Литмир - Электронная Библиотека
Содержание  
A
A

Непрекращающаяся война стала крайне непопулярной среди граждан Карфагена. Их раздражение усугублялось очередной вспышкой чумы, волнениями в Сардинии и Ливии. Все больше людей подвергали сомнению действенность политического лидерства Ганнона{453}.[188] Даже смерть в 365 году давнего врага Карфагена Дионисия (после продолжительной попойки) и осуждение за измену Суниата, главного политического соперника Ганнона, не утихомирили критиков{454}. Ганнон, не привыкший к хуле, попытался совершить нечто вроде государственного переворота. На банкете по поводу бракосочетания дочери он предпринял безуспешную попытку отравить своих коллег-советников.

Возможно, расценив бездеятельность Совета старейшин как проявление слабости, Ганнон решил спровоцировать восстание 20 000 рабов и вступил в сговор с ливийскими и нумидийскими племенами с той же целью — совершения государственного переворота. Это уже выглядело как реальная государственная измена. Его схватили, били плетьми, пытали, а потом распяли на кресте{455}. Изловили и казнили всех членов его клана мужского пола, вне зависимости от того, причастны они были к заговору или нет{456}. Некоторые детали этой истории, взятой из недружественных Карфагену греческих источников, могут быть и надуманными. Однако нет никаких сомнений в том, что к этому времени карфагеняне действительно устали от господства одного семейного клана.

Карфагенская Сицилия

Карфаген должен быть разрушен - i_013.png

Конец господства Магонидов вовсе не означал сворачивания колонизации Сицилии, ими инициированной. Карфагеняне настолько освоились на острове, что уже просто не могли оттуда уйти. В первой половине IV века характер присутствия карфагенян в западной части Сицилии кардинально изменился — этот факт отметили греческие историки, определив зону карфагенского влияния на западе Сицилии как экзархат, то есть имперская провинция{457}. Хотя и нет свидетельств прямого управления старыми пуническими городами из Карфагена, новые поселения на острове уже были тесно связаны с североафриканской метрополией[189]. Самой деятельной и производительной силой в таких новых городах, как Алеса[190] и Термы Гимерские, безусловно, была карфагенская община{458}.[191]

Особое стратегическое значение для Карфагена имел порт Лилибей{459}. Он располагался на западном побережье Сицилии недалеко от островка, на котором когда-то стояла Мотия, и его строили для уцелевших граждан разрушенного города. Однако археологические исследования материальной культуры этого поселения показали, что иммигранты из Карфагена в значительной мере дополняли его население{460}. В отличие от более старых пунических городов Сицилии Лилибей поддерживал регулярные коммерческие связи с Карфагеном. Вследствие своего выгодного местоположения — на мысе Боэо, самой крайней западной оконечности острова — портовый город вскоре стал главным связующим звеном на торговых путях между Северной Африкой, Сицилией, Италией и Грецией{461}.

О стратегической важности Лилибея свидетельствовала его повышенная обороноспособность. Он строился с расчетом на обеспечение максимальной безопасности. Его мощные крепостные стены были высотой 5,8 метра, и их возводили из известкового туфа, усиленного камнем и глинобитными кирпичами. Перед стенами зиял глубокий ров шириной 28 метров.

Они перемежались прямоугольными башнями и укрепленными воротами, и в них имелись боковые и задние входы и выходы, с тем чтобы защитники крепости могли незаметно передвигаться и обрушивать на неприятеля метательные снаряды. Под землей были прорыты проходы, галереи и коридоры, позволявшие совершать внезапные вылазки и нападения на врага с тыла{462}. В одном таком туннеле на стенах были обнаружены граффити, оставленные скучавшими без дела воинами: зарисовки воителя, корабля, оружия, пунические знаки и буквы и, конечно, эротические сценки{463}.

На монетах, выпущенных, как полагают, в Лилибее, город предстает явно в роли военной базы, а не пунического гражданского поселения. Тетрадрахмы имеют надписи военного характера: qrthds, mmhnt и s'mmhnt («люди армии»). Действительно, Лилибеем, похоже, управлял военный комендант, а не суффеты или городской совет{464}. Его воздвигали в качестве надежно укрепленного коммерческого анклава, способного функционировать даже во вражеском окружении.

В этот период создавались новые пунические поселения и в глубине острова, в том числе и в местах, где прежде находились греческие городища. В IV веке прежний греческий акрополь Селинунта пунийцы перестроили на свой лад, используя для этого кладку старых сооружений. Они расширили главную улицу, по-другому расположили новые здания. Диодор упоминает, что Ганнибал, захвативший город, разрешил прежним его обитателям вернуться. Однако археологи отметили, что многие новые дома в Селинунте были возведены в соответствии с карфагенскими архитектурными и строительными традициями, такими же, как в Лилибее{465}.

Существенные трансформации, очевидно, произошли и в религиозной жизни города. Многие греческие святилища, в том числе и богини Деметры Малафоры, сохранились и использовались, но в них совершались иные ритуалы. Оставался в силе культ Зевса Мейлихия, гибрида из греческого царя богов и догреческого подземного духа смерти и возрождения{466}.

Однако на месте его святилища археологи нашли странные двухголовые стелы, изображавшие пунические божества Баал-Хаммона и Тиннит: именно их пунические пришельцы считали родителями Зевса Мейлихия{467}. Греческие храмы и святилища дополнились типично пуническими атрибутами поклонения богам: бетилями (священными камнями) и алтарями на открытом воздухе. В храме, изначально посвященном греческой богине Гекате, был воздвигнут алтарь для принесения в жертву и сожжения мелких животных в соответствии с пуническими религиозными обычаями{468}.[192] Пунийцы украсили улицы города своими эмблемами: знаками Тиннит и кадуцея{469}.

Свидетельства обитания пунийцев обнаружены и в Адра-ноне, городе-крепости, основанном селинунтцами в VI веке. Он был разрушен одновременно с Селинунтом, в 409 году, но в IV веке были восстановлены стены, построены два храма и ремесленническая зона. Самое величественное из двух святилищ располагалось на акрополе. Композиционно храм строили в соответствии с классической пунической трехчастнои планировкой, в центре под открытым небом находилась жертвенная площадка. В нем смешались пунический и греческий архитектурные стили: элегантные дорические колонны украшали портик, а треугольный фронтон обрамляли египетские карнизы{470}. В этот период пуническое влияние впервые затронуло и менее крупные поселения. В Монте-Полиццо, прежде заброшенном, также обнаружены следы жизнедеятельности пунийцев, в том числе стела, алтарь и жертвоприношения в возрожденном храме{471}.

вернуться

188

В городе поднялась такая паника, что люди выскакивали из домов с оружием, думая, что Карфаген подвергся нападению.

вернуться

189

Во второй половине IV века свои монеты чеканили Панорм, Солунт, Термы Гимерские и Эрике (Jenkins 1971, 53–75).

вернуться

190

Также Галеса.

вернуться

191

Возможно, Алеса (Галеса) была основана как база для экспедиционных сил. О Термах Гимерских: Diodorus 13.79.8. Население города состояло из пунийцев, а также греков Сицилии и Южной Италии (ibid. 19.2.2).

вернуться

192

Несмотря на очевидное пуническое влияние, в использовании святилища Малафоры в IV веке проявлялась и приверженность местному культу, который почитался и греками, и пунийцами.

36
{"b":"240644","o":1}