Подобное кумовство могло привести лишь к тому, что потом стало известно: получение неположенных комиссионных за покупку вертолетов; казнокрадство, с которым уже покончила революция. И наконец, кульминацией стало то, что Педро Диас Ланс взял на службу 20 летчиков диктатуры, вручив им наши боевые самолеты.

Глава XXI

ОТСТАВКА ФИДЕЛЯ

16 июля 1959 года мы сопровождали Фиделя во время одного из его многочисленных посещений Национального банка Кубы. Вождь Кубинской революции решил принять здесь вождя племени «Белые птицы» индейцев-криков по его просьбе.

В. А. Райффорд, вождь племени и одновременно священник протестантской церкви, был одет в нарядную традиционную одежду североамериканских краснокожих, на голове — убор из ярких орлиных перьев, ниспадающих ему на спину. Он протягивает длинную трубку мира премьер-министру Кубы; это высокая честь, которую индейцы оказывают немногим и только за высокие нравственные качества.

Индейский вождь нарекает Фиделя именем Спиеечие Мееко, что означает Великий воинственный вождь.

После аудиенции Фидель приглашает Райффорда пообедать. За столом мы узнаем, что краснокожий американец участвовал во второй мировой войне.

Он отвечает на вопрос Фиделя:

— Моего деда звали Филлип Райффорд, и поселок Райффорд в Оклахоме назван в его честь. Он был похищен во время набега индейского племени, а его родители были убиты. Воспитывался индейцами, которые затем нарекли его Тибо, что означает Белый мальчик. Тибо был выкуплен вождем криков, полковником Мак-Интошем, привившим ему более цивилизованные нравы. Тибо дали имя Филлип Райффорд. Вот и вся моя родословная.

За несколько дней до этого Фидель получил приглашение от кубинских эмигрантов, проживающих в Нью-Йорке, выступить на митинге по случаю годовщины «Движения 26 июля», празднование которой должно состояться в этом американском городе.

Фидель не мог принять участие в митинге и сказал мне, что я должен буду представлять его в Нью-Йорке. Он выразил свое восхищение соотечественниками, с таким энтузиазмом защищающими нашу революцию прямо в логове империализма. Тут же он сообщил мне, что президент Уррутия занял настолько негативную позицию, что он, Фидель, серьезно подумывает подать в отставку с поста премьер-министра Революционного правительства.

Вечером того же дня я приехал в Ла-Кабанью. Собираю вещи, готовясь к поездке в Соединенные Штаты, и в это время раздается телефонный звонок. Это Фидель.

— Алеа иакта ест,[14] — говорит он.

Понимаю. Сегодня вечером Фидель должен подать прошение об отставке.

Народ Кубы еще не догадывался, что на следующий день, 17 июля, 172 тысячи экземпляров газеты «Революсьон» гигантскими буквами сообщат новость, взволнующую всю страну: «Фидель подает в отставку».

Перед Фиделем стояла серьезная дилемма. В течение последних недель Уррутия, президент республики, проводил открыто реакционную, антикоммунистическую кампанию, подпевая коварной пропаганде империализма и врагов революции, направленной на то, чтобы запугать и разобщить народ.

В то время у наших сограждан не было ничего даже отдаленно похожего на сегодняшнюю сознательность и политическую подготовку. Это был народ, в течение десятков лет подвергавшийся обработке потоками лжи и предрассудков, которые неоколониализм обрушивал на его голову. По сути дела, возник конфликт между премьер-министром и вождем революции, с одной стороны, и временным президентом республики — с другой. Фидель мог одним ударом разрубить возникшее противоречие, противоречие непримиримое, и народ, не колеблясь, пошел бы за ним. Но Фидель был против использования силы в отношении престарелого президента. Его огорчала сама мысль, что это могло бы бросить тень на образ революции, сложившийся за границей, если бы он воспользовался методами, столь распространенными в Латинской Америке и других уголках мира для достижения честолюбивых и реакционных целей. Он предпочел подать в отставку с поста премьер-министра — это был очень серьезный шаг, — но остаться верным идеалам революции и своим обязательствам перед ней. Фидель Кастро показал истинный пример демократизма и бескорыстия. Ведь, в конце концов, он сам всегда говорил, что никогда не сражался за должности и почести. Наверное, он даже не ожидал той реакции, которую вызвал этот его шаг в народных массах. Вопрос был решен правильно, и при этом без использования силы и кровопролития.

