал себя. В этой проклятой стране скоро одичаешь и совсем разучишься разговаривать с женщинами…

- У вас мрачное настроение, господин…

- Просто Пауль, - уточнил лейтенант. - К сожалению, вы правы, фрейлейн Мария… Недавно я получил сообщение, что мой отец, гауптман СС Эккариус, был убит в этих краях. Меня вызвали срочно в Банскую Бистрицу…

- Сочувствую вам, Пауль… Это такая потеря…

Когда автобус приехал в Банскую Бистрицу, снова началась проверка документов. Четыре эсэсовца останавливали каждого пассажира, выходящего из автобуса.

- Кого-то ищут, - сказал лейтенант, ведя свою спутницу к выходу.

- Надеюсь, не нас с вами, - засмеялась фрейлейн Мария. - Уж больно много гестаповцев…

Прошло около двух суток как Мария уехала из партизанского лагеря. Все это время Николай не находил себе места, то и дело посылал Ферко в штаб узнать, не вернулась ли девушка. Мучила неизвестность: куда и зачем она так внезапно уехала, надолго ли? Сама Мария ничего не сказала, но сердце подсказывало Николаю, что неспроста она появилась в тот последний вечер необычно возбужденная и непохожая на себя: белокурые волосы были уложены в причудливую прическу, подчеркивающую тонкие черты ее лица, брови чуть подкрашены, отчего голубые глаза девушки казались еще больше и ярче.

Заметив удивленные лица своих товарищей, Мария рассмеялась:

- Не век же ходить мне растрепой, вот и привела себя в порядок…

А потом, по распоряжению штаба, Николай с Ферко провожали Марию к домику лесника. Всякие расспросы были запрещены, операция проводилась в строжайшей тайне…

На вторые сутки после отъезда Марии, к вечеру, Васильев получил приказ встретить девушку в условленном месте. Две минуты ушло на сборы, и вот они вместе с Ферко покинули лагерь. Еще никогда Николай так не торопил время. Запыхавшись, подошли они к домику лесника, и, не дожидаясь, пока словак соберется, сами запрягли лошадь в повозку.

Но напрасно партизаны пролежали четыре часа на опушке леса, ожидая, когда лесник вернется из села. Старик приехал один.

- А ты точно там был, где назначено?… Не перепутал, а? - с надеждой переспрашивал Николай.

- Там, там… - сумрачно отвечал лесник. - Не пришла она…

Капитан Олевский, выслушав доклад Васильева, коротко сказал:

- Встречать завтра, там же и в то же время…

Плохо спал в ту ночь Николай. Тревога за Марию гнала сон. Еле дождался вечера. Но и в этот день девушка не явилась на место встречи с лесником.

- Разрешите мне поискать ее в Калиште? - попросил Николай капитана Олевского. - Не могла же она там бесследно пропасть!…

- В Калиште ее нет, Николай Михайлович… Завтра пойдете вновь.

- Когда последний срок ее возвращения?

- Сегодня.

- Но где же она?! - воскликнул измученный Николай. - Где?

- В самом пекле, Николай Михайлович…

- Где?

- Я сказал все… - Капитан молча закурил сигарету и положил портсигар перед разведчиком. - Кури…

- Вы что ж, не верите мне? - тихо спросил Николай.

- Верю. Но не имею права говорить. Ты разведчик и должен сам понимать это.

- Почему не послали меня?

- Ты не прошел бы там…

- Значит, она…

- Не надо гадать… Я верю, Мария вернется…

Васильев надвинул на голову шапку и вышел из штаба. Яркие звезды запутались в лохматых лапах елей, покрытых серебристым инеем. Морозный воздух дышал в лицо. Струйки дыма тянулись от землянок к небу и терялись среди деревьев. Похрустывали под ногами часовых сучья. Здесь все было так же, как и три дня назад. Но Васильев вдруг почувствовал горькую пустоту, подступившую к сердцу.

