Литмир - Электронная Библиотека

Возвратившись в Вязы, он залез на сеновал, но сна точно не бывало, он лежал бодрствуя, как и ночью в лодке. Под ним шуршало сено. На дворе слышался голос Марии. Говорила ли она с Эйдисом, с курами или сама с собой, было не ясно. Звуки доходили приглушенно и, в общем, не мешали. Перед закрытыми глазами немо качались колокольчики донок… Желтым клубком по зеленой траве катился щенок… Дым вился кверху, вился и рассеивался…

Его разбудила Мария, крикнув снизу, что к нему пришел гость. Рудольф вскочил, не представляя себе, долго ли он спал, но чувствуя себя бодрым и отдохнувшим. «Сейчас иду!» — отозвался он и стал быстро одеваться. Сквозь люк глядело ленивое бледное послеобеденное солнце. На сеновале было душно, как в бане. Одевшись, Рудольф посмотрел вниз, — задрав короткий нос, на него глядел Марис.

— Ты?

— Я! — радостно откликнулся мальчик. — Ты всегда там спишь? — полюбопытствовал он.

— Всегда.

— И зимой?

— Зимой нет, — ответил Рудольф, спускаясь по лестнице, — Не то в один прекрасный день я превратился бы в сосульку.

Во дворе не было ни ветерка, стоячий воздух тяжело и глухо, точно колпаком, накрыл землю. Марис был в одной майке и пестрых плавках.

— Смотри-ка, у тебя модные трусики, — сказал Рудольф, — цветастая ткань у мужчин как раз входит в моду.

— Это Зайгины трусы, — откровенно признался Марис. — Они малы ей. Рудольф!

— Да?

— Я принес тебе подарок.

— Да ну! — На сей раз привязчивое восклицание вырвалось у Рудольфа.

Мальчик кивнул, его глаза блестели от радости.

— Подожди, сейчас притащу, — весело крикнул он, забежал за угол, появился с ржавой консервной банкой, приоткрыл по дороге крышку, с любопытством заглянул вовнутрь, и Рудольф увидел, как лицо мальчика сразу погасло.

— Что там такое?

— Они… они умерли, — мрачно сообщил Марис.

Рудольф взял у него банку. Сперва показалось, что она пустая, но, когда он встряхнул ее, стали видны пять-шесть залипших песком, недвижимых червей.

— Ты, наверное, держал их на солнце, — догадался Рудольф.

— Не знаю, — растерянно сказал Марис. — Я нашел их, когда бабушка копала картошку.

— Червей надо посыпать мокрой землей или положить им кусочек дерна. Тогда они живут долго.

— Да? — проговорил мальчик. — Как же ты теперь будешь ловить рыбу?

— Накопаю новых. Вон там, в крапиве.

— Я помогу тебе, — тут же вызвался мальчуган.

— Надолго тебя ко мне отпустили? — догадался спросить Рудольф.

— Меня? К тебе? — переспросил Марис и, подумав, ответил: — Ну так… средне…

— Мама просила вернуть лодку?

— Лодку? Мама? Нет, не просила… Она завтра поедет в город автобусом. Ты знаешь конфеты «Буратино»? Ну, знаешь?

— Знаю.

— Она мне привезет «Буратино!» — с торжеством объявил мальчик, выжидая, какое впечатление произведет эта новость.

— Жалко, что я из Риги ничего тебе не привез. Но я ведь не знал, что ты есть.

Карие глаза ребенка смотрели на него удивленно, растерянно: чудно просто — Рудольф не знал, что он, Марис, есть на свете.

— Правда? — после короткого молчания недоверчиво переспросил мальчик и коснулся руки Рудольфа.

— Правда, — улыбнулся тот. — Странно, да?

Марис энергично кивнул.

— Это хорошо, что ты надумал прийти, но чем бы нам с тобой заняться? — сказал Рудольф. — Может быть, сходим искупаемся? Ах да, тебе же, дорогой, нельзя!

— Да ну! — беспечно откликнулся Марис.

— Хватит и того, что ты босиком носишься. А ну, покажи-ка ступню!

— Только ты… — как и в прошлый раз, предупредил Марис.

— Да нет, честное пионерское! Все-то ты меня подозреваешь. Давай ногу… Не дергайся ты так! Мне же ничего не видно.

Все повторилось, как в прошлый раз.

— Ой, не щекочи!

— Да я еще ничего не делаю.

— Ай-й-й… Хи-хи-хи!

Заслышав визг, прибежала испуганная Мария.

— Господи, думаю, не беда ли случилась! Не блажи так! Чего ты блажишь?

