На обочину шоссе выскочил офицер, поднял вверх руку с пистолетом, требуя остановиться.
- Ян, притормози… Сделай вид, что останавливаешь машину и сразу рви вперед, газуй до отказа… - Морской вытащил пистолет, передернул затвор. - Зараз они поймут, с кем имеют дело…
«Татра» взвизгнула тормозами, чуть сбавила скорость. Офицер отступил назад, ожидая, что машина сейчас остановится. Но она рванулась вперед перед самым его носом и пронеслась мимо оторопевших от неожиданности немцев. Лишь минуты две спустя вдогонку затрещали автоматы, защелкали карабины. Пули зацокали по кузову.
- Очухались, подлючьи души, - закричал Морской. - Жми, Ян, на всю железку…
Оставались какие-то сотни метров до партизанской передовой, которая протянулась за железнодорожной линией. Но тут новая неожиданность подстерегала разведчиков: до переезда оставалось метров тридцать, когда из путевой будки выскочил немец и бросился к шлагбауму.
- Откуда он, черт, взялся? - Морской выхватил пистолет, прицелился в солдата, высунув руку из окна машины. Следом прогремели выстрелы Боброва. Немец качнулся из стороны в сторону, схватился за бок и упал. Полосатое бревно не успело опуститься до конца. На полном ходу, чикнув крышей по шлагбауму, «татра» проскочила через переезд.
Еще немного, и разведчики будут у своих. Но и немцы не теряют времени даром. Один за другим грохочут гранатометы, вздымая рядом с машиной клубы земли и камней. И вот - рывок, удар, обвальный грохот. Машина заваливается и останавливается. Оторванное взрывом заднее колесо, виляя, медленно катится по шоссе. Схватив кителя, Морской, Бобров и Ян Чипка выскакивают из разбитой машины и падают в кювет.
В это время со стороны обороны партизан тоже загремели выстрелы. Разведчики оказались, таким образом, между двух огней. Отстреливаясь, они поползли к своим. Мелкий кустарник, какие-то огороды… Морской натянул китель и, когда в окопах уже можно было различить людей, вскочил и что есть силы крикнул:
- Не пали! Свои ведь!… - Он прибавил пару выразительных слов, после чего огонь стих.
Как только партизаны подползли к окопам и спрыгнули вниз, их сразу же окружили несколько бойцов:
- Сдайте оружие! Вы арестованы!
Морской назвал себя, но те и слушать не хотят.
- Знаем мы эти немецкие штучки, милок, - усмехнулся один из бойцов. - Морской не такой дурак, чтобы самому в пасть волку лезть…
- Мы были в разведке… Это мой начштаба, а это шофер…
- Нечего прикидываться… Расстрелять вас и дело с концом…
- Ведите нас к командиру! - потребовали разведчики.
Их повели на поляну, где в окружении нескольких человек сидел офицер.
- Кто такие? - спросил он.
Морской объяснил. Офицер рассмеялся:
- Брось дурака валять… Какой ты Морской?… Сказки детишкам будешь рассказывать…
- Вы - капитан Егоров, - Морской узнал командира отряда, о котором ему рассказывал майор Величко. - Я действительно подполковник Морской…
- Вот ты и попался, - смеется Егоров. - Откуда ты меня знаешь, а?… В гестапо тебе мою карточку показывали!?… Ну ничего, сейчас мы тебя выведем на чистую воду и расшлепаем… Ведите их, ребята, в землянку.
Задержанных повели в землянку. Конвоир еще не успел доложить, как с лежанки вскочил человек и бросился к Морскому:
- Миша!… Каким тебя ветром занесло, разбойник?!
Только теперь Морской разглядел майора Величко.
- Тебя приехали проведать, чудак человек, - засмеялся Морской, чувствуя как страшная усталость наваливается на него.
- Егоров! Принимай дорогих гостей… Знакомься: подполковник Морской, майор Бобров. - И Величко крепко обнял разведчиков.
…В тот же вечер в Центр была передана радиограмма о численности и оснащенности эсэсовской дивизии, направляющейся в сторону польской границы. Не суждено ей было дойти до Дукельского перевала, где держали оборону немецкие части. Советские бомбардировщики почти полностью разгромили дивизию.
Через два дня командующий германскими войсками в Чехословакии генерал Фредериче сообщил в Берлин:
«Ставка фюрера, ОКВ, фельдмаршалу Кейтелю.
