Казалось бы, простое дело - передать из рук в руки письмо или текст статьи. Но и здесь участники этой истории запутались в показаниях, они противоречат и друг другу и сами себе.
Володичева фиксирует только один - свой - контакт с Троцким: передала текст письма Троцкому по телефону и застенографировала его ответ[1057]. Ничего не говорит Володичева и относительно факта передачи Троцкому записок «К вопросу о национальностях или об "автономизации"», а также об участии Фотиевой в контактах с Троцким по поводу писем и «записок». И сама Фотиева «по горячим следам» этих событий - в письмах в ЦК РКП(б) 16 апреля 1923 г., - рассказывая о направлении Троцкому записок «К вопросу о национальностях или об "автономизации"», тоже ничего не говорила о своем участии в контактах Ленина и Троцкого 5-6 марта. Следовательно, единственный делопроизводственный документ ленинского секретариата, посвященный контактам с Троцким, свидетельствует, что Троцкий не получал текста ленинского письма из ленинского секретариата . Или, по крайней мере, не подтверждает этой передачи .
О направлении Троцкому писем и записок, посвященных национальному вопросу, свидетельствуют только Фотиева и Троцкий. Но их свидетельства полны противоречий. Фотиева в письме в ЦК РКП (б) от 16 апреля 1923 г., впервые информируя ЦК партии о существовании этих записок (она называла их статьей), использует очень неопределенную формулировку: «статья» «была сообщена т. Троцкому»[1058]. Что значит «сообщена»? Зачитана? Дана для прочтения? Точного времени «сообщения» она тоже не указывает. Троцкий в тот же день в письме в ЦК, напротив, определенно утверждает, что 5 марта 1923 г. он вел переговоры с Лениным через Фотиеву и от нее же он получил текст, продиктованный Лениным 30 декабря 1922 г.[1059] Но и после прямых указаний Троцкого о времени и факте передачи ему ленинской статьи Фотиева в ходе завязавшейся переписки ни разу не подтвердила ни время передачи (5 марта), ни своей причастности к этому акту[1060]. Позднее Троцкий, рассказывая об этой истории, умалчивал о каких-либо контактах с Володичевой по поводу распоряжений Ленина и отрабатывал версию посредничества в своих контактах с Лениным 5-6 марта Фотиевой и Гляссер. Кто-то из них (по контексту можно понять, что это была Фотиева) принес адресованное ему письмо от Ленина. Получив письмо, Троцкий предложил: «не показать ли» это письмо Каменеву? Фотиева ответила: «Не знаю… но могу его спросить». «Через несколько минут она вернулась со словами: "Ни в коем случае"». Следовательно, 5 марта у Фотиевой состоялась вторая встреча с Лениным вскоре после первой, что противоречит записям врачей, исключающих вторую встречу Ленина с секретарями вскоре после первой[1061]*********. Но Троцкому этого мало, он утверждает, что, передав ему это указание Ленина, Фотиева ушла, «однако через несколько минут, или может быть через полчаса Фотиева пришла от Владимира Ильича с новым вариантом. По ее словам, Владимир Ильич решил действовать сейчас же и написал (опять написал ! - B.C.)… записку Мдивани и Махарадзе с передачей копии ее Каменеву и мне»[1062]. Таким образом, Троцкий заявляет, что была третья встреча Ленина с Фотиевой, что Ленин в этот день написал письмо и у него на руках был текст, написанный Лениным 5 марта! Есть от чего удивиться. При этом Троцкий начинает путаться: начал он рассказ о 5 марте, а заканчивает о 6-м, так как этим числом датировано письмо Мдивани.