Узнав об отставке, студенты университета в знак протеста вышли на лестницу альма-матер. На заводах митинговали рабочие, улицы Гаваны бурлили: народ был единодушен не только в своем удивлении, но и в своей поддержке Фиделя.

Уррутия продолжал пока оставаться непоколебимым, Фидель подтвердил свое решение об отставке. Один майор Повстанческой армии просит вождя революции разрешить ему взять отделение солдат и «вытащить этого старичка из дворца». Фидель категорически возражает и говорит, что подобные действия будут в духе антидемократических военных режимов Латинской Америки.

— Кризис должен быть разрешен самим народом.

К полудню вся Гавана — дома, автобусы, учебные заведения и заводы — покрылась лозунгами, которыми народ однозначно выразил свою волю:

«Отставка, но для чего?»

«С Фиделем до конца!»

«Фидель! Куба нуждается в тебе».

Народ с присущей ему проницательностью почувствовал, что отставка Фиделя вызвана антипатриотическими, антиреволюционными происками президента Уррутия.

В этот же день Фидель Кастро предстает перед телевизионными камерами и, объясняя свое поведение, говорит без обиняков:

«Хочу, чтобы вы мне ответили: мог бы я, не подав до этого в отставку, прийти сюда, чтобы сделать это заявление; мог бы я после всех пережитых страной треволнений, после всех пережитых страной кампаний клеветы выступить с официальным обвинением, которое могло бы вызвать смещение господина президента с его поста, а меня бы представило перед всем миром как классического правителя, смещающего и назначающего президентов?.. Скажите, был ли у меня другой выход, кроме того, как подать прошение об отставке и после этого обратиться к народу?..»

Так была открыта новая страница в истории Латинской Америки и всего мира. Человек, в руках которого была вся реальная власть и сила, вместо того чтобы воспользоваться ими, подает в отставку, стремясь ни в чем не походить на традиционных «горилл».

Фидель выступал по телевидению, а Уррутия во дворце вслушивался в его аргументы. До президентского кабинета долетали возбужденные крики толпы, настойчиво скандирующей:

«Даешь Фиделя!»

«Прочь, Уррутия!»

«Долой Уррутия!»

«Долой!»

Незадачливому президенту ничего не оставалось, как самому подать в отставку. В последний момент он решил было выступить по телевидению с ответом Фиделю, но тут же отказался от этой мысли.

Раулю, слушающему выступление Фиделя в студии телекомпании СМК, приносят записку от министра обороны майора Аугусто Мартинеса Санчеса, в которой сообщается о последних событиях в Президентском дворце. Там как раз сейчас Армандо Харт обращается к собравшемуся народу:

«Граждане! Совет Министров только что получил прошение доктора Уррутия об отставке. Докажем всем, что мы цивилизованная страна. Совет Министров на своем заседании изучает сейчас вопрос о преемнике доктора Уррутия».

Вскоре Освальдо Дортикос Торрадо, занимавший пост министра революционного законодательства, назначается новым президентом республики. Министры выходят на северную террасу дворца, и Харт докладывает народу о принятом решении.

Хотя кризис, вызванный абсурдным поведением экс-президента Уррутия, и преодолен с назначением нового президента, в воздухе все еще витало беспокойство, так как Фидель настаивал на своей отставке с поста премьер-министра.

22 июля Фидель приехал на закрытие съезда рабочих-текстильщиков, и рабочие стали просить его, чтобы он вновь стал во главе правительства. Более того, они говорили о своем решении не выходить из зала, пока Фидель не возьмет назад свое прошение об отставке.