— Золотой Император придет?
— Нет. Таким образом он признал бы присутствие троллей и то, что они уже давно в городе. Это невозможно, поэтому он будет наблюдать за ареной издалека.
Значит, в их ситуации ничего не изменилось. Натиоле вздохнул. Какой бы интересной ни была жизнь в Колхасе, у него было задание, которое он должен выполнить. «А потом я хотел бы вернуться во Влахкис».
— На ярусах под императорской ложей сидят высокопоставленные чиновники. Когда император появляется, он приглашает к себе избранных гостей. Статус всех других измеряется приближенностью к императорской ложе.
— Мы сидим совсем далеко, — заявил Натиоле, на что Сарган рассмеялся и облизал жирный соус с пальцев.
— Конечно. У тебя, как у чужеземца, нет статуса. Только находясь вместе с гражданином империи, ты можешь получить отблеск славы.
— Но… как обстоит дело с тобой?
Натиоле неуверенно посмотрел на дирийца. Возможно, такой вопрос был невежливым или даже наглым. Но Сарган усмехнулся.
— Я больше не чиновник. А всего лишь простой гражданин…
— Он знал, что Золотой Император не появится, — прошипела одна из супруг Саргана, все еще стройная, черноволосая женщина, глаза которой были подведены черной краской. Она сидела рядом с мужем и была представлена Натиоле первой, отчего тот предположил, что это первая жена.
— Если бы император появился, — продолжила она и ядовито взглянула на Саргана, — то мы сидели бы совсем рядом… или в самой ложе. Сарган — далеко не такой скромник, за какого себя выдает!
— Ну, ну, Периксис. Сдерживайся. Что подумает о нас наш юный друг? — мягко попросил Сарган.
Но его жена только пробурчала что-то в ответ и откинулась назад. Ее влахакский был на удивление хорош, даже если она и говорила с обычным дирийским акцентом, от которого слова скорее текли как вода, а каждое предложение звучало почти как песня.
— Там, наверху сидят аристократы военных семей, — Сарган продолжил рассказ. — Запрещено одновременно служить в армии и в правительстве. Действительно, но не столько из-за законов, сколько по традиции.
Как сильно Натиоле ни напрягался, он не смог найти отличий между чиновниками и воинами. У обеих групп были роскошные одеяния похожего покроя — почти все вариации популярного здесь кипасиса. Сочные краски, украшенные золотом аппликации, замысловатый крой.
— Они опасны, — вмешалась Ана. — Четыре самые большие семьи контролируют добрую часть армии, а меньшие семьи часто присоединяются к ним. Надменные сволочи, все вместе. Думают, что они прирожденные предводители, стратеги и тактики. Поверь мне: всегда, когда империя где-то терпит военное поражение, за этим скрывается юный карьерист, который значительно переоценил себя и свои способности. А ответственны в конце концов другие.
От такого описания Натиоле не удержался от улыбки. Происхождение и норов Аны так и перли наружу, хотя девушка и жила в этом экзотическом месте. В отличие от дирийцев она, казалось, не очень наслаждалась вечером. Ее взгляд беспокойно бродил по толпе, и она ерзала на низком сиденье. Семья Саргана принесла с собой белые подушки, но Ана предпочла сидеть просто на скамье.
— Они опасны. Таким становится на самом деле каждый, кто хочет заполучить власть в империи. Нужно пробиться сквозь множество врагов, никому нельзя доверять, и необходимо постоянно бороться. Семьи военных аристократов уже столетиями дают Дирии военных предводителей. Их линии длинны и знатны. Они участвовали во всех важных битвах. Император контролирует их, так как их влияние в армии дает им большую власть.
— К счастью, они ненавидят друг друга еще сильнее, чем все другое, — сказала Ана и коротко хохотнула. — Некоторые обсуждения, в которых присутствуют члены хотя бы двух семей, напоминают петушиные бои. Этих петухов распирает от гордости, и они кидают друг в друга дикие речи. А кому потом приходится расплачиваться за это? Естественно: простым солдатам и наемникам. Кому же еще?
