15 декабря 1922 г. состояние Ленина резко ухудшилось. Он пытался написать письмо Сталину, но Фотиевой не удалось разобрать написанное, и ей пришлось записывать текст письма под диктовку[825]. С этого момента В.И. Ленин перестает сам писать письма и переходит к диктовке. В ночь на 16-е у него наступил временный паралич правых конечностей. Следующие несколько дней состояние его здоровья оставалось без существенных изменений. Проф. В. Крамер отмечал, что во время декабрьского обострения болезни (16-17 и 22-23 декабря) проявились заметные симптомы ослабления памяти[826]. Ленин не работал.
Завершился последний этап непосредственного руководства Лениным партией и государством. Начался новый, совсем не похожий на прежние. Главным содержанием его стала работа над так называемым «Политическим завещанием».
Для исследования политической деятельности В.И. Ленина в конце 1922 - начале 1923 г. важнейшее значение имеет точное представление о тех условиях, в которых создавались тексты «Завещания». Это тем более важно установить, что в литературе чаще всего встречаются крайности: с одной стороны, имеет место «облегченная», идеализированная картина этой работы, а с другой - попытка представить Ленина в это время человеком, утратившим всякую способность к интеллектуальной работе. О ходе работы Ленина над «Завещанием» мы знаем совсем немного. «Дневник дежурных секретарей», как было показано выше, не может быть признан надежным источником для изучения этого вопроса. «Дневник дежурных врачей» почти ничего не сообщает о содержании прочитанного, продиктованного и сказанного Лениным. Секретари его, работавшие с ним в это время, предпочли информировать читателя об организационно-технической стороне дела и удивительно мало говорят о ее содержательной и творческой стороне[827].
В ночь на 23 декабря у Ленина наступил стойкий паралич правых руки и ноги. Вечером он добился от врачей «разрешения продиктовать стенографистке в течение 5 минут, так как его волнует один вопрос, и он боится, что не заснет». Продиктовав, успокоился[828]. Принято считать, что к Ленину была вызвана М.В. Володичева, которой он начал диктовать первый фрагмент «Письма к съезду»[829].
24 декабря после совещания Сталина, Каменева и Бухарина с врачами Ленину было разрешено «диктовать ежедневно по 5-10 минут»[830]. Секретари говорят о диктовках Ленина 24 декабря, а врачи - 24 и 25 декабря, ничего не сообщая о их содержании[831]. Принято считать, что в эти дни Ленин диктовал наиболее важную часть «Письма к съезду» - так называемые «характеристики».
В следующие дни время диктовок начинает увеличиваться. 26-29 декабря врачи отмечают диктовку[832]. К этим дням относится работа над текстами, посвященными реформе ЦК и РКИ, а также текстам, известным под названием «О придании законодательных функций Госплану».
Следующие два дня - 30 и 31 декабря - очень важны для историков, поскольку именно к этому времени традиционная историография относит диктовку записок «К вопросу о национальностях или об "автономизации"». В эти дни врачи фиксируют значительную по продолжительности диктовку Ленина, но не сообщают о ее содержании. «Дневниковые» записи секретарей отсутствуют[833].
Новый год Ленин встретил в достаточно хорошем состоянии и настроении, диктовал и читал продиктованное, считается, что 1 и 2 января 1923 г. он работал над статьей «Странички из дневника». 3 января врачи фиксируют общее состояние без изменений и диктовку (15 минут)[834]. Содержание и судьбу продиктованного им 3 января мы не знаем, поскольку работа над статьей «Странички из дневника» уже завершилась, а работа над следующим за ней текстом «О кооперации» (часть первая) датируется 4 января.
4 января Ленин что-то диктовал и читал. Считается, что в этот день он продиктовал предложение о перемещении И.В. Сталина с должности генерального секретаря ЦК РКП(б) («добавление» к диктовке от 24-25 декабря 1922 г.) и первую часть «статьи» «О кооперации». 5 января и последующие дни отмечены удовлетворительным состоянием здоровья и значительными колебаниями настроения, чтением и диктовкой. Что диктовалось, неизвестно. 6 января работа не фиксируется, хотя считается, что в этот день он продиктовал вторую часть «статьи» «О кооперации»[835].
