В докладе Ленина была представлена внутренне логичная картина переживаемых проблем и система мер, способных их решить в интересах социалистической революции. Переход к НЭПу Ленин связал уже не только с необходимостью осуществления политического маневра и исправлением допущенных ошибок, но и с известными особенностями российской революции. Он подчеркнул, что НЭП - это политика, направленная на построение социализма в условиях сохранения крестьянской экономики, которую социалистическая революция пока что преобразовать не смогла. Ленин напомнил, что большевики получили власть в стране, начали проводить социалистическую программу, но их мероприятия сначала шли «до известной степени в сторонке» от тех процессов, которые происходили в деревне, в крестьянстве. Крестьянство, как мелкий товаропроизводитель, политически приняло советскую власть, но оно не могло принять предложенных ею экономических реформ, так как могло существовать только подчиняясь законам своей социальной природы - законам рынка, с помощью которого крестьяне имели возможность получить от общества необходимый им продукт в обмен на то, что они могли произвести в своем хозяйстве. Поэтому «смычки между экономикой, которая строилась в национализированных, социализированных фабриках, заводах, совхозах, и экономикой крестьянской не было». Ее и сейчас еще нет, считал Ленин, мы только подходим к ней.

В установлении этой смычки он и усматривал все значение НЭПа[338] как тактического маневра, призванного обеспечить экономический союз пролетариата со стратегическим союзником - крестьянством[339]. Эти оценки уже высказывались прежде. Вместе с тем В.И. Ленин теперь шел дальше: он не просто говорил о необходимости сообразовывать политику диктатуры пролетариата с интересами и возможностями крестьянства, но и пересматривал прежние представления о месте крестьянства в социалистической революции.

Политика прочного союза с середняком, принятая VIII съездом РКП(б) (март 1919 г.) означала установление военно-политического союза, который не выходил за рамки буржуазно-демократической революции и не устанавливал взаимодействия их в борьбе за социализм. Экономического союза пролетариата и среднего крестьянства тогда не было и создание его не ставилось в повестку дня. Он мыслился в будущем, но не за счет уступок крестьянству как мелкому собственнику, а за счет его движения навстречу пролетариату на базе улучшения его жизненного положения по мере развития социалистической революции, успехов крупной промышленности и т.п.[340] НЭП означал радикальное изменение самой постановки вопроса о союзе - он достигался за счет первоначальной уступки крестьянству со стороны пролетариата, а не за счет его приспособления к требованиям пролетариата. Это означало, что НЭП, задуманный как тактический маневр к стратегическому союзнику, предполагал определенное изменение взглядов на положение трудящегося крестьянства в социалистической революции. Это изменение проявилось в докладе Ленина в виде тезиса о том, что крестьянство в конечном счете будет оценщиком и «судьей» им. «Крестьянин в своей массе живет, соглашаясь: "ну, если вы не умеете, мы подождем, может быть, вы и научитесь". Но этот кредит не может быть неисчерпаемым.

Это надо знать и, получивши кредит, все-таки поторапливаться. Надо знать, что приближается момент, когда крестьянская страна нам дальнейшего кредита не окажет, когда она, если можно употребить коммерческий термин, спросит наличными. Повторяю, отсрочку и кредит от народа мы получили благодаря нашей правильной политике, и это, если выразиться по-нэповски, - векселя, но сроки на этих векселях не написаны, и, когда они будут предъявлены ко взысканию, этого справкой с текстом векселя не узнаешь»[341].

Накануне Октябрьской революции и в годы гражданской войны (в рамках политики «нейтрализации середняка» и даже политики «союза с середняком») не могло быть и речи о том, что крестьянство является той силой, которая будет выносить приговор социалистической революции, а большевики вынуждены будут принять его. Во время принятия решения о переходе к НЭПу на X съезде Ленин говорил о том, что крестьянская контрреволюция стоит перед нами и о том, что борьба с ней идет по принципу «кто - кого». Тезис о «векселях» говорит о понимании необходимости обрести точку опоры для проведения социалистических преобразований в мелкобуржуазном крестьянстве, а также о совершенно новой постановке вопроса о классовой борьбе в ходе социалистической революции. В связи с тезисом о векселях В.И. Ленин говорит о «последнем и решительном бое» с отечественной буржуазией, вырастающей из крестьянства, принять который мы вынуждены в ближайшее время и выиграть который можем[342]. Это совсем не тот бой, о котором он говорил на X съезде РКП(б): это уже не бой с крестьянской контрреволюцией, а бой за крестьянство, за то, чтобы оно признало, что выданные большевикам векселя ими оплачены улучшением их, крестьян, жизни в ходе и в результате социалистических преобразований. Этот бой за крестьянство надо вести с новой буржуазией, которая тоже стремится найти в нем опору для борьбы с растущим социализмом. Соответственно меняются и формы, методы, приемы классовой борьбы с буржуазией. Прежде эта борьба была направлена на политическое подавление буржуазии, что было делом нетрудным, но малоэффективным из-за наличия огромной массы мелкобуржуазного крестьянства. Теперь эта борьба была направлена на обеспечение согласия крестьян на дальнейшее осуществление большевиками социалистической программы.

Новая борьба принимает форму соревнования с буржуазией на хозяйственном поприще. Диктатура пролетариата ведет ее, стремясь доказать крестьянству, что советская власть может организовать хозяйственную жизнь страны и удовлетворить интересы и потребности крестьянства не хуже, а лучше, чем буржуазия. Отсюда требование учиться у буржуазии капиталистическим методам хозяйствования, учиться хозяйствовать. Доказать умение хозяйствовать надо быстро, за год, ждать долго крестьянство не станет. Либо советская власть докажет крестьянину, что умеет помочь ему, «либо он нас пошлет к чертям. Это совершенно неминуемо»[343]. Поскольку результатами этого соревнования с буржуазией будут проверяться успехи советской власти, то оно - не просто состязание, а «отчаянная, бешеная, если не последняя, то близкая к тому, борьба не на живот, а на смерть между капитализмом и коммунизмом», «еще одна форма борьбы между буржуазией и пролетариатом»[344], [345]. И это понятно, ведь хозяйственное соревнование - лишь способ одержать экономическую, а значит, и политическую победу над буржуазией и уничтожить ее как класс.

Победа в этой борьбе за крестьянство, парализовав на время его антисоциалистический потенциал, позволила бы задействовать на стороне социалистической революции демократический потенциал крестьянского движения и благодаря этому изолировать и победить силы внутренней контрреволюции. Ленин видит возможность выиграть этот бой за крестьянство и благодаря этому реализовать мирный вариант развития социалистической революции. Проводить такую политику - задача сложная, но не безнадежная, так как опыт гражданской войны научил и пролетариат, и крестьянство соизмерять и согласовывать свои интересы.

Ленин считал, что большевики могут выдержать этот экзамен, что успех борьбы зависит только он них самих. «Политической власти» и «экономической силы» в руках диктатуры пролетариата «совершенно достаточно для того, чтобы обеспечить переход к коммунизму»[346]. Более того, вопрос о победе революции Ленин не связывает с оценкой степени отсталости или развитости страны. Для Ленина этот вопрос давно решен положительно - минимум необходимых условий для этого в России есть. Все другие условия для победы имеются. О мировой революции как условии победы или успешного решения внутренних проблем российской социалистической революции - ни слова. Более того, Ленин считает, что с мировой буржуазией «еще много будет "последних и решительных боев"»[347]. И он не предрекает трагического исхода этих боев для российской социалистической революции. Наоборот, выражает уверенность в победе, следовательно, Ленин положительно решает вопрос о победе социализма в условиях капиталистического окружения.