Переходя к децемвиральной системе исков и судопроизводства, следует отметить, что и здесь было зафиксировано два основных деления: все гражданское судопроизводство по частным делам, влекущее за собой лишь штраф в размере не более 500 ассов, сосредотачивалось в руках консулов, а крупные гражданские дела с более высоким штрафом рассматривались в сенаторском суде центумвиров или в суде народного собрания. В компетенции суда народа находились также уголовные дела и государственные преступления. В то же время суд народа служил высшей апелляционной инстанцией. Каждый римский гражданин имел право обращения за защитой к народу (provocatio) или к его прямым представителям — плебейским трибунам, имевшим право наложения «вето» на несправедливое решение судебного магистрата или судьи. Важно отметить, что крупные дела о наследствах и завещаниях, а также об опеке и попечительстве признавались областью публичного права, так как относились к компетенции суда центумвиров или суда народного собрания.

Второе основное деление архаического судопроизводства связано с двумя разновидностями универсальной исковой формы — легисакционного сакраментального иска, который предъявлялся либо в отношении лиц, либо в отношении вещей. В последнем случае речь идет об уже упоминавшемся виндикационном иске. Следует отметить, что и вещный сакраментальный иск применялся как в частном, так и в публичном праве. Если речь шла о применении этого иска в судопроизводстве по частным делам, то вел иск и выносил судебное решение сам магистрат или назначенный им частный судья, если же иск шел о вещах, принадлежащих всему римскому народу, то магистрат, начав иск, передавал его для вынесения судебного решения сенату, т. е. суду центумвиров, или народу, т. е. суду народных собраний.

Таким образом, уже на раннем этапе, в VII–V вв. до н. э., сформировались основные системные принципы построения римского права. Сложившаяся в Законах XII таблиц система права стала конституционной основой всего цивильного права и на протяжении многих веков сохраняла непререкаемый авторитет, а все последующие республиканские законы, как правило, касались лишь отдельных институтов, не затрагивавших систему права в целом. Вместе с тем краткость и неизбежное устаревание этих законов требовали как минимум их расширительной интерпретации, а в ходе превращения патриархального города-государства в крупнейшую средиземноморскую державу встала необходимость и значительной доработки системы в целом. Эту задачу выполнило уже упоминавшееся выше преторское право, наиболее тесно связанное с реальной жизнью римского общества IV–I вв. до н. э. Особенности системы преторского права связаны со своеобразием развития преторского эдикта.

Преторы и прочие судебные магистраты выбирались народом ежегодно, и кандидаты в ходе предвыборной кампании издавали эдикты — предвыборные обещания по поводу того, как они собираются судить. В случае победы кандидата его предвыборная программа становилась своего рода постоянным уставом, обязательным к исполнению для данного магистрата. Таким образом, ежегодно обновляясь согласно требованиям избирателей, преторский эдикт наиболее активно развивал систему римского права именно в тех частях, совершенствования которых требовало социальное развитие общества. Среди наиболее важных областей деятельности преторов следует назвать две основные: обязательственное и муниципальное право.

Римское муниципальное право берет свое начало от системы международных военных союзов Рима и италийских народов (прежде всего латинов) в V–IV вв. до н. э. Уже во второй половине IV в. до н. э. римские союзники стали обращаться к римлянам с просьбами дать им римские законы, что и поручалось тем или иным римским магистратам, главным образом преторам. Поскольку в IV–I вв. до н. э. главным источником римского права являлись Законы XII таблиц, то преторы, давая иностранным союзникам законы, в большей или меньшей степени копировали именно эту римскую «конституцию» основ публичного и частного права.

