— На предмет?.. Позволь поинтересоваться.
— На предмет зарплаты для моих подопечных. Завтра этот вопрос встанет особенно остро. Мы прибываем на Роджер, а у них и стального доллара в карманах нет.
— Это, бесспорно, проблема приоритетного значения. — Смайлсон кивнул, мгновенно расслабившись. Важно откинулся на спинку тесного стульчика. — Но, чтобы получить деньги, вовсе не обязательно встречаться с капитаном Хоукинсом. Выплаты за сегодняшний рейд произойдут только тогда, когда большая часть товара будет реализована. Возможно, через пару дней. Ты уж потерпи.
— Я-то потерплю. — Летум проглотил кусок зеленой массы. Горохом там и не пахло. — Но вот те ребята…
Пластиковая вилка обратилась зубцами в сторону роты. Пираты ожесточенно подчищали тарелки, будто голодали пару недель. Не утруждая себя ножами, бойцы рвали резиновое мясо зубами. Картина внушала трепет и невольное восхищение.
Смайлсон быстро отвернулся.
— Вспомнил. Нам с тобой велено подойти к интенданту. У него есть для нас выплаты за другой товар. Ну, ты помнишь.
Догадаться о том, какой товар имел в виду лейтенант, не составило какого-либо труда.
— Денежки получим только мы с тобой, что интересно. — Джек усмехнулся, обнажив белые зубы. К правому резцу прилип кусок зеленого горошка. — Моя группа шла на абордаж, ну а твои голодающие с ними, как-никак, кров над головой делили.
— Бабки поровну? — спросил Летум, почувствовав характерный запах.
— Ну ты даешь! — фыркнул Смайлсон. — Каждому рядовому по триста баксов. Нам с тобой — двойной оклад.
Летум прикинул в уме. «На выпивку и девочек, пожалуй, хватит. А там и наркоту удастся толкнуть…»
— Выплаты за сегодняшний груз получат все, кроме Хиросимы и его придурков. — Смайлсон презрительно усмехнулся. — Пусть терпит, узкоглазый. В прошлый раз я из-за него терпел. И что он получил?.. По пять жалких сотен на брата! Ха!..
— А как насчет моей роты? — быстро спросил Летум, пока Джек вновь не увлекся описанием расовой неприязни. — Они-то трюм не штурмовали, но это был приказ!
— Спокуха, браток. Вы пробивали ситуацию, первыми спускались туда, где могло поджидать все, что только можно было протащить на контейнеровоз. В конце концов, вы истребили дисмерантов! Кроме того, ты фактически руководил абордажем!
Летум ковырнул картофельное пюре. Причин для гордости он в этом не видел. Все это ерунда. Цель далека.
Если прежде он представлял себе эту цель в конкретных образах телесных страданий, ожидающих вероломного братца, — Маркиз четвертован; с Маркиза живьем сдирают кожу; Маркиза режут на полоски толщиной в миллиметр; Маркиз отдан на потеху голодным митрулгам, и многое, многое другое, — то теперь она превратилась в нечто абстрактное, некое аморфное пятно, на котором с трудом можно было разглядеть очертания материков и морей.
Зевс. Летум прекрасно понимал, что теперь Милан — глава могущественного синдиката, и, по сути, неотделим от столицы. На его защиту бросятся как государственные службы, включая тайную полицию и ВКС, так и коллеги. Они будут защищать рахитичного ублюдка, потому как теперь он является частью системы. Семейные разборки могли породить нежелательный прецедент — слишком уж много на Зевсе обиженных людишек, спящих и видящих, как бы вонзить клыки в глотки куда более вышестоящих родственничков.
«Конечно, это касается отнюдь не всех. Найдутся и те, что заприметят в происходящем собственную выгоду. Но я успел насолить слишком многим… За эту самую башку назначена награда. Нельзя просто прийти и прикончить Маркиза, — клану Вагнер в таком случае наступит полный и бесповоротный конец. Все — против меня».
Зевс. Объект его мести. Над городами, — алмазами в колючей стальной оправе, — вздымаются черные грибы атомных взрывов; тонны пыли закрывают солнце; черные звездолеты кромсают небо лазерными лучами; алая магма льется на улицы; людишки кричат и бестолково мечутся в своих роскошных квартирах, и трясется под жирным Диктатором черный трон, и осыпаются потолки… Едет крыша.
