Свою концепцию правления Хаммурапи изложил во введении к своим Законам: он, «заботливый правитель, боящийся богов», по их благоволению взошел на престол, чтобы «ублажить плоть люда страны» (!), «чтобы справедливость воссияла в стране, чтобы уничтожить преступников и злых, чтобы сильный не притеснял слабого… чтобы с сиротой и вдовой обходились по справедливости, чтобы притесненному оказать справедливость». Здесь же он хвалится не столько завоеваниями, сколько украшением храмов, проведением каналов, милосердием к былым врагам. В заключении к Законам Хаммурапи подытоживает свои дела и заслуги так: «Врагов на севере и на юге я истребил, уничтожил раздоры, ублажил плоть страны… Пусть обиженный, который обретет в суде решение своего дела, успокоит свое сердце и с силой скажет: “Хаммурапи-владыка для людей, словно родной отец, он склонился перед велением бога Мардука, своего владыки, и одержал победы Мардука на севере и на юге, он устроил людям удовольствие навеки, а страну управил по справедливости!”».
Это не были пустые слова: Хаммурапи действительно явился ответственным и справедливым правителем, стремившимся защитить людей от насилий и разорения. Известна его обширная переписка с чиновниками: царь вникал во множество дел, в том числе в проблемы рядовых людей, стремясь разрешать их по справедливости и здравому смыслу. Отвращение к преступному насилию присутствовало у него искренне и принципиально: когда один из династов другого царства, убив своего родича-правителя, захватил престол и отправил к Хаммурапи посольство с выгодными предложениями, а заодно и с просьбой прислать танцовщиц, Хаммурапи закричал: «Танцовщиц ему не хватает! Он пролил родную кровь, его самого надо бы убить!» — и отказался от контактов с узурпатором, несмотря на все выгоды, которые они сулили.
Держава Хаммурапи являлась централизованной бюрократической империей, все нити управления ее сходились в руках царя. Храмовые хозяйства оказались слиты с государственным. Законы были приведены к единообразию по всей территории страны, и первостепенное значение приобрел царский суд. Внутриполитические мероприятия Хаммурапи действительно отвечали заявленным им целям: «чтобы сильный не притеснял слабого» и «ублажена была плоть люда». Купцы (акк. тамкары) были поверстаны в государственную службу и стали правительственными торговыми агентами — через них государство вело внешнюю торговлю и устанавливало твердые, приемлемые для населения цены на внутреннем рынке. Характерная месопотамская пословица говорит: «уехал из города тамкар, и цены снова стали свободными» (смысл тот же, что у пословицы «без кота мышам раздолье»). Запрещена была и купля-продажа надельной земли. Существовало государственное кредитование частных лиц с твердой процентной ставкой, избавлявшее людей от необходимости обращаться к частным ростовщикам. Дворцово-храмовое хозяйство осуществляло даже выдачи неимущим или предоставляло им наделы государственной земли под условием несения различных обязанностей. Ростовщикам запрещалось взимать слишком высокий процент, а долговому рабству устанавливался предельный срок в три года. В покрытие долга запрещалось отбирать не только землю, но и урожай; вводилось право на отсрочку уплаты долга при определенных обстоятельствах. Вдобавок каждые десять-пятнадцать лет Хаммурапи и его преемники издавали так называемые «указы справедливости» (напомним, что по ним аннулировались долговые обязательства, существовавшие на тот момент, и люди, очутившиеся из-за них в кабале, освобождались от нее, а недвижимость, уступленная ими за долги или под залог, возвращалась к ним).
Некоторые законы сходной направленности, призванные ограничивать частную эксплуатацию, проводили и другие цари, однако Хаммурапи имел силу и волю провести их в жизнь как никто другой, да еще и распространить их на всю Месопотамию. Доминантой его законодательства являются ограничение и регламентирование частной эксплуатации и частнособственнических отношений вообще, утверждение за государством контроля над всей хозяйственной жизнью. Законы твердо регулируют цены и тарифы, в том числе условия найма и аренды, правила земле- и водопользования и возмещения долга.