Благодаря тому, что некоторые из такого рода муниципальных законов II в. до н. э. — I в. н. э. сохранились на каменных или бронзовых таблицах, сегодня можно судить об их содержании и структуре. Они представляют собой своего рода муниципальные конституции, устанавливающие основные нормы прежде всего публичного, а также частного права и судопроизводства. Общее деление соответствует схеме «лица-вещи-иски». В разделе лиц излагаются обязанности муниципальных понтификов и авгуров (сакральное право), высших магистратов, сената и народного собрания. В разделе вещей рассматривается управление муниципальным имуществом и откупа муниципального имущества. Основное деление исков — на публичные и частные, причем штрафы, поступающие по сакраментальному иску, находились в ведении понтифика и могли быть использованы только на культовые нужды.

Для составления муниципального законодательства кроме Законов XII таблиц римские магистраты все же не могли не учитывать и местное законодательство, причем в отношении не только своих союзников, но и покоренных народов провинций. Так, в провинции Сицилия осталась нетронутой существовавшая еще до римлян греческая система сбора поземельных податей и откупов, а законодательство о морской торговле союзного Риму греческого о. Родоса, продолжая действовать и при римлянах в Восточном Средиземноморье в качестве международного торгового права и как jus gentium было воспринято и самими римлянами.

Степень заимствований главным образом от греков, которые в IV–I вв. до н. э. практически доминировали в Средиземном море в области торговли, была особенно велика именно в обязательственном праве. Благодаря значительной интенсификации в III–I вв. до н. э. собственно римской торговли преторы не только в судебных делах с Перегринами, но и в делах между самими римскими гражданами были вынуждены значительно расширить узкие и тяжеловесные рамки jus commercii Законов XII таблиц. В этот период в преторском эдикте появляется знаменитое утверждение: «я буду охранять соглашения…» Претор начинает защищать отчуждение манципируемого имущества не только в случаях применения цивильных форм виндикации и манципации или стипуляционных обязательств, но и в случаях неформальной передачи. Это способствует заимствованию из jus gentium таких новых форм договоров, как реальные и консенсуальные контракты, ставшие в классическом праве основой римского договорного права. Реальные договоры займа, ссуды, депозита, новые консенсуальные купля-продажа, наем, договоры продажи и поручения не требовали соблюдения формальностей, что вполне соответствовало требованиям увеличивавшегося коммерческого оборота. Благодаря развитию преторского эдикта был преодолен формализм цивильного права и в области наследования (преторская система наследования по закону и преторское владение наследством), и в области манумиссий (неформальные способы освобождения рабов), однако все это играло второстепенную роль по сравнению с глобальностью изменений обязательственного права. Это одна из причин, почему преторский эдикт стал играть в Поздней республике и в эпоху принципата столь важную роль наряду с цивильным правом Законов XII таблиц.

К сожалению, текст «Постоянного (или Вечного) эдикта», опубликованный только в 131 г. н. э., не сохранился, и о его содержании и системе можно судить лишь на основании отдельных цитат и комментариев к ним у римских классических юристов, содержащихся в Дигестах Юстиниана, в частности, на основании многочисленных фрагментов из почти всех книг «Комментариев к эдикту» юристов времен Северов Ульпиана и Павла. Так как в своих комментариях они следовали порядку изложения самого «Постоянного эдикта», то это позволило правоведу О. Ленелю восстановить не только общий порядок изложения этого важнейшего памятника, но и восстановить 45 отдельных его титулов, разделив их по пяти основным частям эдикта. Согласно О. Ленелю, первая часть эдикта посвящалась начальной стадии преторского судопроизводства и касалась вопросов юрисдикции магистратов, вызова в суд, норм о судебных поверенных, о реституции и т. д. Вторая, наиболее обширная, часть касалась ординарного судопроизводства: вещных исков о наследстве, о виндикации, узуфрукте и сервитутах, смешанных исков о причинении имущественного ущерба, об установлении границ, о разделе общего имущества, о нарушенном праве погребения. Далее следуют личные иски о кредите, займе, ссуде, имущественной ответственности за действия подвластных, иски «доброй совести» из депозита, фидуции, поручения, товарищества, купли-продажи, найма и т. д. Следующие за ними иски связаны с бракоразводными процессами, охраной прав зачатого ребенка, опекой, воровством, правом патроната.