Эта же версия, но более пространная, с массой деталей, еще более облегчающими возможность ее анализа, повторена в автобиографии Л.Д. Троцкого «Моя жизнь»[1063]. Согласно ей, Фотиева и Гляссер действуют уже не просто как посыльные, а в качестве постоянно и давно функционирующего канала связи между Лениным и Троцким. Более того, они выступают в роли политических советников Ленина**********, подсказывая ему ходы-выходы во внутрипартийной борьбе, меры, которые необходимо предпринять для борьбы со Сталиным. И Ленин охотно принимает их политические советы, вернее, руководствуется ими. При этом политические симпатии секретарш полностью на стороне Троцкого, что, судя по всему, справедливо для этого периода. Все становится более «солидным». Первая короткая отлучка Фотиевой из квартиры Троцкого за вопросом к Ленину превращается в 15-минутную, а вторая - в часовую. Письмо Ленина, которое он показал Каменеву, превращается в «ленинские рукописи», а сама встреча происходит 5 марта, таким образом, Каменев тоже читает рукописное письмо Ленина, продиктованное, по уверению Володичевой, ей только на следующий день. Интересно, что Троцкий ни словом не обмолвился о передаче ему Лениным записок «К вопросу о национальностях или об "автономизации"».
Вообще с передачей этих записок Троцкому ясности много меньше, чем даже с передачей ему писем, хотя и с ними ясности нет. Ничего определенного об обстоятельствах передачи статьи Троцкому не сообщают ни Фотиева, ни Володичева. Неизвестно, кто передал, при каких обстоятельствах передали.
Могут сказать, что в пользу этой истории свидетельствует Каменев, встречавшийся с Троцким и видевший у него записки по национальному вопросу. Это - серьезный аргумент, и он должен быть рассмотрен особо.
Сразу отметим, что Каменев, рассказывая в письме в ЦК от 16 апреля 1923 г. об этой встрече с Троцким***********, во-первых, ничего не говорил о письмах Ленина Троцкому и Мдивани, а во-вторых, относил ее к более позднему времени («было это, по-моему, уже тогда, когда Владимир Ильич был лишен возможности давать новые распоряжения»)[1064], т.е. он исключает, что разговор с Троцким состоялся 5 марта, и утверждает, что Троцкий показал ему статью после 6-7 марта************, а возможно, и после 10 марта 1923 г., когда Ленин ни подтвердить, ни отвергнуть что бы то ни было уже не мог. Следовательно, Каменев, подтверждая самый факт информирования его Троцким о существовании ленинских записок «К вопросу о национальностях…», не подтверждает именно ту дату, на которой настаивает Троцкий - 5 марта 1923 г., которая важна для него, очевидно, потому, что после нее никакие деловые контакты с Лениным были уже невозможны.
Самый факт существования в это время письма Ленина к Мдивани не вызывает сомнения. Оно было известно Сталину, который сообщил о нем Орджоникидзе 7 марта 1923 г.[1065] Однако этого недостаточно, чтобы признать его ленинским документом, так как Каменев и Сталин не были свидетелями диктовки Ленина.
Оба письма (5 и 6 марта 1923 г.) 17 апреля 1923 г. были присланы Троцким в ЦК РКП(б)[1066], который по его требованию разослал их всем членам ЦК. Были они направлены и Ленину. Таким образом, единственный след прохождения этих писем через ленинский секретариат - тексты, поступившие в ЦК партии от Троцкого.
Все сказанное выше приводит нас к выводу, что прямых и надежных свидетельств направления Лениным Троцкому «статьи» «К вопросу о национальностях или об "автономизации"», а также писем от 5 и 6 марта 1923 г. (Троцкому и Мдивани) нет. Все без исключения косвенные свидетельства несут в себе крайне противоречивую информацию. Обстоятельства включения этих документов в политический обиход не только не снимают сомнений в ленинском авторстве, но и усиливают их.
* Впервые эта формулировка («бомба для Сталина»), кажется, была введена в политический оборот Троцким в 1927 г. в «Письме в Истпарт ВК ВКП(б)». Он уверял, что секретари «чаще всего» повторяли «выражение самого Ленина»: «Владимир Ильич готовит бомбу против Сталина» (Троцкий Л. Письмо в Истпарт ЦК ВКП(б)… (О подделке истории Октябрьского переворота, истории революции и истории партии) // Сталинская школа фальсификаций. Поправки и дополнения к литературе эпигонов. Берлин, 1932. С. 87).
** От опубликованного он отличается тем, что в оригинале после обращения «Троцкий» стоит запятая, а не восклицательный знак (Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 54. С. 329).