— Ай! Ай-й-й…

— Ничего, хорошо, на тебе заживает, как на собаке, — сказал Рудольф, отпуская его ногу. Мальчик сразу затих, он даже вспотел от визга и смеха.

Пока Рудольф ходил за висевшим в саду полотенцем и плавками, Мария спросила:

— Как вы живете-то там? Сестричка еще не поправилась?

— Спит и ест.

— Слава богу, — обрадовалась Мария, — раз ест, значит, скоро встанет на ноги. Может, и ты закусить хочешь?

— А что у тебя есть? — деловито осведомился Марис.

— Хлеба дам с медом.

— У тебя есть, мед?

— Пойдем, намажу.

Но уже сделав за Марией несколько шагов, мальчик оглянулся на Рудольфа и вдруг замялся.

— Ну иди! — позвала Мария.

— Знаешь… — с сомнением проговорил Марис и героически отказался: — Не пойду я. Некогда. Я должен… сторожить часы Рудольфа.

— Чего сторожить?

— Ча-сы.

— Господи прости, на что их сторожить?

— А мало что может случиться! — внушительно заметил Марис.

— Вот умная голова! — удивилась Мария.

— Все так говорят. Дядя Залит… и Вия, и Эгил. А бабушка говорит: «Увидим, увидим, что из него вырастет!» — с достоинством отвечал Марис.

— А у тебя, дорогой, нет склонности к хвастовству? — возвращаясь, сказал Рудольф, который часть разговора слышал.

— Что это — склонности?

— …и к расспросам тоже, а?

— Дай я понесу твое полотенце. — Марис ловко переменил тему разговора. Рудольф громко засмеялся; мальчик, видимо, задетый, искоса взглянул на него и сказал: — Думаешь, Зайга не расспрашивает?

— Пока, откровенно говоря, не замечал.

Марис шел рядом молча. Полотенце, которое он нес в руке, опускалось все ниже, пока не стало подметать тропку.

— До того доспрашивается, что мама плачет, — опять заговорил мальчик.

Рудольф уже успел забыть, о чем они спорили, и рассеянно переспросил:

— Кто?

— Ну, Зайга…

На сей раз поспешил переменить тему Рудольф:

— Смотри, Марис, какая большая птица! Ястреб это, по-твоему, или…

— Рудольф…

— А?

— Что такое у-бий-ца?

Рудольф молчал.

— Ну скажи — что это такое?

— Убийца… это человек, который убил кого-то…

Марис оживился.

— А! Тогда я знаю. Эгил — убийца, он зарезал нашу белую курицу.

— Кто такой Эгил?

— Ты не знаешь? — удивился Марис. — Виин жених, ну!

Рудольф решил, что больше расспрашивать не следует, иначе и его могут обвинить в чрезмерном любопытстве, однако мальчик, не дожидаясь вопросов, с откровенностью продолжал:

— Бабушке он не нравится. «Что-о Эгил — ма-аль-чишка, носится с ребятами вокруг школы, как жеребец. Вот рижскому доктору наша бы Вия приглянулась! Не старый еще и…» Чего ты смеешься, Рудольф?

Они пришли, и Марис стянул через голову майку.

— Договоримся так, — сказал Рудольф, — вместе будем купаться… скажем, послезавтра, а сегодня…

— Я посторожу твои часы, ладно? — воскликнул мальчик и нетерпеливо потянулся к «Сигналу».

— Только с условием — ничего не крутить. Договорились?

— Хм, — буркнул Марис несколько разочарованно. — Прицепи мне!

— Дай другую руку. Часы носят на левой. Вот так.

— Идут! — приложив «Сигнал» к уху и послушав немножко, объявил мальчик, как будто раньше он в этом сомневался. — А скоро звонить будут?

— Нет, сейчас не будут, — раздеваясь, ответил Рудольф.

— Рудольф!

— Что?

— Можно посидеть на твоей рубашке?

— Попробуй и узнаешь.

— Видишь — можно! — Марис устроился поудобней. — Рудольф!

— Да?

— Я могу постеречь и твои очки, — великодушно предложил мальчик. — Надень мне!

Пока Рудольф надевал ему очки на короткий нос и заправлял за уши оглобельки, тот все время тихонько хихикал от удовольствия.

— Ну что, я красивый? — поинтересовался Марис, часто мигая.

— Очень.

— Но я ничего не вижу… Ай-й, как чудно! Все кружится. Ты тоже в них ничего не видишь?

— Как раз наоборот, вижу гораздо лучше.

— Ну да! — искренне удивился Марис и пожаловался: — Вия мне никогда не дает примерить…

28
{"b":"236748","o":1}