В то утро, когда Мария подъезжала на автобусе к Банской Бистрице, в застенках гестапо были казнены двое связных партизан, двое словаков, у которых палачи безуспешно пытались выведать имена руководителей подполья и адреса партизанских явок. Узнав об этом, начальник секретной службы СС штурмбаннфюрер Отто Скорцени тут же позвонил в гестапо:

- Гауптман Ганке? Вам не начальником гестапо работать, а мясником в лавке. Ведь вы погубили все дело. У вас в руках была живая нить… Я сам буду учить вас, как следует допрашивать. А сейчас усильте слежку за явочной квартирой, на которой взяли связных. Может, они вновь попытаются… хотя вряд ли… Установите строжайшую проверку документов на всех дорогах, вокзалах. Проверять всех при въезде и при выезде из города… Особенно прибывших со стороны Калиште… Помнится, тот полицейский приехал оттуда?

- Да, герр штурмбаннфюрер, - еле слышно произнес гауптман. - Будет сделано.

- Ищите в городе подполье… По всему видно, что оно здесь действует… Пустите по следам всех своих агентов… Постарайтесь подкинуть к ним своего человека, можно под видом бежавшего из тюрьмы или лагеря…

Напуганный угрозой Скорцени, гауптман Ганке лично выехал встретить автобус, прибывший из села Калиште.

Он придирчиво рассматривал документы, всячески стараясь показать подчиненным, какое значение придается этому акту. С неменьшей тщательностью Ганке проверил и удостоверение, предъявленное лейтенантом Эккариусом, в то время как молодой барон галантно помогал фрейлейн Марии выйти из автобуса.

- По какому делу приехали в город? - спросил Ганке.

- По делам службы, герр гауптман, - ответил лейтенант. - Скажите, как мне найти штурмбаннфюрера Скорцени? Где он остановился?

- Что?! Изволите шутить, лейтенант?! - Гауптман от возмущения чуть не задохнулся. - Разрешите-ка еще взглянуть на ваши документы?…

- Взгляните лучше на это. - Лейтенант вытащил из кармана и подал гауптману короткую записку на личном бланке начальника секретной службы СС, в которой Скорцени сообщал, что ждет лейтенанта Эккариуса в Банской Бистрице.

Прочитав записку, гауптман сразу подобрел. Поручив дальнейшую проверку документов своему офицеру, Ганке пригласил лейтенанта и фрейлейн Марию в свою машину.

- Я бы просила вас высадить меня возле гостиницы, - сказала девушка.

- Вы думаете, что вас примут там? - засмеялся гауптман. - Для этого нужна отметка гестапо, комендатуры или мэрии.

- Надеюсь, ваше присутствие, герр гауптман, избавит меня от этих неудобств, - улыбнулась Мария.

Лейтенант повернулся к гауптману:

- Я прошу вас о том же…

В гостинице для фрейлейн Марии был отведен небольшой уютный номер. Отсюда же Ганке позвонил в гестапо, и, переговорив с дежурным, сказал лейтенанту Эккариусу:

- Штурмбаннфюрера Скорцени сейчас нет… Он будет не раньше чем через три часа… Позвоните вот по этому телефону… Пропуск вам заказан.

- Но у меня нет ночного пропуска, а я могу задержаться, да и фрейлейн Мария тоже…

- Не рекомендую этого делать, вы не в Германии… Здесь иногда стреляют из-за угла. А пропуска… - Ганке вытащил из кармана два небольших бланка размером с визитную карточку, на которых черным шрифтом было оттиснуто: «Начальник гестапо г. Банской Бистрицы», написал на них два пропуска, пометил: «Круглосуточно» и размашисто расписался чуть выше оттиска круглой печати.

- Моя подпись может служить для вас пропуском… - улыбнулся самодовольно гауптман. - Желаю провести приятно вечер. Сожалею, что не могу присоединиться к вашей компании…

Лейтенант Эккариус пригласил фрейлейн Марию пообедать в ресторане, и девушка охотно согласилась.

Небольшой зал ресторана был почти пуст. Лишь в углу, сдвинув два столика вместе, сидела шумная компания немцев в гестаповских мундирах.