– Внизу есть проходы.

– Может, там ворота три метра толщиной.

Во мне говорил не пессимизм, а опыт. Уже не раз бывало, что бесценные сокровища на деле оборачивались сплошными бедами. Поэтому я не тешу себя надеждой, пока своими руками не пощупаю что-то, что можно обратить в деньги.

По трапу поднялся Хатч Мердок, корабельный механик. У Хатча вечно все было не так. Он сразу начал жаловаться.

– Говорю вам, капитан, однажды эти двигатели просто сдохнут! Так и повиснем посреди космоса. Мы только и делаем, что их чиним.

Я хлопнул его по плечу.

– Кажется, нам наконец повезло. Может, даже новый корабль купим.

Не помогло. Хатч прекрасно понимал, что я просто хочу приободрить его. А заодно и себя.

– Однажды мы попадем в беду. Я пролечу три сотни световых лет хоть на мыльном пузыре – лишь бы в нем был двигатель. Без двигателя – никак. А у этой развалюхи…

Он бы так и продолжал, но тут Оладушек продудел в горн, созывая всех на завтрак.

Док уже сидел за столом и выглядел неплохо – разве что побледнел и иногда вздрагивал. Настроение у него было мрачное и поэтическое.

– Мы обретем славу. Возьмем то, что принадлежит нам по праву. Обшарим руины, ухватим мечту за хвост и вернемся с набитыми золотом карманами.

– Заткнись, Док, – велел я.

И он заткнулся. Меня слушались с полуслова.

Завтрак не затянулся. Мы быстро поели и направились к выходу. Оладушек даже не стал убирать со стола.

В элеватор попали без хлопот. Внизу было множество входов, и никто не пытался нас остановить. Внутри оказалось тихо, мрачно и неинтересно – словно в огромном офисном центре. Всюду тянулись коридоры, в которые выходило множество комнат, уставленных чем-то вроде шкафов.

Мы шли довольно долго, оставляя на стенах метки, чтобы не заблудиться. Если тут потеряешься, будешь бродить по коридорам до самой старости. И всюду мы натыкались на шкафы, поэтому решили посмотреть, что у них внутри.

Оладушек не скрывал раздражения.

– Наверняка бумаги, да еще и на неизвестном языке.

– Почему бумаги? Там может быть что угодно, – сказал Фрост.

Оладушек тащил волокушу и уже собрался грохнуть ею по ближайшему шкафу, но я не позволил. Зачем устраивать беспорядок? Обшарили комнату и обнаружили, что если помахать рукой, стоя в определенном месте, то из шкафа выезжает ящик, набитый цилиндрами, похожими на динамитные шашки. Они были сантиметров тридцать длиной и примерно пять в диаметре. Тяжелые.

– Золото! – воскликнул Хатч.

– Разве бывает черное золото? – спросил Оладушек.

– Это не золото, – заявил я.

И хорошо, что не золото. Надорвешься на корабль таскать. И не разбогатеешь на золоте – расходы бы покрыть.

Мы вывалили цилиндры на пол и уселись рядом.

– Может, они чего и стоят, – сказал Фрост. – Откуда мне знать. Как думаете, что это?

Никто из нас понятия не имел.

На концах цилиндров виднелись какие-то значки – на каждом цилиндре разные и совершенно незнакомые.

Мы открыли еще несколько ящиков – везде те же цилиндры. Мы ходили по комнатам, махали руками, и из шкафов выезжали новые ящики. Ничего, кроме цилиндров.

Когда мы вышли наружу, солнце палило вовсю. Оладушек полез по трапу, чтобы организовать обед, а мы расселись в тени корабля, разглядывая загадочные штуковины.

– Все потому, что мы не настоящая экспедиция, – заявил Хатч. – У настоящей экспедиции есть всякие эксперты, чтобы разбираться с такими вот штуками. Прогнали бы кучу тестов, разобрали бы на винтики, выдвинули гипотезы и научно обоснованные предположения. Они бы мигом просекли, что это за чертовщина и какая от нее польза.

– Вот разбогатеем и тоже заведем себе экспертов, – ответил я. – Вечно у нас такие находки, что без эксперта не поймешь.

– С таким сбродом, как мы, никакой эксперт не станет связываться, – заявил Док.

– Почему это сбродом? – обиделся я. – Да, корабль у нас старенький и сами мы университетов не кончали. Зато за умными словами не прячемся, а трудимся на себя и гордимся этим. Честный заработок.

