В.И. Ленин сформулировал и обосновал свои предложения в двух последних статьях - «Как нам реорганизовать Рабкрин (Предложение XII съезду партии)» и «Лучше меньше, да лучше». Их содержание было раскрыто выше, поэтому мы отметим лишь то, что в них предусматривалось сохранить ЦК без структурных изменений, без изменения функций и соотношения органов ЦК. Укрепление положения и авторитета ЦК партии должно было быть обеспечено благодаря глубокой реорганизации ЦКК. Ленин предложил расширить состав ЦКК за счет включения в него рабочих от станка и крестьян от сохи, установить практику присутствия их на заседаниях ЦК и Политбюро, разрешить знакомиться со всеми документами и участвовать в подготовке вопросов к заседаниям Политбюро, чтобы дать им навык решения важных партийных и государственных дел, повысить эффективность обсуждения и решения их. Это должно было, по мысли Ленина, уменьшить трения в Политбюро и опасность раскола ЦК[1349]. Вся эта работа должна была быть организована Секретариатом ЦК и вестись под его контролем. Полученные знания члены ЦКК должны были использовать в ходе инспекций госаппарата, проводимых совместно с работниками НК РКИ. Наращивание политической силы ЦКК достигалось не за счет умаления роли и властных полномочий ЦК партии, наоборот, реорганизованная ЦКК должна была обеспечить усиление способности ЦК решать проблемы, стоявшие перед партией и государством. Этим и достигался желаемый эффект - укрепление системы центральных органов партии.
Впервые с этими предложениями Ленина Политбюро было ознакомлено в конце января 1923 г., когда Ленин передал для публикации статью «Как нам реорганизовать Рабкрин». Эта была первая из работ В.И. Ленина, входящих в комплекс его «Политического завещания», которая оказалась в центре политической борьбы Троцкого против Ленина и его сторонников. Со временем история обсуждения в Политбюро вопроса о публикации этой статьи обросла мифами и легендами, которые мы проанализируем несколько позднее, а здесь восстановим эту историю по документам.
Члены и кандидаты в члены Политбюро ЦК РКП (б) - участники этих событий - в письме в ЦК РКП (б) от 31 декабря 1923 г. писали*, что статья Ленина «была по ошибке или по рассеянности адресована Президиуму съезда Советов, заседавшего как раз в это время в Москве. Такой адрес и вызывал недоумение у членов Политбюро»[1350]. Ознакомление со статьей вызвало не только живое обсуждение, но и определенное недоумение по поводу отдельных положений статьи. Куйбышев писал, что «до заседания Политбюро, когда еще не все члены Политбюро собрались и заседание еще не открылось, в кабинет т. Сталина входили постепенно один за другим члены ПБ и бегло знакомились со статьей Ленина, при знакомстве с ней по отдельным отрывкам, на которые обращал внимание то тот, то другой товарищ, у меня лично вначале сложилось впечатление, что усилившаяся к тому времени болезнь Влад[имира] Ильича отразилась на статье. Это впечатление усиливалось нервным настаиванием т. Ленина и нажимом на т. Бухарина, чтобы статья во что бы то ни стало была помещена в завтрашнем номере и ему показана. Между тем обращалось внимание на некоторые отдельные места статьи, которые, будучи взяты обособленно, были непонятны и казались странными: раскол партии, лучший наркомат НКИД, детальное определение количества служащих РКИ и т.д.**, наконец, обращалось внимание на неверный адрес статьи. Особенно поражали места о расколе, поскольку они не соответствовали тогдашним конкретным взаимоотношениям внутри ЦК и Политбюро. Оттиск статьи Ильича ходил из рук в руки, раздавались отдельные реплики (я помню, например, реплику т. Троцкого - «почему НКИД лучший наркомат?»). Высказывались летучие отзывы и предложения. В этой нервной обстановке, создавшейся благодаря опасениям за здоровье Ильича, у меня, повторяю, не ознакомившегося по-настоящему со статьей в целом, мелькнула мысль: "Если Ильич болен и в статье эта болезнь отразилась, и если Ильичу необходимо показать эту статью напечатанной, то не набрать ли специальный номер «Правды»?" Эту мысль я высказал. Но это были летучие мысли вслух. Я сразу же от этой мысли отказался. Больше ее не повторил, на обсуждении ее не настаивал». «Не все еще было ясно (а для кого статья Ильича была сразу ясна?), многое сразу не укладывалось в сознании»[1351]. По прочтении статьи на заседании Политбюро, писал Куйбышев, «не раздалось ни одного голоса против напечатания ни со стороны членов Политбюро, ни со стороны других присутствующих. Вопрос обсуждался лишь о том, когда напечатать и в какой форме: передовой статьей или обычной статьей, сопровождать ли статью Ленина пояснением о том, как нужно толковать фразу о возможном расколе в партии; если помещать такую статью, то можно ли успеть к завтрашнему номеру, не отложить ли в связи с этим печатание статьи т. Ленина; как оповестить местные организации, чтобы не было ложного истолкования фразы Ильича о расколе - вот приблизительно те вопросы, вокруг которых вертелось обсуждение». Было решено статью отпечатать немедленно, а местные организации оповестить специальным письмом за подписью всех членов Политбюро о том, что в Политбюро царит единодушие по всем крупным вопросам и что практика работы ПБ не дает никаких оснований для тревоги за единство партии»[1352].
