В свете всего, что мы знаем теперь о тяжелых политических отношениях Ленина и Троцкого, о создании Лениным механизма политической власти, в которой Троцкому не нашлось места, подобные откровения не могут приниматься на веру, без самой серьезной проверки, а проверка дает отрицательные результаты.
Как на проявление свой политической близости с Лениным Троцкий указывал на свой доклад, который он делал на IV конгрессе Коминтерна, и отзыв о нем Ленина. Выше говорилось о несостоятельности этого довода. Документы, относящиеся к подготовке конгресса и этого доклада на нем, также не дают оснований для подобных заключений. 7 сентября 1922 г. Политбюро ЦК РКП(б), обсуждая вопросы подготовки конгресса Коминтерна, приняло предложение Зиновьева о докладчике на IV конгрессе по вопросу «Пятилетие русской революции и перспективы мировой революции». Характер доклада Политбюро определило как программную речь, разъясняющую НЭП, «вставляющую нэп в рамки международного развития и объясняющую весь переходный этап», так как компартии еще не поняли ее сущности. Выписка из протокола была направлена Ленину[559]. Ленин согласился с этим решением, о чем 28 сентября уведомил Зиновьева: «Насчет докладчика я согласен условно: 1) Троцкий должен быть тоже для замены (и для самостоятельного доклада)». При этом он оговорил свое намерение выступить с докладом[560].
Для доказательства тождества своих и ленинских позиций в вопросах государственного и партийного строительства и готовности Ленина сотрудничать с ним Троцкий активно использовал вопрос об угрозе бюрократизма, представляя Сталина то ли главным бюрократом, то ли насадителем бюрократизма, то ли покровителем и защитником его. Он оставил несколько рассказов о своем разговоре с Лениным на эту тему, каждый раз относя его к разному времени и по-разному его описывая. В письме от 15 января 1923 г. свой отказ от предложения стать заместителем Ленина по СНК Троцкий аргументировал несогласием с практикой решения советских вопросов. Особенно возмущало его то, что по вопросам, находящимся в ведении наркомвоенмора, т.е. его, Троцкого, решения принимались «фактически помимо заинтересованного ведомства и даже за его спиной», что «совершенно нарушало возможность правильной работы, отбора и воспитания работников и сколько-нибудь правильного расчета и предвидения, сколь-нибудь планового хозяйства». При таком положении Троцкий «не считал возможным брать на себя ответственность еще и за другие учреждения». Ленин, со своей стороны, «указав на то, что руководящий аппарат и подбор работников у нас действительно крайне плохи и что нам нужна особая авторитетная партийная комиссия для рассмотрения вопроса о более правильном подборе, воспитании и продвижении работников и о более правильных организационных взаимоотношениях… предложил мне вступить в таковую, когда он более определенно обдумает ее функции и состав. Я с полной готовностью согласился. Больше, однако, тов. Ленин до своего нового заболевания не поднимал вопроса об этой комиссии» (см. Приложение № 7). Так писал Троцкий, когда Ленин еще сохранял работоспособность и в принципе мог быть ознакомлен с этим письмом, а в случае необходимости опротестовать его.
В самом факте разговора на эту тему сомневаться оснований нет. В нем без труда прочитывается хорошо известный принципиально разный подход Ленина и Троцкого к критике аппарата. Ленин критиковал государственный аппарат за то, что политически он в значительной мере остается все еще чужим, действующим вопреки советским законам, а главную роль в деле его совершенствования отводит партии. Троцкий же главную опасность бюрократизма видит в партийном аппарате, прежде всего в высших органах партии, в Политбюро, в Секретариате ЦК и его аппарате, т.е. в «водителе». Поэтому он требует изъять реальную власть в экономике из рук партии и передать ее в руки хозяйственного аппарата, фактически отодвигая партию от реального управления страной. Различны объекты критики, различны и методы борьбы с бюрократизмом. Если, по мнению Ленина , именно партия должна была организовать и возглавить борьбу с бюрократизмом, то, по мысли Троцкого, партия должна быть подвергнута удару как главный источник и носитель наиболее опасных форм бюрократизма. Ленин утверждает, что машина (система органов власти) хороша и водитель (партия) хорош, но низовой аппарат саботирует и делает что хочет, в результате машина порой идет не туда, куда нужно[561]. Именно на устранение этого недостатка направлено острие ленинской критики бюрократизма. А, по Троцкому, и «машина» плоха, и «водитель» никуда не годится. Именно такое понимание проблемы станет позднее базой для критика так называемого «секретарского режима», сопровождаемой требованием разгрома партийного аппарата как основного средства победы над бюрократизмом.
