Но не только награда обрадовала Франка. Фюрер доверительно сообщил ему, что положение на фронте в ближайшее время должно резко измениться в пользу германских вооруженных сил, которые готовят русским «страшный сюрприз»…

- Новое оружие - наш бог, с которым мы победим, этих фанатиков, русских! - горячился Гитлер по телефону. - Мир еще не знал ничего подобного!

В конце разговора Гитлер сказал Франку, что высоко ценит преданную и верную службу обергруппенфюрера и через несколько месяцев отзовет его в Берлин для постоянной работы на должности имперского министра…

У Франка перехватило дыхание. Он только втайне позволял себе мечтать об этом: «Берлин! Спокойная жизнь в столице империи, постоянное пребывание среди высших руководителей Германии… Быть ближайшим доверенным самого фюрера, кому дано вершить судьбы не только империи, но и всей Европы!… Только бы скорее наши войска применили новое оружие, которое должно изменить ход войны.

Франк много раз слышал, что уже несколько лет конструкторы работают над каким-то секретным оружием, точнее - над сверхмощной бомбой, взрыв которой способен уничтожить население целого государства… Работа эта якобы уже закончена. Остановка только за доставкой бомбы к цели. Но конструкторы уже завершают создание огромного реактивного самолета…

Тогда, осенью 2944 года, не у одного Франка появились надежды на «страшный сюрприз», который готовит для русских их фюрер. Развал армии был настолько очевидным, что многие офицеры, беззаветно преданные Гитлеру, не скрывали своего отчаяния. Как утопающий хватается за соломинку, так и они поверили этим спасительным слухам о новом сверхмощном оружии, которое всячески распространяла геббельсовская пропаганда. Главари фашизма надеялись тем самым, с одной стороны, поддержать моральный дух своих войск, а с другой - добиться с помощью угрозы сепаратного соглашения с англичанами и американцами и даже, если удастся, вступить в переговоры с Советским Союзом.

Впечатления от новостей из Берлина были настолько сильными, что даже тревожная сводка по Чехии и Словакии не омрачила сегодня настроения министра. Он спокойно пробежал ее глазами, отложил в сторону и взял телеграмму Гиммлера. Рейхсфюрер писал, что, по его сведениям, опасность в Словакии значительно уменьшилась: партизаны занимаются лишь саботажем да незначительными диверсиями.

Франк усмехнулся. Он понял, что такие сведения Гиммлеру дал Скорцени: «У штурмбаннфюрера имеются довольно веские причины, чтобы смягчить положение дел в Словакии, - подумал Франк. - Еще бы… Вот уже второй раз прилетает сюда Скорцени со специальным заданием, а проку пока нет». - Франк еще раз внимательно прочитал сводку по Словакии и поднял телефонную трубку:

- Оперативный отдел? Где сейчас штурмбаннфюрер Скорцени? Вылетел в Банскую Бистрицу?… Хорошо… Что?! Когда получили сведения?…

Франк швырнул трубку на аппарат:

- Вот вам, господин Скорцени, и уменьшилась опасность в Словакии… Кого мы обманываем?… Сами себя!…

Франку только что сообщили, что ехавшие в Словацкое министерство обороны эсэсовские офицеры из фронтовых частей наскочили на партизанскую засаду… На дороге найден автобус, иссеченный пулями… Пять мертвых офицеров и шофер… Два офицера исчезли… В тот же день на другом шоссе уничтожена легковая машина, в которой ехал гауптман из эсэсовской танковой дивизии… Гауптман исчез, шофер и ординарец убиты… Сват из отряда Морского передал, что в лагерь приведены три немецких офицера… Пытался освободить, но при попытке к бегству они убиты…

«Сомнений нет, - отметил про себя Франк. - Это те самые офицеры… Их захватили партизанские разведчики… Интересно, что теперь сообщит в имперское управление безопасности штурмбаннфюрер Скорцени?…

После поражения восстания патриоты вынуждены были вновь перейти на подпольную работу, на партизанские формы борьбы в горах. Налаживались старые связи, восстанавливались прежние явки, пароли.

