Фильм наш имел успех, им заканчивался киноальманах «Ау-у!» (название придумал Георгий Данелия и говорили, что он же решил поставить нашу новеллу в конец альманаха, чтобы зрители уходили с кинофильма довольные).
Директор киностудии «Мосфильм» Николай Трофимович Сизов, просмотрев наш фильм, сказал, что тема серьезная – борьба с пьянством, а вот решается она как-то уж очень легковесно. И предложил в сцене, где Пташук дает клятву зрителям, что бросит пить, дать пару крупных планов женщин-зрительниц, со слезами на глазах.
Нам не понравилось это предложение – делаем все же комедию, а тут вдруг такие трагические нотки! Но, делать нечего – рекомендацию директора студии надо выполнять. Накапали женщинам под глаза глицерин и получились вполне естественные слезы. И что интересно, – этот монтажный эффект я запомнил на всю жизнь, как подтверждение «Эффекта Кулешова», – громче всего по децибеллам смех зрителей возникает именно в этом самом месте, на женских слезах. Мы бы до такого комедийного приема ни за что не додумались бы с Горковенко, нам бы это просто в голову не пришло! И мы благодарны Сизову за такую ценную подсказку, сделанную на полном серьезе и с идеологической подоплекой.
Я еще раз работал вместе с Горковенко на телефильме «Песни над облаками». Фильм был задуман Горковенко вместе с Максимом Гетуевым, известным балкарским поэтом, лауреатом, депутатом и пр. Геннадий Гладков написал песни на стихи Гетуева, мы вместе с Горковенко сценарий. Несмотря на то, что фильм снимался не на «Мосфильме», а на Северокавказской Студии Телевидения, Юра опять привлек звезд – Ию Нинидзе, Сергея Филиппова, Спартака Мишулина, Алексея Смирнова (помните, актер из новеллы про хулигана в «Операции Ы» Гайдая). Мое участие в фильме было законспирировано, я выступал в качестве «негра» -помог написать сценарий и получил деньги за свою работу, а в титрах стояли фамилии Горковенко и Гетуева, как авторов сценария.
И вдруг произошел несчастный случай с Горковенко – уже заканчивая картину, он по неосторожности попал ладонью в ветродуй (огромный вентилятор), и ему перебило пальцы на руке – а ведь Юра играл отлично на баяне, закончил даже консерваторию как «народник». Его отвезли на операцию в Москву, вставляли в пальцы металлические спицы, лечили... Я был тогда в Баку, и вдруг мне позвонил председатель Северо-Кавказского Телевидения Агузаров. Я с ним не был знаком, но слышал о нем разные истории, вроде тех, которые рассказывают о Сталине, не в смысле репрессий, а как о волевом, сильном человеке, железной рукой руководившем вверенной ему областью и не терпящем никаких возражений.
Он рассказал мне, что случилось с Горковенко, а потом предложил мне приехать в Орджоникидзе, чтобы помочь режиссеру студии Рафику Гаспаряну закончить фильм.
– В каком качестве? – поинтересовался я.
– В качестве сценариста. Ведь не Гетуев же писал сценарий?!
– Но и не я, – сказал я. Мы ведь договорились с Юрой, что я «негр» и потому должен был им оставаться.
– Ладно, можете не сознаваться, – сказал Агузаров, – но вы ведь сценарист по специальности, верно?
Этого я не отрицал.
– Так вот, я приглашаю вас как специалиста-сценариста. Оформим вас на три месяца главным редактором нашего комитета и вы поможете Гаспаряну, своему сородичу, закончить фильм.
Это предложение я принял. Была зима, я приехал в Орджоникидзе, посмотрел отснятый материал – многого не хватало и явно требовались досьемки, притом необходимо было дождаться лета, вызвать этих известных актеров... Короче, положение казалось безвыходным. Мы с Рафиком Гаспаряном помногу раз прокручивали оставшийся от монтажа материал, в надежде на то, что вдруг мелькнет какая-нибудь искра спасительной идеи. Все было глухо. И вдруг в один из дней я проснулся в своем номере, озаренный находкой. В полудреме (или во сне, как у Менделеева с его таблицей) мне пришла спасительная мысль, как можно по-новому закончить фильм, не дожидаясь лета и досьемок. Просто прийти к финалу другим путем, используя имеющийся материал. Я тут же вскочил и понесся к Рафику, рассказал ему и он сразу все понял: так бывает, когда люди думают об одном и том же и, чтоб подхватить новую идею, достаточно одного-двух слов. Тут же смонтировали фильм и показали в таком варианте концовки Агузарову.