– Не такой уж честный. Для нас ведь закон что дышло…

Док понимал, что несет чушь. В таких местах не бывает никаких законов.

– Когда-то давно, на Земле, люди вроде нас открывали новые земли, – начал я. – Они прокладывали тропы, открывали новые реки, взбирались на горы и рассказывали об этом тем, кто остался дома. Эти люди отправлялись за бобровыми шкурами, за золотом, рабами и за всем прочим, что плохо лежало. Им было плевать на закон и на этику, и никто их не винил. Они брали что могли – и точка. А если убивали каких-нибудь туземцев, сжигали деревню или еще что-то такое – значит, не повезло бедолагам.

– Нечего, Док, святого из себя строить, – добавил Хатч. – Ты ничем не лучше нас.

– Джентльмены, – театрально заявил Док, – в мои планы не входило с вами ссориться. Я просто заметил, что нам не стоит рассчитывать на экспертов.

– Стоит – если заплатим достаточно, – сказал я. – Им тоже на что-то жить надо.

– Они не будут иметь дела с непрофессионалами!

– Ты ведь у нас есть.

– Я вот не уверен, что Док профессионал, – заметил Хатч. – Помните, как он вырывал мне зуб…

– Замолчите оба, – сказал я.

Не хватало еще вспоминать про зуб Хатча. Пару месяцев назад я их едва успокоил.

Между тем Фрост вертел в руках один из цилиндров.

– Давайте сами проведем испытания, – предложил он.

– И взлетим на воздух? – поинтересовался Хатч.

– Можем и не взлететь. Вдруг это не взрывчатка. Шансы пятьдесят на пятьдесят.

– Я пас, – сказал Док. – Лучше посижу тут и поразмышляю.

– На размышлениях далеко не уедешь, – возразил Фрост. – Наверняка у нас в руках целое состояние, надо только понять, для чего эти цилиндры. Их там тонны, и мы можем забрать все, никто не помешает.

– Сначала давайте выясним, не взрывчатка ли это, – сказал я. – Цилиндры, конечно, похожи на динамит, но могут оказаться чем угодно. Вдруг их едят?

– Тогда попросим Оладушка приготовить ужин.

Я пропустил реплику мимо ушей. Док просто меня подкалывал.

– Или это топливо. Вставляешь такую штуку в специальный двигатель, и он проработает целый год.

Оладушек продудел в горн, приглашая нас подкрепиться.

Поев, мы принялись за работу. Отыскали плиту из камня, похожего на гранит, и установили на ней треногу; чтобы срубить для нее шесты, пришлось прошагать не меньше мили. На треноге подвесили блок, через который пропустили веревку с другим камнем на конце. Второй конец веревки мы оттащили подальше и вырыли там яму.

Солнце уже садилось, и мы все вымотались, но решили не откладывать испытание на завтра. Ребята в яме дружно налегли на веревку и приподняли камень, а я положил цилиндр на плиту под ним и бросился наутек. Ребята отпустили веревку, и камень рухнул на цилиндр.

Ничего не случилось. На всякий случай эксперимент повторили еще пару раз – никаких взрывов.

Мы вернулись к треноге и откатили камень. На цилиндре – ни единой царапины.

Вечером мы задали загадочным цилиндрам жару. Мы поливали их кислотой – она просто стекала по бокам. Пытались расколоть – испортили два отличных зубила. Пилили – только зубья на пиле стерли. Даже убеждали Оладушка сунуть цилиндр в печь, но он был непреклонен.

– Этой дряни не место на камбузе. Или сами будете себе еду готовить. У меня там порядок, я вас кормлю как следует – и нечего под ногами путаться.

– Ладно, Оладушек, – сдался я. – Все равно они, наверное, несъедобные.

Мы расселись вокруг стола, заваленного цилиндрами. Все выпили по рюмке-другой из бутылки Дока – хотя делиться он не хотел.

– Должна же от этих штук быть какая-то польза, – сказал Фрост. – Не просто так их хранят в такой махине. Наверняка они дорого стоят.

– Может, там хранят не только цилиндры, – заметил Хатч. – Мы даже первый этаж не весь обошли. Может, внутри еще куча всякого барахла… А ведь есть и другие этажи! Сколько их там?

– Поди разбери, – отозвался Фрост. – Задерешь голову – а верха не видать.