После разговора с Чо Гёнгу он не раз обдумывал всю методику задуманной операции. И сегодня он тоже думал об этом. Он хотел по возможности заранее предусмотреть всяческие неожиданности.

— Вы не проголодались? Я вам принесла поесть, — сказала ласково Сор Окчу. — Заходила в отделение, но вас там не оказалось. Зашла к вам домой. Ваша мама очень беспокоилась, все собиралась нести вам еду сюда, но я ее отговорила, пришла сама.

Сор Окчу поставила узелок с едой на стол и начала его развязывать.

— Спасибо. Но не надо развязывать. Что-то нет аппетита.

— Так нельзя. Если вы не будете вовремя питаться… — Сор Окчу энергичным движением развязала узелок и поставила миску с едой перед врачом.

— О, это уже насилие, — засмеялся Дин Юсон, но за еду все-таки принялся.

Сор Окчу принесла в кружке кипяченую воду и села рядом. Дин Юсон ел, но все время поглядывал на девушку — что-то не нравилось ему слишком сосредоточенное выражение ее лица.

— Почему вы такая грустная? Что-нибудь случилось? — участливо спросил он.

— Скажите, вам очень трудно сейчас? — ответила вопросом на вопрос Сор Окчу.

— Вы о чем? Объясните, пожалуйста, — как-то сухо спросил Дин Юсон.

Эта сухость немного задела Сор Окчу, но она отнесла ее за счет нервозного состояния врача. За все время их знакомства, а знали они друг друга без малого восемь лет, не было еще случая, чтобы Дин Юсон обошелся с ней грубо.

— Скоро наша свадьба. Вот я и хотела поговорить с вами… — Сор Окчу не закончила фразы, стала собирать посуду в узелок.

— Вы не договариваете. Вы пришли поговорить не по поводу свадьбы, я же это вижу. — Дин Юсон пристально посмотрел в глаза Сор Окчу.

— Хорошо, я вам все скажу, только, может быть, выйдем на свежий воздух?

Сор Окчу казалась печальной. Дин Юсон с удивлением взглянул на девушку, — обычно он приглашал ее на прогулки, а по ее просьбе он выходил на улицу впервые.

— Хорошо. Пойдемте.

Они не спеша пошли к молодежному парку. В парке было безлюдно, тускло поблескивали электрические фонари.

— Может, посидим? — Дин Юсон подвел девушку к стоявшей под высоким тополем скамейке и сел. Сор Окчу села рядом. На небе показался тонкий серп месяца. Он повис над черными кронами деревьев, бросая на город тусклый свет. Прохладный ветер, дувший с гор, ласково обдувал разгоряченные лица молодых людей.

— Юсон, все говорят о нашей свадьбе. Не кажется ли вам, что мы излишне равнодушны к предстоящему событию?

Действительно, их брак оживленно обсуждали и в отделении, и на кафедре, да и во всей клинике, все готовились к этому торжеству. Правда, Дин Юсон как-то вскользь заметил, что, пока не вылечит Хван Мусона, он не женится, но никто не придал значения его словам.

— Разве так важно, когда она будет?.. — спокойно сказал Дин Юсон.

— Я понимаю ваше состояние, но все-таки какую-то ясность нам необходимо внести…

На этом разговор о свадьбе закончился. Обоих волновал другой вопрос — операция. Сор Окчу не знала, как начать об этом разговор.

— Юсон, вы знаете, я самый счастливый человек на свете, — неожиданно сказала она. — Вся моя жизнь — сплошная цепочка счастья.

Дин Юсон недоумевал — Сор Окчу, не слишком склонная раскрывать свою душу, да и просто не очень разговорчивая, вдруг заговорила о счастье. Видно, неспроста она это начала.

— Мне кажется, я всегда была счастлива, — продолжала Сор Окчу, — на фронте я встретила вас. Правда, вскоре я была ранена, но я считала себя счастливой, что мне удалось помочь раненым бойцам выйти из окружения. Потом случай свел меня с вашей матушкой, и я счастливо избежала смертельной опасности. Я была безмерно счастлива, когда встретилась с вами в Хаджине, но главное, мне выпало огромное счастье помочь вам добиться правоты в ваших исследованиях — первой лечь на операцию, которая подводила счастливый итог вашим трудам. Наконец, я чувствую себя счастливейшим человеком сейчас, когда я стала благодаря вам совершенно здоровой и нам вскоре предстоит соединить свои жизни.