Агузаров обрадовался не меньше нас, на прощание еще раз попытался выудить у меня признание, что я писал сценарий, но я держался как молодогвардеец, и он отпустил меня, выплатив обещанные деньги. Вот в таком качестве мне пришлось еще раз поработать с Юрой Горковенко.
После этого Юра снял по сценарию Василия Аксенова фильм «Пока безумствует мечта», по задумке – мюзикл, музыку написал Геннадий Гладков, в нем опять снялись «олл старс», но фильм получился неровным и, к сожалению, редко (как и наш киноальманах «Ау-у!») показывается по ТВ. Потом, после долгого перерыва, Юра снял телефильм о Вилли Токареве, и я смотрел этот фильм с интересом.
И должен сказать, что почти всегда после того, как я напишу сценарий и приступаю к выбору актеров, я вспоминаю Юру Горковенко, как он собирал звездную команду на каждый свой фильм и, вспомнив это, приглашаю «самых-самых». И мысленно посылаю Юре мессидж: «Спасибо, Юра!»
Хочу все же вернуться к Агузарову. Мне не дает покоя вопрос – почему он позвонил мне? Допускаю, что смотрел нашу с Юрой короткометражку в «Ау-у!» Может, читал мои рассказы в «ЛГ»? Может, по кавказскому духу сценария Горковенко понял, что я приложил к нему руку? Может быть... Но ведь больше ему просто не за что было зацепиться? У меня тогда за плечами ничего не было! А для того, чтобы выбрать меня в спасители картины, одной короткометражки, нескольких рассказов мало-вато, на мой взгляд... И все же он выбрал меня и, как выяснилось, сделал правильный выбор. И, наверное, так он поступал часто в своей телевизионной практике – делал правильный выбор, точные шаги. Потому и был Агузаровым, о котором ходила молва, как о лучшем телевизионщике в стране. И вот что мне пришло в голову сейчас, когда у меня за плечами более 20 фильмов, которые я снял по своим сценариям как режиссер, около 10 фильмов, где я сценарист. Очень многие из этих фильмов имеют высокий рейтинг на ТВ, их любят зрители. И вот за все это время, что я работаю в кино после фильма «Ау-у!», я ни разу не получал такого рода предложений, как сделал мне тогда Агузаров! Никто из руководителей кино или телевидения ни разу не предложил мне поставить у него в объединении фильм, хотя всем известно, что я снимаю раз в 5-10 дешевле, чем ближайшие конкуренты – бюджет самой дорогой моей картины не превышал 100000 долларов. В период, когда снималось всего несколько картин в год, я снимал иногда даже по 2 картины! И они имели успех. Я несколько раз обращался к телеканалам, на киностудии с предложением снять фильм за небольшие деньги – безрезультатно. (А кто-то из бывалых людей мне сказал, что надо просить большие деньги и тогда с тобой будут говорить.) Никто не пробовал перенять мой опыт, мое ноу-хау производства микробюджетного (не путать с малобюджетным!) кино. Никаких вопросов, как будто меня нет! Как тут не вспомнить Илью Ильфа и Евгения Петрова после их возвращения из Америки. (Цитирую по памяти.) «На одной из встреч с читателями к нам подошел незнакомый человек и сказал: Ребята, какие вы молодцы, столько повидали, так интересно рассказываете об Америке! Надо устроить вам встречу на нашем заводе, наверняка что-то хорошее американское привьется нам. Ждите. Завтра в 12 я за вами пришлю машину.
Ровно в 12 мы одетые ждали в передней. Машина не пришла в 10 минут первого, в 15 минут... Тогда мы подумали, что машина нас ждет на улице и быстро спустились вниз. На улице машины не было, и мы в панике бросились к лифту – вдруг, пока мы выходили, нам звонили. Когда мы запыхавшись вошли в квартиру, нам сказали, что звонили, но спрашивали Буэнессу Алексан-дровну!»
Да, у нас все так и осталось со времен Ильфа и Петрова. Ничего никому не нужно. К сожалению, это так. А вот насчет Буэнессы Александровны мне звонят очень часто.
