Корнель замер посреди двора, уставившись на солдат. Он почувствовал себя так, словно в него ударила молния и его замутненный разум просветлел.

Он ждал. Он редко бывал достаточно терпелив, чтобы долго оставаться на одном месте, но сейчас это было нетрудно. Он отклонился от своего первоначального плана подняться прямо на поверхность. Он не мог сказать почему. Ноги просто несли его в другом направлении, но он знал, что это правильно. Он чувствовал это по биению сердца, и он доверял этому инстинкту. Он охотился, собирал лишайник, шел туда, где он должен оказаться.

Он не добрался до конца последнего туннеля. Он редко так близко подходил к поверхности и чувствовал, что идти дальше нет необходимости. Но он улавливал все запахи — растений, животных, воды. Весь мир по ту сторону его родины, неизвестное, чужое. Хороший охотник уважал то, чего не знал, а Ацот был хорошим охотником.

Они пришли через несколько дреегов. Ацот почувствовал их издалека. Не только Керра и другого из потомства Анды, но и людей. Потом их запах наполнил туннель, нежеланный и чужой, так же как и запах троллей, но все же не совсем так. Он знал, что Керр тоже почувствовал его, и группа направилась к Ацоту.

Об их приближении сообщил мерцающий свет, и Ацот оскалил клыки. Свет был слабым, но все равно жег глаза и кожу.

— Ты — Ацот, — просто сказал Керр, подойдя к нему.

Дитя Анды кивнуло. Свет отшатнулся от него, некоторые люди раскрыли рты, отошли назад, но он не обращал на них внимания. Они были не важны — маленькие и слабые. Их жизнь ничего не значила для него, и их страх ударил ему в нос.

— Я ждал тебя.

Другой протиснулся мимо Керра. Темная кожа и черные глаза говорили о его происхождении. Его тяжелый запах донесся до Ацота.

— Я — Врак.

Ацот напряг мышцы, ожидая вызова. Рев противника прошелся эхом в темноте, он ударил себя в грудь. Теперь и Ацот оскалил зубы.

Быстро последовало нападение. Врак был сильным, опытным охотником. Его когти вырывали борозды на коже Ацота, кровавые раны, хорошие раны. Ацот ударил в ответ, его кулак попал Враку в череп. Их тела налетели друг на друга, воин на воина. Впервые в жизни Ацоту пришлось отшатнуться в бою, когда Врак набросился. Его ноги скользнули по скале, нашли опору, и он стал упираться, противостоя силе противника.

Они забыли обо всем в этом мире. Считались только борьба и победа.

Оба противника налетели на стену, на них посыпалась каменная пыль. Врак снова заревел, когда Ацот схватил его за глотку и прижал к прохладной скале. Затем Врак нанес удар Ацоту, отогнал его, бросился всем телом на противника, и они повалились на пол. Когти разрывали плоть, клыки вгрызались в кожу, что-то сломалось в руке Ацота, когда Врак перекатился по ней. Снова и снова он наносил удары Враку в висок. Противник уперся коленом в его грудь. Кровь смешалась во рту Ацота с горечью поражения. Он взвился, резко двинул плечами. Когда Врак упал, Ацот дернулся за ним. Его рука горела при каждом движении, словно в огне, но он все равно ударил и не прекращал до тех пор, пока Врак не показал глотку.

Ацот обессиленно откатился в сторону, прислонился к стене. Он тяжело дышал, тело было усеяно ранами, но разрывы уже начали закрываться.

— Это правда, что говорят о тебе, — прохрипел Врак и сплюнул темную кровь на пол. — Ты — сильный.

Прежде чем Ацот смог ответить, к ним приблизился свет людей. Силуэт Керра отбрасывал на них тень.

Не желая, чтобы его видели даже хоть немного ослабленным, Ацот поднялся, хотя все тело болело. Поводя плечами, он надул губы и потер кожу на груди, отчего размазал кровь, и его ноздри затрепетали.

Врак рядом с ним остался на четвереньках.

Керр посмотрел на них.

— Что произошло, пока меня не было? — наконец поинтересовался он.

В воздухе тяжелой пеленой висел страх людей, но Керр не показывал страха, и пах он только любопытством.

— Ничего. Мир — неизменен.