Сталин, рассказывая 26 октября 1923 г. на заседании объединенного Пленума ЦК и ЦКК РКП (б) об обсуждении вопроса о ленинской статье, признавал, что члены Политбюро «колебались, печатать ли статью Ленина о Рабкрине», потому что в ней «в 3-х местах было упоминание об опасности раскола. Боялись, чтобы партия не была дезорганизована». Относительно вопроса, публиковать статью или нет, то здесь «и тени разногласий в ПБ не было. Нашли выход: разослать в губкомы одновременно со статьей извещение от всех членов ПБ, что и тени раскола нет»[1353]. То же, но в более развернутом виде Сталин повторил в своем ответе на запрос партийной конференции Хамовнического района, подчеркнув, что «Политбюро единогласно постановило без промедления опубликовать статью о Рабкрине», подробнее остановившись на объяснении причин тревоги по поводу «целости ЦК» и о поиске мер, способных предотвратить «в партии тревогу»[1354].
Такое удивление можно понять. Опасность раскола - не рядовая опасность. Она говорит о глубоком кризисе партии. Но указания на такой кризис или угрозу его нарастания в статье не было. Наоборот, в ней была выражена уверенность в успешном решении всех стоящих перед страной проблем. Троцкий также был поражен тезисом об угрозе раскола, иначе он не согласился бы подписать письмо, дезавуирующее данное положение статьи, тем более принять на себя ответственность за подготовку проекта письма Политбюро ЦК РКП(б) «Губкомам и обкомам партии», в котором, в частности, говорилось: «Некоторые товарищи обратили внимание Политбюро на то, что эта статья тов. Ленина может быть истолкована товарищами на местах в том смысле, будто внутренняя жизнь ЦЕКА за последнее время обнаружила какой-либо уклон в сторону раскола и именно этим побудила тов. Ленина выдвинуть изложенные в его статье организационные предложения… тов. Ленин не принимает участия в заседаниях Политбюро и ему даже не посылаются - опять-таки в строгом соответствии с предписаниями врачей - протоколы Политбюро и Оргбюро»***. «Уже эти внешние условия написания статьи "Как нам реорганизовать Рабкрин" свидетельствуют о том, что предложения, заключающиеся в этой статье, внушены не какими-либо осложнениями внутри ЦЕКА, а общими соображениями тов. Ленина о трудностях, которые еще предстоят партии в предстоящую эпоху… во внутренней работе ЦЕКА совершенно нет таких обстоятельств, которые давали бы какие бы то ни было основания для опасения раскола»[1355].
Троцкий отрицательно отнесся к принципиальным предложениям Ленина, он считал, что «партия чересчур сливается с государством», «контрольные] ком[иссии] перенимают партийно-политические функции»[1356]. Как видно, его возражения были направлены против того главнейшего общеполитического положения - о целесообразности определенного соединения, слияния учреждений партийных с государственными, которое было исходным для Ленина.
