На сердце было радостно: партизаны сильно беспокоили врага в самом его больном месте, они отлично справились с выполнением боевой задачи второго этапа «рельсовой войны». Правда, на этот раз гитлеровцы, наученные горьким опытом, оказали упорное сопротивление. Кое-где они вводили в бой регулярные части. И все же задание было выполнено. На белорусских железнодорожных магистралях партизаны уничтожили 90 814 рельсов. Бойцы бригады «За Советскую Белоруссию» во время второго этапа «рельсовой войны», несмотря на сильную охрану, заняли ряд перегонов на железной дороге Полоцк — Молодечно и за одну ночь взорвали 2543 рельса. Было убито 50 и ранено 68 гитлеровцев. Отряд Робенкова Лепельской партизанской бригады за пять дней взорвал 1589 рельсов на участках дороги Крулевщина — Подсвилье и Подсвилье — Зябки. В донесении минской оккупационной администрации генеральной дирекции путей сообщения Востока в Варшаве сообщалось, что на 23 перегонах железнодорожные линии загромождены и движение на некоторых участках полностью прекращено. Борьба на коммуникациях продолжалась с неослабевающей силой и после завершения второго этапа «рельсовой войны».

Вести о том, что происходит в нашем партизанском крае, сильно подогревали мое нетерпение. Чувствовалось, что приближаются еще более важные события. Хотелось быть там, среди боевых друзей, в привычной обстановке беспокойных партизанских будней. А время, как на зло, тянулось медленно. Все сильнее давала себя знать оторванность от привычной боевой деятельности: минуты воспринимались как часы, часы — как дни, а сутки превращались в целые недели. Я полушутя и всерьез намекал в штабе, что засиделся в Москве, что пора и честь знать. В ответ мне советовали не торопиться.

Наконец я был вызван к секретарю ЦК КП(б)Б, начальнику Центрального штаба партизанского движения П. К. Пономаренко. Беседа была продолжительной. В ходе ее я уловил, что начальник ЦШПД, с одной стороны, доволен развитием партизанских действий в Белоруссии, и в частности в нашей Полоцко-Лепельской зоне, а с другой — серьезно озабочен судьбами освобожденных от оккупантов районов, зон, краев, в которых находилось большое количество мирных жителей. По мнению П. К. Пономаренко, уже в близком будущем снова надо было ожидать со стороны немецко-фашистского командования серьезных мер, направленных на подавление партизанского движения на территории Белоруссии, на ликвидацию зон со всеми вытекающими отсюда последствиями. Правда, для этого гитлеровскому командованию придется снять с фронта новые крупные силы.

И в самом деле, в зимне-весенний период 1944 года на борьбу с белорусскими партизанами и охрану коммуникаций на сравнительно небольшой территории было брошено 9 дивизий: 281-я охранная дивизия (район Полоцка), 201-я охранная дивизия (район Лепеля), 286-я охранная дивизия (район Толочина), 221-я охранная дивизия (район Вилейки), 707-я пехотная дивизия особого назначения (район Шацка и Кирова), 203-я охранная дивизия (район Давид-Городка), 52-я учебно-полевая дивизия особого назначения (район Барановичей), 391-я учебно-полевая дивизия (район Глубокого) и 390-я учебно-полевая дивизия (район Столбцов). Кроме этих дивизий борьбу с партизанами вели более 100 охранных батальонов, а также располагавшиеся в Белоруссии многочисленные учреждения и части армейских тылов и группы армий — охранные роты и команды, саперные части, аэродромные команды, авиационные части, базы снабжения и т. д. Кроме того, в борьбу с партизанами было втянуто большинство из 11 дивизий оперативного резерва противника[6]. В общей сложности в борьбе с партизанами, в охране коммуникаций и тыловых объектов в зимне-весенний период участвовало около 600 тысяч вражеских солдат и офицеров[7].

После выяснения общей обстановки перешли к положению в Полоцко-Лепельской партизанской зоне. Здесь, по мнению П. К. Пономаренко, создавалась весьма своеобразная обстановка, связанная с положением 3-й немецкой танковой армии, которое сложилось после осенне-зимнего наступления Красной Армии. Начальник ЦШПД подошел к карте и жестом пригласил подойти меня.