— У Аны и ее матери, само собой разумеется, свое видение вещей, — дипломатично возразил Сарган. — У меня лично с ними мало дел. Как чиновнику, мне запрещалась служба в армии.
— А такие события случаются часто? — поинтересовался Натиоле у Саргана, чтобы сменить тему.
— Бои? Скорее редко. Собственно, здесь в основном устраивают скачки. Иногда также состязания на колесницах, но скачки считаются высшим искусством.
— А эти гладиаторы?
— Высокопарное слово из старых времен. Много столетий назад, когда Дирия была маленькой страной, немного больше Колхаса, специально обученные рабы сражались друг с другом. Но эти времена давно миновали. Сегодня пленники, преступники и разный прочий сброд пытаются заработать таким образом немного денег. Развлечение для масс.
— И кровавое развлечение. Люди едва могут держать в руках меч, не говоря уже о том, как обходиться с ним. Что привлекательного в том, чтобы наблюдать за неумелыми, которых медленно избивают до смерти? Никогда не понимала этого, — снова вмешалась Ана.
— Некоторым горожанам нравится. Но кто обладает хоть какой-то репутацией и деньгами — что неразделимо, — тот понимает это и предпочитает правильные скачки. Простые состязания на колесницах привлекают много людей, а возницы — настоящие герои, но бюрократы ценят наездников выше.
— Да, но военные аристократы предпочитают состязания на колесницах. В распоряжении конюшен беговых лошадей — большие деньги и горячие поклонники, — добавила Ана.
— Состязания на колесницах скорее для простого народа, — уязвленно возразил Сарган. — Мы, то есть чиновники, предпочитаем скачки.
Натиоле пытался воспринимать информацию, не отвлекаясь от действия в амфитеатре, но это лишь частично удавалось ему. Слишком мощными были впечатления, которые просто оглушали. Когда юноша путешествовал по Колхасу, он видел лишь одну какую-то часть города… Да, это и был город… Но Нати еще не постиг его настоящего размера. А здесь перед ним предстал народ, богатый и бедный, молодой и старый, в одном непостижимом собрании…
— Сколько здесь может быть людей? — пробормотал он.
— Если заняты все ложи, а также стоячие места, то здесь должно быть четыреста сотен людей. Так говорят. Лично я не считал.
Прошло несколько мгновений, пока Натиоле осознал цифру. Его предварительная оценка была слишком низкой. «И все хотят увидеть троллей. О духи, побеспокойтесь о том, чтобы Врак не наделал глупостей».
И будто глубинный тролль услышал мысли Натиоле! Из боковых ворот вышли три мощных существа. Возле императорской ложи зазвучало несколько труб, но это едва ли было нужно, так как само появление гигантов вызвало полную тишину.
Тролли самоуверенно выбежали на открытое место. Несмотря на освещение, Врак оставался словно в коконе тьмы и выглядел таким диким и грозным, как никогда. Даже на таком расстоянии Натиоле чувствовал его первобытную силу.
Цран стоял рядом с Керром, который все время оглядывался, осматривая окружение. Тролль явно был настороже, в отличие от Врака, который размахивал руками, скалил клыки и громко ревел. Натиоле еще раз послал немую короткую молитву духам.
— Но они же не будут сражаться против людей? — спросила Ана, и Сарган ответил:
— Это действительно было бы не совсем… уместно. Скорее всего, против зверей или чего-то подобного.
В этот момент открылись двери в здании посередине, и из него выбежало массивное существо. Натиоле до сих пор не видел ничего похожего. Животное передвигалось, пригнувшись, на четырех, но при этом было гораздо крупнее человека и, наверное, три шага в плечах. Его тело было покрыто мехом песочного цвета с рисунком из темных полос, а голова — широкая и большая. У него было четыре длинных клыка и огромные когти. Двигался зверь на удивление мягко для своих размеров, и, когда Врак снова заревел, развернулся и сконцентрировался на тролле.
— Одар, — объявил Сарган. — С севера. Говорят, довольно кровожадный.
Натиоле с удивлением посмотрел на маленького дирийца, который спокойно оторвал кусок хлеба, пропитанный соусом, и теперь ел его. Он, казалось, совсем не волновался и продолжал наслаждаться зрелищем.