Больше недели партизанский штаб не имел никаких известий из Банской Бистрицы. Действовавшая там подпольная организация должна была прислать своего связного с важными разведданными, которые ожидал Центр. В назначенный день связной не явился. Тогда командование отряда направило в город на явочную квартиру своего связного, словака полицейского из села Калиште. Его ждали четыре дня назад, но он тоже не вернулся. Были все основания предполагать, что оба связных схвачены гестаповцами. Это подтвердили ближайшие события.

В полицию села Калиште неожиданно нагрянули немцы и два часа допрашивали начальника, куда исчез его подчиненный и с кем он был связан. Ничего не добившись, гестаповцы укатили снова в город. За домом связного-полицейского, уехавшего в Банскую Бистрицу, была установлена слежка…

Посовещавшись, командиры отряда решили послать для связи с подпольем Марию Костюкевич.

…Пассажирский автобус, проходивший через Калиште на Банскую Бистрицу, только отошел от села, как был остановлен на пропускном пункте. Два эсэсовца с автоматами на груди поднялись в машину, пропустив вперед себя плотного мужчину в сером пальто, коричневой шляпе и с зонтом под мышкой. Он вошел в автобус и остановился впереди, возле кабины шофера, пристально рассматривая пассажиров.

- Аусвайс! [4] - потребовал он у пассажиров удостоверения личности.

Люди зашевелились. Сидевший на переднем сиденье немецкий лейтенант в летной форме брезгливо подал свое удостоверение. Штатский молча взял его, и, проверив, вернул. Так же внимательно гестаповец проверял документы у других пассажиров. Вот он подошел к коренастому словаку, рядом с которым сидела белокурая девушка с синими глазами, одетая в темное пальто с серебристым меховым воротником. Яркий голубой шарф окутывал ее шею, а маленькая шляпка кокетливо прикрывала пышные волосы. Девушка читала книжку в коричневой суперобложке и словно не замечала никого вокруг.

Повертев в руках документ, предъявленный словаком, гестаповец сунул бумажку в карман и коротко бросил:

- Ауфштеен! [5]

Словак начал убеждать гестаповца, что он чиновник ортс-комендатуры из Жилина и направляется в Банскую Бистрицу по заданию господина коменданта. Гестаповец, не слушая, махнул рукой:

- Ауфшнель! [6]

Один из эсэсовцев схватил словака под руку и повел к выходу. Тот кричал на ходу, упирался.

- Аусвайс! - услышала девушка над самым ухом и не успела еще ничего ответить, как гестаповец вырвал у нее книгу и швырнул в проход. Сидевший впереди немецкий летчик-лейтенант вскочил со своего места и бросился к книге, на обложке которой ярко выделялись свастика и четкая надпись: «Адольф Гитлер. Речи».

- В чем дело? - растерянно улыбнувшись, спросила девушка на немецком языке. - Вы бросаете книгу фюрера?

- Аусвайс, - уже тише сказал гестаповец, поняв, что с книгой он, кажется, погорячился и, если эта особа пожалуется, ему не миновать беды.

- Битте! [7] - Девушка подала ему удостоверение. В это время к ним подошел летчик-лейтенант и, наклонившись к гестаповцу, тихо сказал:

- Вы оскорбили великого фюрера…

- Сядьте, лейтенант, и не мешайте мне работать!

- Я прошу вас предъявить документы… Мне надо знать, на кого донести об оскорблении фюрера…

- Я из гестапо, - резко ответил человек в штатском и развернул удостоверение девушки. Пробежав глазами документ, гестаповец посмотрел на девушку и, возвращая ей удостоверение, примирительно сказал: - Фрейлейн понимает, что у меня не было желания оскорбить фюрера и обидеть ее…

- Даже служащим гестапо непозволительно так обращаться с книгой фюрера, - назидательно произнес летчик и протянул книгу девушке. - Битте…

- Данке… [8] Это просто ошибка, господин лейтенант, - мило улыбнулась девушка. - И книга ничуть не пострадала…