Нам важно учесть не только то, что зафиксировано Троцким, еще важнее увидеть то, чего нет в его рассказе: в нем нет ни слова о бюрократизме вообще, о партийном бюрократизме, в частности, и конкретно об Оргбюро как оплоте бюрократизма, т.е. того, о чем Троцкий будет писать позднее, в октябре 1923 г., когда Ленин уже не мог высказаться по этому поводу. В это время Троцкий в письме в ЦК рисовал иную картину: во время одного из разговоров его с Лениным в конце 1922 г. зашел разговор о бюрократизме: «Да, бюрократизм у нас чудовищный, - подхватил Ленин, - я ужаснулся после возвращения к работе… Вот вы и сможете перетряхнуть аппарат, - живо подхватил Ленин, намекая на употребленное мною некогда выражение. - Я ответил, что имею в виду не только государственный бюрократизм, но и партийный; что суть всех трудностей состоит в сочетании двух аппаратов (партийного и государственного. - B.C.) и во взаимном укрывательстве влиятельных групп, собирающихся вокруг иерархии партийных секретарей. Ленин слушал напряженно и подтверждал мои мысли тем глубоким грудным тоном, который у него появлялся, когда он, уверившись в том, что собеседник понимает его до конца, и, отбросив неизбежные условности беседы, открыто касался самого важного и тревожного. Чуть подумав, Ленин поставил вопрос ребром: «вы, значит, предлагаете открытую борьбу не только против государственного бюрократизма, но и против Оргбюро ЦК?» Я рассмеялся от неожиданности. Оргбюро ЦК означало самое сосредоточение сталинского аппарата. - Пожалуй, выходит так. - Ну, что ж, продолжал Ленин, явно довольный тем, что мы назвали по имени существо вопроса, - я предлагаю вам блок: против бюрократизма вообще, против оргбюро в частности. - С хорошим человеком лестно заключить хороший блок, ответил я. - Мы условились встретиться снова через некоторое время. Ленин предлагал обдумать организационную сторону дела. Он намечал создание при ЦК комиссии по борьбе с бюрократизмом. Мы оба должны были войти в нее. По существу эта комиссия должна была стать рычагом для разрушения сталинской фракции, как позвоночника бюрократизма, и для создания таких условий в партии, которые дали бы мне возможность стать заместителем Ленина, по его мысли: преемником на посту председателя совнаркома»[562].
Позиции сторон, как они изображены здесь, не имеют ничего общего с тем, как их характеризовал сам Троцкий в письме от 15 января 1923 г. Реальным проблемам, которые тогда волновали Ленина и ЦК, Троцкий противопоставляет надуманный вариант проблемы борьбы с бюрократизмом, в рамках которого пытался представить Ленина не только своим союзником, но и инициатором этого союза, человеком, рассматривающим Троцкого как свою «надежду и опору» в планируемой им борьбе против ЦК. В первом письме Троцкий даже приблизительно не определяет дату этого разговора, а во втором указывает время его достаточно определенно - в декабре 1922 г. И сразу же выявляется ложь. Документами факт их встречи не подтверждается, о телефонных беседах Ленина с Троцким молчит «Дневник дежурных секретарей», не фиксирует он и посещений Троцким кабинета Ленина. Не могла эта беседа состояться и во время какого-либо заседания, так как с конца ноября Ленин в них уже не участвовал. Сам Троцкий о каких-либо внешних обстоятельствах этой встречи также не сообщает.