После 5 января начался период заметного ухудшения состояния здоровья. Врачи отмечали «колебания настроения», в чем «известную роль играет… сознание, что болезнь наступила в высшей степени в неблагоприятный момент (съезд Советов и съезды союзных республик)»[836]*. 6-15 января произошло обострение болезни, прервавшее систематическую работу. Только 10 января отмечена краткая диктовка, но она была связана с чрезвычайными обстоятельствами. Это был для Ленина очень тяжелый день. В ночь начались сильные боли, судороги, утром ухудшились движения правой ноги. «Стонал и корчился от боли… Лицо озабоченное, беспокойное, настроение очень плохое». Только днем, когда состояние несколько улучшилось, Ленин, несмотря на возражения доктора А.М. Кожевникова, настоял на приглашении на две минуты секретаря для диктовки[837]. О ее содержании ничего неизвестно. 13 января возобновляется диктовка. Считается, что он работал над двумя заключительными частями первоначального варианта статьи о РКИ - «Что нам делать с Рабкрином?»[838].
С 16- го улучшаются состояние и настроение, начался новый период активной работы. 16-17 января Ленин читал и более 30 минут диктовал. Считается, что в эти дни он работал над статьей «О нашей революции». 17 января Ленин просил врачей разрешить ему чтение газет, но получил отказ. 18 января отмечено только чтение, а в следующие дни работа проходила в напряженном режиме: длительные диктовки и продолжительное чтение, за исключением 21 января, когда Ленин ввиду ухудшения самочувствия ограничился чтением. 22 января секретари и врачи сообщают об окончании работы над статьей «Как нам реорганизовать Рабкрин», а также об удовлетворении окончанием этой работы, которая поначалу «не клеилась»[839]. 23 января 1923 г. заслуживает особого внимания. Секретари уверяют, что Ленин только читал статью о Рабкрине и отдал распоряжение о внесении последних изменений и передаче текста М.И. Ульяновой для газеты «Правда». Врачи же говорят не только о чтении, но и о 45-минутной диктовке. С 24 по 26 января и с 29 января по 1 февраля Ленин не работал с секретарями, только читал 31 января и 1 февраля[840].
Это было время, когда, очевидно, болезнь вступила в новую фазу. С 20-х чисел января сообщения о приступах головной боли после длительного перерыва становятся постоянным элементом в дневниковых записях врачей. В феврале проявления болезни стали еще более заметны. Чаще отмечалось странное сочетание плохого самочувствия и хорошего настроения, сильные колебания настроения, расстройства речи и памяти, снижение работоспособности.
Правда, начало февраля отмечено хорошим настроением и коротким подъемом работоспособности. 2-7 февраля Ленин диктует, читает, разговаривает с секретарем. Считается, что в это время он диктовал и редактировал статью «Лучше меньше, да лучше»[841]. С 8 по 13 февраля врачи фиксируют плохие самочувствие и настроение. Ленину было не до работы, в лучшем случае (11 февраля) он читал. 9 февраля врач записал: «Сам Владимир Ильич находит, что в эту болезнь ему стало труднее находить слова не только немецкие, но даже временами и русские». Этот вывод Ленина был результатом наблюдений над собой, значит, расстройства памяти бывали и прежде, хотя и менее выраженными и менее беспокоящими Ленина. В связи с этой жалобой врач записал: «Быть может, Владимир Ильич до известной степени прав, хотя при исследовании этого отметить не удается». Но два дня спустя врачи приходят к тому же мнению: «Вообще память у Владимира Ильича стала, по-видимому, несколько хуже. Он обычно не может вспомнить, болела ли у него накануне голова, новые врачебные назначения он тоже забывает». Ослабление памяти, касавшееся только совсем недавних событий, отмечала и медицинская сестра. 11-го числа впервые после декабрьского удара 1922 г. возникло затруднение с речью, которое продолжалось 5 минут. «Я не могу сказать, что хочу, не нахожу слов», - констатировал Ленин. Затруднения с речью имели место и на следующий день[842]. Состояние Ленина становилось все более тяжелым и трагичным.
