За несколько дней до этого газета, являвшаяся извечным врагом Кубы, опубликовала «Открытое письмо» Фиделю, по поводу которого он сказал: «У меня есть только один ответ — сама история „Диарио де ла Марина“».

Затем премьер-министр Революционного правительства нанес сокрушительный удар газете. Он подготовил его с помощью группы своих помощников, которые по его просьбе изучили ее подшивки.

Фидель напомнил, как «Диарио де ла Марина» подвергала хуле кубинских борцов за свободу после 20 октября 1868 года, то есть 10 дней спустя после Клича из Яры;[30] ошельмовала генерал-майора Игнасио Аграмонте после его героической гибели; как она выражала свою трусливую радость 4 марта 1873 года по поводу кончины Отца родины[31] и 27 ноября 1871 года, когда сообщала о расстреле семи студентов-медиков. Комментируя начало Освободительной войны 24 февраля 1895 года, газета писала в самых оскорбительных выражениях о «главарях» героической эпопеи. Она повторила позорный выпад против Хосе Марти в номере от 22 мая 1895 года, когда писала о гибели в бою героя Дос-Риоса:[32] «Пусть бог простит ему все зло, которое он причинил своей стране». Когда в бою пал генерал Антонио Масео, газета празднично разукрасила свою первую полосу и восславила убийц Бронзового Титана за «приятный результат» и «вызванное этим ликование».

Все это лишь примеры того, что сказал Фидель о «Диарио де ла Марина», которая и потом продолжала занимать антипатриотические позиции и вела антикоммунистическую кампанию.

В ходе телепередачи «Перед лицом прессы» Главнокомандующий, отвечая на вопрос одного из журналистов относительно слухов о возможности вторжения на Кубу, сказал, что неизбежный вывод, основанный на «истине, проистекающей из истории», состоит в том, что контрреволюционеры попытаются вернуть себе власть.

Он добавил, что не было еще такой революции, которая, покончив с привилегиями меньшинства, не подвергалась бы нападкам своих врагов, и напомнил при этом пример Французской революции.

Касаясь антиреволюционных позиций, занятых некоторыми католическими священниками, Фидель сказал:

«Это часть заговора „Диарио де ла Марина“ и реакционных элементов, которые устроили театр с католическим конгрессом. Одно из реакционных течений попыталось подмелить религиозный характер этого конгресса, придав ему политическое звучание. Это течение не охватывает большинства католиков. Однако оно безуспешно стремилось оказать влияние, с тем чтобы превратить католический конгресс в контрреволюционное сборище. В Майами появились два сеньора. У них не было никакого основания выступать там. Кубинцы — народ революционный, и революционный дух не направлен против религиозных чувств. Я получаю сейчас тысячи церковных открыток, которые раньше направляли мне в Сьерра-Маэстру, с молитвами тысяч людей из народа, просящих всевышнего о победе нашего дела. Контрреволюционеры знали об этой приверженности и симпатии, попытались воспользоваться моментом и сумели оказать некоторое влияние. На конгрессе даже не было упомянуто о том, что на нем присутствуют президент республики и премьер-министр. Мне нет нужды убеждать здесь, что я не какой-нибудь демагог. Я пошел туда, считая, что обязан ответить на приглашение, сделанное церковью. Равным образом я поступил бы в отношении конгресса евангелистов или масонов, я принял бы участие в любом конгрессе, на который меня пригласили, потому что считаю это долгом правительственного лица. Кроме того, по моему разумению, наша революция никак не направлена против религиозных чувств. Она хочет укрепить благородные устремления и мысли людей, делать добро человеку и бороться со всем злом, которое делает его несчастным…

Я учился в католической школе и помню многое из учения Христа. Он говорил о фарисеях, что они „подобны гробам окрашенным, которые снаружи кажутся красивыми, а внутри полны мертвыми костями и нечистотами…“.

Похоже, что та давняя история повторяется некими книжниками и фарисеями, „гробами окрашенными“, которые хотели спровоцировать конфликт между религиозными и революционными чувствами, хотя такой конфликт может найти отклик лишь в головах у кучки реакционеров и эгоистов.