4- я горнострелковая дивизия СС была обнаружена советской разведгруппой и подверглась ожесточенной бомбежке. В течение дня советские самолеты бомбили и обстреливали ее полки.
В результате ударов авиации противника дивизия понесла значительные потери в живой силе и технике. В связи с потерей боеспособности дивизия направляется на пополнение и переформировку в район Праги».
За точные разведданные Центр поблагодарил Морского и Боброва и одновременно строго предупредил, чтобы командир отряда и начальник штаба впредь не брались лично за выполнение подобных заданий.
КТО ЖЕ СВАТ?
Когда Морской и Бобров вернулись в свой лагерь, партизан Ларионов привел в штаб под конвоем неизвестного.
- Задержан по дороге к лагерю, - доложил партизан. - Спрашиваем, кто и откуда, а он твердит как попугай: ведите к Морскому…
- Вы Морской? - спросил неизвестный.
- Я…
Низенький плотный мужичонка лет пятидесяти некоторое время пристально всматривался в подполковника.
- Ну и слава богу, - наконец улыбнулся он. - Теперь вижу, что Морской. По шраму на подбородке вижу… А все же покажьте шелковый лоскуток. Боюсь, как бы не обмишулиться…
- Экий ты недоверчивый! - возмутился Ларионов. - Говорят же тебе, Морской это, командир наш… Русским языком говорят…
- Ишь ты, говорят… Я вот могу сказать про себя, что Наполеон. Так ты и поверишь?
Ларионов засмеялся:
- Простите, ваше императорское величество… Не узнали мы вас, на заставе по матушке величали…
Не обращая внимания на шутку, незнакомец настойчиво попросил:
- Так вы, будьте ласковы, покажите лоскуток…
Морской вытащил из нагрудного кармана напечатанное на шелке удостоверение и подал гостю.
- Посветите, - обратился тот к партизанам.
- Я б тебе с удовольствием присветил по уху, настырная твоя душа, - огрызнулся Ларионов.
Арестованный спокойно повернулся к парню:
- Ты подожди малость, подожди… Я вот эту штуковину гляну, потом командиру кое-что сообщу, и тогда у меня часок-другой отдыха будет… Вот я тебе и присвечу по уху, коль тебе так хочется… Уважу, так уж и быть, если ты сам гостей уважать не научился.
Партизаны засмеялись. Им понравился этот шустрый, общительный человек своей находчивостью, умением на острое словцо ответить меткой шуткой. А тот не спеша свернул шелковый лоскуток и, возвращая его Морскому, сказал:
- Все правильно. Разрешите поговорить с вами, товарищ командир? Только не здесь…
- Пошли. - Морской жестом пригласил незнакомца пойти к дому лесника. - Майор, думаю, что и ты зараз нужен будешь…
Бобров согласно кивнул в ответ, а незнакомец нерешительно затоптался на месте.
- Чудак человек. - Морской внимательно разглядывал незнакомца. - Можешь не сомневаться, это наш начальник штаба.
Присказку «чудак человек» знали все в отряде и по тому, с какой интонацией она произносилась, бойцы точно могли определить отношение командира к происходящему: недовольство, упрек, восхищение, осуждение. На этот раз слова «чудак человек» прозвучали с какой-то почти нескрываемой настороженностью.
В комнате горела лампа, а чтобы свет ее не был виден снаружи, ставни еще с вечера закрыли. Неизвестный глянул на окна и тихо спросил:
- Нас никто не подслушает?
- Мы одни…
Мужчина вытащил из кармана тонкую полоску бумаги и подал Морскому.
Морской развернул листок:
«Товарищам Морскому и Григорьеву.
Сообщаю, что, по данным наших товарищей, в вашем отряде есть два немецких шпиона. Один - Николай Чередниченко - заслан к вам Лебедем, командиром лжепартизанского отряда. Его кличка Сват. Кто заслал второго шпика, и его имя, нам неизвестно. Остерегайтесь.
С дружеским приветом, комиссар п/о им. Богдана Хмельницкого…»
Знакомая размашистая подпись с хитроумно закрученным «хвостиком» не оставляла никаких сомнений в подлинности письма. Морской еще раз перечитал его и молча передал майору. Невеселые мысли сами собой лезли в голову. «Что же это получается? Командир партизанского отряда засылает немецкого шпиона… Значит?… Значит, на немцев гад работает… Иного вывода тут не сделаешь…
