Кубинская революция своим радикальным характером и верностью высоким идеалам показала Латинской Америке, что такие деятели, как Фигерес, поддерживавшие американскую политику в отношении латиноамериканских стран, оказались несостоятельными. Фигерес проявлял свою приверженность Кубе, думая, что эта страна идет в упряжке Соединенных Штатов.

В присутствии Фиделя Кастро перед народом революционной Кубы Хосе Фигерес пытался охладить пыл Кубинской революции:

«Когда я наблюдаю, каким образом мы обсуждаем наши отношения с Соединенными Штатами — крупнейшей и ближайшей к нам западной державой, пытаясь добиться благоприятных для нас результатов в экономических отношениях, то я замечаю, что порой мы не отдаем себе отчета в том, что говорим с ними на откровенно враждебном языке, которого не может допустить по отношению к себе в международных отношениях ни одна мировая держава».

С трибуны чей-то голос прерывает этого ретивого политика: «Соединенные Штаты хотят таскать каштаны из огня нашими руками».

Фигерес, сделав вид, что не расслышал этой фразы, продолжал выступление, рекомендуя революционной Кубе встать в один ряд с Соединенными Штатами в случае возникновения войны между Вашингтоном и Москвой, а затем добавил, что он «прибыл сюда не для того, чтобы критиковать что-либо или давать советы, а лишь для изложения своих скромных взглядов, чтобы затем выслушать мнение кубинцев и чему-то научиться у них».

Однако Фигерес не мог себе представить, какого рода урок преподаст ему Фидель, верный политике Симона Боливара и Хосе Марти. Взяв слово, Главнокомандующий начал говорить, исполненный стремления в корне пресечь коварные идеи, которые пытался внедрить в сознание народа Фигерес:

«Никакой политический деятель не знает заранее, когда его ожидает самое трудное выступление с трибуны. Для меня такой момент настал сейчас, когда я не могу разделить взглядов, изложенных здесь нашим знаменитым гостем Хосе Фигересом».

Взрыв аплодисментов показывает, до какой степени народ поддерживает Фиделя. Он продолжает свое выступление:

«Как выразить наше несогласие, чтобы при этом нисколько не обидеть нашего гостя? Говорить сегодня перед народом трудно, потому что всякая революция сама по себе очень сложная и трудная вещь, а когда к сложным внутренним проблемам страны добавляются сложные международные вопросы, говорить становится еще труднее.

Дело в том, что против Кубинской революции ополчается вся реакционная олигархия нашего континента, и клеветнические кампании, начатые трестами и международными информационными агентствами, находят отклик и в прессе Латинской Америки. У организаторов этих кампаний и тех, кто выступает против революции внутри страны, против кого мы здесь боремся, общие интересы. Они не желают, чтобы в других странах Латинской Америки произошла революция, подобная нашей».

Премьер-министр говорит о трудности, с одной стороны, быть вежливым по отношению к бывшему президенту Республики Коста-Рика, а с другой стороны, выполнить свою обязанность и не оставить никаких сомнений в подлинности намерений Революционного правительства Кубы, по существу своему глубоко антиимпериалистических.

«Действительно, против нас развернута такая мощная, такая гнусная и целенаправленная кампания, что даже такие люди, как Хосе Фигерес, которого мы считали свободным от страха и предрассудков, оказались под ее влиянием. Они пытаются изолировать нас, лишить симпатий на континенте, объединить латиноамериканские народы в общей ненависти к самой моральной, самой честной, самой справедливой революции, которую когда-либо знала Латинская Америка.

Зачем? Чтобы сначала изолировать нас, а затем напасть на нас; чтобы ослабить моральную поддержку и солидарность общественного мнения континента с Кубинской революцией, а затем осуществить вторжение на нашу землю наемников, которых эти камарильи во главе с Трухильо, Масферрером, Вентурой и Лаурентом готовят в лагерях в Санто-Доминго и во Флориде.