Мы знаем к тому же, что этот религиозно настроенный народ в то же время настроен революционно, он участвует в революционных митингах. Мы следуем политике абсолютного уважения религиозных чувств. Что особенно выглядит преступным, постыдным, так это то, что упомянутые два сеньора направились в Майами, чтобы пожать руку Диасу Лансу. Посмотрите на эту фотографию (показывает газету). Какая гадость и постыдство! Эти сеньоры отправляются туда, чтобы встретиться с другим сеньором, который несколько недель назад совершил „рейд“, принесший четыре десятка человеческих жертв. Я был в больницах и видел раненых стариков и детей, и вот по прошествии нескольких недель являются эти два сеньора, о поведении которых лучше не говорить…

Одним из достижений Революционного правительства являются прекрасные отношения с церковным руководством. Нет такой проблемы или затруднения, на которые мы не откликнулись бы немедленно».

20 декабря перед лицом нарастающей контрреволюционной деятельности Фидель объявил на собрании торговых рабочих и служащих о том, что Совет Министров примет закон о конфискации имущества контрреволюционных элементов.

Руководитель революции, воодушевленный решением трудящихся отдавать из своей зарплаты четыре процента на дело индустриализации страны, сказал:

«…Мы уверены в силе революции, потому что она принесла справедливость и каждодневно вершит ее. Мы отдаем себе отчет о тех средствах, которые используются или могут быть использованы против революции, но мы также отдаем себе отчет о тех мерах, которые должны предпринять, и поэтому на следующем заседании Совета Министров примем закон о конфискации имущества всех тех, кто повинен в контрреволюционных преступлениях.

Если они хотят заниматься заговорами, это их дело. Если они хотят помогать контрреволюционерам, это их дело. Если они хотят помогать военным преступникам, это их дело. Тогда они потеряют свои капиталы, свои дома, свои земли…

Мы хотели, чтобы революция была как можно менее разрушительной, мы хотели, чтобы процесс шел таким образом, чтобы они могли приспособиться к нему. Им лучше приспособиться, не настаивать на своих ненавистных привилегиях, понять реальность и приноровиться к ней, нежели продолжать сеять отраву, призывая к гражданской войне. Гражданской войны здесь не будет, здесь может быть лишь война народа в защиту своих прав против врагов, если они будут упорствовать, ослеплонные химерической надеждой подавления революции. Что же, посмотрим, как будут развиваться события, когда они уже не смогут дать задний ход, ибо слепо катятся вниз, к своему собственному концу. У нас нет сомнения, что мы делаем добро для народа. Мы уверены, что революция непобедима.

Если революция не сможет идти дальше, вина падет на них, потому что мы не можем быть более великодушными, чем были до сих пор. Они знают, что история укажет на тех, кто будет виновен в том, что снова прольется кровь, кровь нашего народа».

В том же декабре 1959 года было официально объявлено о назначении Че Гевары президентом Национального банка Кубы. Это был меткий удар Кубинской революции по реакционерам.

Глава XL

СОЧЕЛЬНИК С УГОЛЬЩИКАМИ

Рохелио проснулся на заре. Его жена уже готовила кофе. Семеро детей еще спали, тесно прижавшись друг к другу, — в этом боио[33] из старых досок и с крышей из пальмовых листьев живут девять человек.

Выйдя наружу, Рохелио посмотрел на хижину своего соседа Карлоса. У того дверь была открыта. Карлос присматривал за почти четырехметровой печкой для выжигания древесного угля. Еще до того, как солнце начнет припекать, продукция будет готова. Они сравнивают результаты работы за этот месяц с тем, что они получали в тяжелое дореволюционное время, и их лица светлеют от радости. Сегодня сочельник. Нужно приготовить праздничный ужин, а для этого купить кое-что в магазине. Кроме того, Рохелио нужно получить зарплату в кооперативе. Он хочет купить одежду детям и Пилар, «чтобы она сбросила свой пунцовый балахон».