— Взгляните сюда, — сказал он, указывая тонко отточенным карандашом линию фронта между Витебском и Оршей, — действиями наших войск 3-я немецкая танковая армия лишается единственной линии снабжения — железной и шоссейной дорог Орша — Витебск.

Острие граненого карандаша, описав невидимую кривую, остановилось в районе немного южнее Витебска, где с севера на юг тонкой извилистой змейкой петляла линия шоссейной дороги.

— Помните, какие исторические события произошли в этих местах? — спросил Пономаренко, водя карандашом по местности близ населенного пункта Островно.

Кто же не помнит событий славного и грозного 1812 года! Здесь в итоге жарких двухдневных боев русские войска под командованием Остермана-Толстого блестяще выполнили боевую задачу — задержали наступавших французов. Тем самым был сорван план Наполеона устроить под Витебском новый Аустерлиц, то есть разбить русскую армию в решающем сражении и побудить Россию к сдаче. Основные силы русской армии, благодаря успешным действиям арьергарда под Островно, успели уйти в направлении Смоленска. Ответив на вопрос П. К. Пономаренко, я добавил, что об этих боях рассказывает Лев Толстой в романе «Война и мир».

— Совершенно верно, — удовлетворенно кивнул он головой, по-видимому довольный тем, что партизанские будни не выветрили из моей памяти событий русской истории. — Кстати, при случае нелишне напоминать о боях 24 и 26 июля 1812 года партизанам. Ведь гремели они на этой же земле. Такая перекличка эпох поднимает дух бойцов…

Слушая Пантелеймона Кондратьевича, я поймал себя на мысли, что он симпатичен мне масштабностью мышления, умением схватывать главное, подчинить все достижению намеченной цели. В Белоруссии П. К. Пономаренко стал работать с 1938 года, когда был избран первым секретарем ЦК КП(б)Б. Мне было известно, что до этого он длительное время, начиная с гражданской войны, находился в рядах Красной Армии, в том числе с 1932 по 1935 год на командных должностях. Окончил Московский институт инженеров транспорта, работал на нефтепромыслах, на железной дороге, на Мичуринском паровозостроительном заводе, во Всесоюзном электротехническом институте, в аппарате ЦК партии. Мне не пришлось близко познакомиться с Пантелеймоном Кондратьевичем в довоенное время, но и тогда я был наслышан, что он обладает очень ценным качеством руководителя — привлекать к себе людей, заряжать их своей кипучей энергией. Поговаривали, что при всем этом он очень требователен, строг и не очень-то щадит самолюбие работников, если они того не заслуживают. Но ни до нашего личного знакомства, ни после я никогда не слышал, чтобы кто-нибудь был обижен, недоволен им, хотя многих он резко критиковал, иных сурово наказывал. Он был справедлив. П. К. Пономаренко очень многое сделал для развития экономики и культуры Белоруссии…

— Разумеется, такой шоссейной дороги во времена Кутузова здесь не было, — продолжал П. К. Пономаренко. — Здесь, по свидетельству Льва Николаевича Толстого, — а писатель был очень точен в показе мест исторических событий, — пролегал большак, усаженный екатерининскими березами. Многие деревья сохранились до наших дней. Но не в этом дело. Речь идет о том, что у 3-й немецкой танковой армии остается единственная дорога, которая начинается вот отсюда, из района дислокации армии под Витебском. Дорога ведет на запад через Бешенковичи (здесь размещается штаб армии), Лепель, Березино до прежней советско-польской границы и выходит на действующую железнодорожную станцию Парафьяново. Как вам известно, в прилегающей к дороге лесисто-болотистой местности нет других доступных для автотранспорта дорог. Задача партизанских соединений, которые дислоцируются в районе этой дороги, состоит в том, чтобы лишить 3-ю танковую армию возможности пользоваться ею. Имейте в виду, что с этих дней она приобретает для 3-й танковой армии, которая держит фронт от Сиротина до Богушевска, жизненно важное значение. Полоцко-Лепельская партизанская зона теперь находится в непосредственном оперативном тылу 3-й танковой армии, и на нее мы возлагаем особые надежды. Перехватить и удерживать в своих руках шоссе отныне является вашей главной задачей.