У реакции есть мощные союзники внутри страны и за рубежом. На Кубе уже начались кампании домовладельцев, которые отказываются сдавать жилье в аренду, чтобы тем самым посеять недовольство. Уже началось увольнение служащих и домработниц. И в унисон с этим телеграфные агентства развертывают международную кампанию против Кубинской революции, а наши враги усиленно приобретают оружие. Трухильо закупает самолеты, между Флоридой и Санто-Доминго постоянно курсируют осужденные на Кубе военные преступники, причем смотрите какое совпадение: ФБР до сих пор не сумело обнаружить ни одного пистолета в руках этих преступников и гангстеров!

Если все это так, если международная олигархия, враждебная нашей родине, имеет возможности создавать для нас трудности, как, например, уже начавшиеся разговоры о снижении квоты на поставки кубинского сахара, и если у нашей и иностранной олигархии есть средства, чтобы саботировать наши планы индустриализации страны, то я не ошибусь, если скажу, что революции предстоит столкнуться с большими трудностями и поэтому мы нуждаемся в еще более решительной поддержке всего народа».

Через несколько дней Фигерес возвратился к себе на родину. Фидель не мог проводить его в аэропорту Ранчо-Бойерос. Однако, помня о долге вежливости в отношении иностранного гостя, за несколько минут до отъезда Фигереса в аэропорт он направился в гостиницу «Насиональ», чтобы проститься с ним. Я сопровождал Фиделя.

Главнокомандующий строго и сдержанно еще раз выразил Фигересу свое сожаление в связи с тем, что он был вынужден выступить против его проимпериалистических высказываний.

При выходе из гостиницы он, прощаясь, протянул Фигересу руку, извинился, что но сможет проводить его в аэропорту, и без тени улыбки сказал бывшему президенту: «Прощайте!»

23 года спустя, в 1982 году, Фигерес снова посетил Кубу и в беседе с Фиделем высказал уважение к достижениям нашей революции.

Глава XIII

НОВАЯ ПОЕЗДКА В ЛАГУНА-ДЕЛЬ-ТЕСОРО

Еще до принятия закона об аграрной реформе начинается ее постепенное претворение в жизнь. Премьер-министр Революционного правительства пешком, в джипе и на вертолете посещает различные, самые удаленные уголки Кубы, чтобы лично сообщить крестьянам об этой важной мере революции, которую сам он поэтически называл «столь же присущей Кубе, как пальмы».

В конце марта 1959 года мы вновь посетили восточную часть Сьенага-де-Сапата, бухту Кочинос и Лагуна-дель-Тесоро. Местные жители узнали о прибытии Фиделя в поселок Педро Бетанкур и окружили наш автомобиль. Они просят, чтобы вождь выступил перед ними, и скандируют: «Аграрная реформа идет вперед, и пусть идет, и пусть идет!»

Когда Фидель прибыл на сахарный завод «Аустралия», рабочие устроили ему восторженную встречу, они остановили машины. Оглушительно ревет заводской гудок, звучат гудки паровозов, и все рабочие, собравшись на заводском дворе, скандируют: «Вива Фидель!», «Вива революция!», «Да здравствует рабочее единство!» К нам приближается какая-то старушка и вручает три песо в фонд аграрной реформы. Рабочие завода передали для этого фонда банковский чек, к которому приложен большой список с именами тех, кто внес свои сбережения, для того чтобы их братья в деревне жили лучше и счастливее.

Затем, на этот раз по железнодорожной ветке, проложенной от завода «Аустралия» до бухты Кочинос, мы направились к побережью, пересекая Сьенага-де-Сапата. Проехав немного, мы остановились, так как местные жители с самодельными флагами в руках приветствовали Фиделя.

Затем на вертолете мы летим к хутору Соплильяр, затерявшемуся среди саванн и зарослей полуострова. Здесь живут угольщики. У них почти нет денег, ибо они осуществляют прямой обмен угля на продукты питания. Они нашли способ внести свой вклад в фонд аграрной реформы: они ловили в болотах крокодилов и продавали их кожу. Вырученные деньги вносили на аграрную реформу.

— Даже крокодилы на Кубе вносят вклад в аграрную реформу! — шутя заметил Фидель, когда ему рассказали об этом факте, отражающем твердое стремление народа к продолжению революции.