— Что с тобой? — Смайлсон пытался заглянуть ему в глаза. — У тебя такой вид…
Летум понял, что сжимает в кулаке вилку. Пластик согнулся, но не желал ломаться.
— Все в порядке. Просто задумался.
— У тебя был такой вид, — Смайлсон усмехнулся. — Вначале будто рвал кого-то на части. Потом погрустнел, и как-то сразу расплылся в улыбке. Меня аж морозом по коже продрало. Знаешь, такая зловещая улыбка. Обещающая, что ли…
— Знаю. — Летум отхлебнул из высокого стакана яблочного сока. — Ненавижу яблочный сок.
— О чем ты думал?
— Не важно. Впрочем… Думал, как вернусь на Зевс.
— И каким же ты это увидел? Придумал, как прикончишь братца?
Летум напрягся. Он не помнил, чтобы рассказывал лейтенанту о Маркизе. Впрочем, вот это — почти наверняка симптом паранойи. Смайлсон узнал все из головизионных новостей, — уголовной хроники, которая уже раструбила новость о смене правления клана на всю Галактику. (Большинство зрителей честно принимали эту самую хронику за светскую, жадно вслушиваясь в подробности жизни столичных аристократов. Ни к чему беспокоить гражданский покой всякими пустяками…) Летум явственно услышал сухой женский голос: «Небезызвестный Летум, директор концерта „Вагнер-Мониторинг“, также возглавляющий, — насколько можно судить по косвенным свидетельствам, — одну из самых влиятельнейших структур организованной преступности, продолжает успешно скрываться от правосудия. Напомним нашим зрителям…» Все это Летум слышал уже сотни раз.
— Сейчас не время и не место для таких разговоров. Да и вообще, слишком рано говорить о том, чтобы кого-то прикончить. Пока еще возвращаться на Зевс мне попросту не с чем.
Смайлсон пожал плечами и доел картофельное пюре.
Летум вспомнил, о чем они говорили до того, как он отключился.
— Почему капитан приказал не брать негров живыми? Их можно было продать. Крепкие, здоровые парни.
— На Роджере рабам делать нечего, — ответил Смайлсон. — Особенно неграм. Долго не протянут, кто-то убьет их просто так, потехи ради. — Смайлсон осклабился. — Я, например. Да и вообще, Роджер — планета свободы. Там нет места для рабства и унижений. Женщины еще куда ни шло, ведь это — неизбежное зло…
Летум нахмурился, хотя рассказ его позабавил. Он вообще привык хмуриться по поводу и без такового. Привычка, заработанная за время «царствия» — действовала безотказно.
— Слушай, давай сменим тему. — Смайлсон откинулся на спинку стула. — На такие темы, я вижу, ты разговаривать спокойно не можешь. Что тебе эти рабы дались? Переживаешь, что тебя и самого вроде как продали?
Летум не ответил. Смайлсон переоценивал любовь Летума к человечеству, рабы его абсолютно не трогали. Он торговал ими уже несколько лет, и, бывало, лично отбирал товар по специальным заказам.
Кроме того, до его сознания как-то не доходило, что главу синдиката можно просто взять и продать. Его можно похитить, лишить лица, купить билет в одну сторону на Номад, но продать — невозможно.
Летум переживал совсем по другому поводу. Но всякое заблуждение собеседника можно использовать в своих интересах…
— Ладно, давай сменим тему. Куда капитан собирается спихнуть сегодняшний груз?
Смайлсон безмятежно улыбнулся.
— На Роджере наверняка что-то подвернется. Там всегда крутятся дельцы с десятка планет. Знают, крысы, что у пиратов всегда можно купить самый классный товар по демпинговым ценам. Во всяком случае, дешевле, чем у поставщика. Или даже производителя. К тому же не нужно куда-то лететь, что-то искать: сиди и жди, пока из рейса вернется шкипер Хоукинс.
— Возможно, — кивнул Летум, — нам повезет с оружием. А как насчет наркоты? С таким объемом…
— Тут ты прав. На оружие всегда найдется покупатель. С зельем сложнее. Капитаны брать ее не станут, им команды наркоманов ни к чему. В принципе, торговать на Роджере можно абсолютно всем, еще не нашелся такой товар, который не толкали бы на пиратской планете. Но наркоту там обычно не ждут. Слишком уж редкий товар — контрафактный, всегда провозится тайно. Попасть на него — большая удача. Поэтому придется попотеть, подыскивая покупателя.