— Нам нужно отвести этих людей на поверхность. По ту сторону гор. А потом я хочу попасть к Духу темноты. Ты со мной?

— Думаю, для этого я здесь.

Керр принял его слова простым кивком. Он посмотрел наверх.

— Между людьми будет война.

Ацот пожал плечами. Его это не волновало.

— Я буду созывать племена, чтобы помочь людям. Ты будешь сражаться с нами?

— Там, наверху?

Мысль о верхнем мире наполняла Ацота отвращением.

Когда Керр кивнул, он сплюнул.

— Это не место для троллей. Если люди будут вести свои войны под землей, то я буду бороться.

С этими словами он развернулся и зашагал вперед, в темноту, прочь от ненавистного света. Путь сквозь горы был не очень далеким, и он хотел как можно скорее отвести людей туда, куда хотел Керр. «Они принадлежат к миру наверху. Они не должны быть здесь». Возможно, они и сами знали это или по крайней мере догадывались, так как держались от Ацота подальше, хоть и следовали за ним. И это было хорошо.

Воевода изо всех сил бежал через двор. Стен знал, что ему не подобало так спешить и все, кого он встречал на своем пути, с удивлением смотрели на него. Но сейчас формальности не волновали, и он сбежал по лестнице по крепостной стене, перепрыгивая через две ступеньки.

Затем Стен стал жадно всматриваться вперед, в город. Теремия все еще была переполнена, и в этот холодный зимний день на улице было необычайно многолюдно. Дыхание Стена было прерывистым, отчего в прозрачном воздухе образовывались маленькие облачка, которые тут же уносило ветром.

Потом он наконец обнаружил то, что искал. Маленькая группа, в основном на конях, темная на фоне заснеженных улиц, приближалась к замку, пока наконец не остановилась перед воротами. Картина была нечеткой, так как глаза воеводе застилали слезы. Он сжал руки в кулаки, потом раскрыл ладони и глубоко вдохнул.

Он осознавал, что его в таком состоянии видят подданные, но мысли были только о сыне.

Когда Натиоле наконец взглянул вверх, Стен поднял руку, и тот ответил на его простое приветствие. Даже на таком расстоянии было заметно, что им пришлось пережить много лишений; трудности долгого пути наложили отпечаток и на их лица. Затем отряд зашел в тень ворот, и Стен помчался вниз, во двор. Он пытался контролировать свои чувства, но при виде Натиоле, который спешился так медленно, словно старик, ему показалось, что его сердце разорвется.

Он быстро зашагал к сыну и, прежде чем тот успел сказать хоть слово, обнял его. Помедлив мгновение, Натиоле тоже обнял отца. Воевода наслаждался близостью сына, ему нужно было почувствовать, что тот вернулся к нему живой и невредимый. Только потом он нехотя отпустил его.

— Натиоле… Как хорошо видеть тебя снова, — сказал он, стоя от него на расстоянии вытянутой руки и внимательно рассматривая.

Поездка изменила юного принца; это было очевидно. Пыль дорог, щетина, темные круги под глазами… Но в сыне появилось еще что-то, чего раньше не было. «Он повзрослел. И обрел силу».

— Отец… У тебя все хорошо? А где Ионнис?

— Твой брат сейчас будет здесь. Он выздоровел и, так же как я, рад твоему возвращению, — сказал воевода, и Натиоле с облегчением улыбнулся.

Но потом глаза юного влахака вновь посерьезнели.

— Подожди лучше, пока я сообщу вам о своей поездке, а уж потом будешь судить, — ответил принц необычно официально.

Он бросил быстрый взгляд на своих спутников. Их вернулось всего пятеро. С печальным выражением Стен посмотрел на солдат из эскорта Натиоле, но все равно покачал головой.

— Ерунда. Что бы ни произошло, хорошо, что ты здесь. Что вы все здесь.

Он повернулся к двум стражникам, которые стояли во внутреннем дворе и наблюдали за прибытием принца.

— Позаботьтесь об их конях. Дайте солдатам все, что нужно. Еду, воду, постели.

— Империя собирается в поход против Влахкиса, — прошептал Натиоле, подойдя на шаг ближе и притянув к себе отца за плечо. — Война неизбежна. Нам нужно вооружаться.