В основе проведенной в Законах системы наказаний лежит древнее представление о справедливости как о воздаянии равным за равное по принципу «талиона»: «око за око, зуб за зуб». В Законах даже есть статьи прямо на эту тему: за повреждение чужого глаза виновный должен был лишиться собственного, выбивший чужой зуб должен был утратить свой. Тот же принцип применялся при наказании за лживый донос: за необоснованное обвинение назначалась та самая кара, которая полагалась бы за преступление, ложно приписанное доносчиком оклеветанному. По сравнению с былыми временами в Законах Хаммурапи почти исчезли наказания денежными штрафами, широко применявшиеся при III династии Ура; Хаммурапи и его подданные считали, что это несправедливо, так как дает богачам возможность откупаться от наказания.
Держава Хаммурапи в полном объеме просуществовала недолго: уже при его преемнике Самсуилуне (1749–1712 гг. до н. э.) ее постигло тяжелое потрясение. В 1742 г. до н. э. на Месопотамию с северо-востока обрушились неведомые ей ранее неиндоевропейские племена касситов под предводительством Гандаша. По-видимому, это были аборигены Северо-Центрального Ирана, сдвинутые с мест обитания под ударами цепного переселения народов, которое как раз в то время проходило на территории Ирана и было вызвано миграцией сюда индоиранцев из-за Кавказского хребта. Это переселение послужило одним из факторов крушения трансиранской цивилизованной ойкумены: многие ее центры погибли, другие, включая знаменитую Индскую цивилизацию, деградировали и оказались заброшены. Восточной границей цивилизованного мира для Месопотамии на тысячу с лишним лет стали горы Загроса.
Касситы рассекли надвое державу Хаммурапи и обосновались на Среднем Евфрате, где вступили в симбиоз с местными аморейскими племенами ханеев, создав независимое кассито-аморейское государство Хана со столицей в г. Терка. Эту группу касситов и возглавлял Гандаш. Другая часть касситов осела в горах восточнее Диялы, при верховьях рек Керхе-Карун (совр. Лурестан). Отрезанная этим движением от Вавилона Верхняя Месопотамия, включая Ашшур, отпала и вновь, как до Шамши-Адада, превратилась в конгломерат мелких политий.
Вскоре после этого, в 1739 г. до н. э. против Вавилона восстал былой шумерский юг Нижней Месопотамии; Самсуилуна подверг его страшному разгрому, но в 1722 г. до н. э. и он все же отпал от Вавилонии, образовав особое царство Приморья, владетели которого принимали искусственные шумерские имена, хотя на живом шумерском уже давно не говорили ни они сами, ни их подданные. Как видно, некоторое противостояние между былым шумерским югом и аккадским севером Нижней Месопотамии продолжало существовать и осознаваться даже после того, как все жители юга перешли на аккадский язык. Приморье периодически вело с Вавилонией войны за пограничные земли, и в XVII в. до н. э. заняло священный Ниппур.
Активизировались и народы горной периферии. В конце XVIII в. до н. э. эламиты вернули себе Сузы и сами совершили опустошительный набег на Вавилонию. Затем на исходе XVIII и в начале XVII в. до н. э. большая часть Верхней Месопотамии (до того преимущественно аморейской) оказалась занята продвигавшимися с ее северной и северо-восточной окраины хурритами. Хурриты образовали здесь, в частности, обширное государство Ханигальбат, ядро которого составили территории, отнятые хурритами у амореев-ханеев (само название «Ханигальбат» означает по-аккадски, видимо, «надел ханеев» или «отрезок от ханеев»). С воцарением в XVI в. до н. э. в этом государстве новой династии, оно получило дополнительное официальное наименование «Митанни».
Цари-потомки Хаммурапи сосредоточились на том, чтобы поддерживать введенные им порядки, по-прежнему издавая указы «справедливости» (примерно раз в 10 лет), и по временам без особого успеха воевали с касситами или Приморьем.
Городским богом-покровителем Вавилона издавна являлся Мардук. Когда Вавилон объединил вокруг себя Месопотамию, Мардук, сохраняя свое положение главного бога города, выдвигается на первое место в общем пантеоне, постепенно оттесняя бога Эллиля.