Дин Юсон не перебивал девушку. Он внимательно слушал ее рассуждения о счастье. Да, Сор Окчу свое счастье выстрадала, завоевала в борьбе, тем оно бесценнее, тем дороже. Она заслуживает счастливой жизни.

— Вот только Хван Мусона мы никак не можем вылечить, — неожиданно повернула Сор Окчу разговор в другую сторону.

Вот оно что. Дин Юсон догадался, о чем хочет сказать Сор Окчу. Она счастлива, но хочет, чтобы был счастлив и он. А он сейчас из-за неудачной операции совсем потерял голову. И она ради него, ради их счастья готова идти на новое самопожертвование. Она готова лечь на новую операцию вместо него. И как бы предвосхищая ее просьбу, Дин Юсон сказал:

— Я все понимаю, Окчу, но это ноша моя, и я должен донести ее до конца сам.

— Зачем вы так говорите? Я никогда не отделяла свои интересы от ваших. Даже оставаясь наедине со своей бедой и пытаясь исчезнуть из вашей жизни, я в глубине души… Поверьте, я ни на минуту не забывала, что я ваш соратник, что я всегда должна помогать вам.

— Я все знаю, любимая.

— Юсон!.. Выслушайте меня до конца.

— Говорите. Я слушаю.

— Юсон, вы знаете, что мне пришлось испытать многое. Мне теперь ничего не страшно. Я прошу вас провести экспериментальную операцию на мне.

— На вас? — Дин Юсон вздрогнул, хотя подсознательно и ждал этих слов.

— Да. Я знаю, что вы намереваетесь предпринять.

— Но почему на вас?

— Я хочу быть вашей помощницей. Мы вместе должны добиться успеха в лечении Хван Мусона.

— Вы поспешили с вашей просьбой. Еще рано говорить об операции. Может быть, найдем другой выход. — Дин Юсон попытался под этим предлогом отклонить просьбу Сор Окчу.

— Неправда! Операцию надо делать немедленно. Этого требует состояние больного. А я готова хоть сегодня лечь на операционный стол, — без малейшего колебания заявила Сор Окчу.

Дин Юсон пристально посмотрел на девушку. Ни один мускул не дрогнул на ее лице. И только сейчас он до конца понял, почему Сор Окчу так много и так горячо говорила о счастье. Как он ей благодарен за ее самоотверженный порыв. Он уже представил себе Сор Окчу на операционном столе, и в это же мгновение все в нем восстало против такого поворота событий. Нет, он не может пойти на это.

— Благодарю вас, Окчу. Но я не могу исполнить вашу просьбу, если даже подобную операцию придется делать. Мы для этого найдем кого-нибудь другого… А вы не волнуйтесь, преодолеем и эти трудности.

— Юсон, не отказывайте мне. Я должна помочь вам, а обо мне не беспокойтесь, я выдержу.

Дин Юсон не отвечал. Ему было трудно противостоять настойчивости девушки, и, не зная, что сказать, он встал и медленно пошел по направлению к клинике. Сор Окчу пошла за ним. Они молчали, и, лишь когда вошли в лабораторию и сели у стола друг против друга, Дин Юсон сказал:

— Окчу…

Дин Юсон понимал, что вряд ли он сумеет отговорить девушку от ее намерения. Сидит молча, сложив на коленях руки, а сама вся напряглась — ждет, что он ей скажет… Кажется, дотронься до нее, и она зазвенит, как натянутая струна.

— Окчу, — Дин Юсон взял руку девушки в свою, — мы приняли на себя огромную ответственность, надо все еще раз хорошенько взвесить. Время пока есть. А на сегодня хватит, возвращайтесь к себе. А мне надо еще повидаться с Чо Гёнгу.

Наступило воскресенье. Стоял ясный, солнечный весенний день.

Весна пришла, но не сразу поверилось, что она пришла окончательно. На этот раз зима неохотно уступала свои права — то уходила, то снова возвращалась и в конце концов, сотворив на прощание весенние заморозки, уступила место весне.

Холодный ветер, безжалостно трепавший деревья, утих, теплые солнечные лучи согревали остывшую за зиму землю. Над землей парила прозрачная дымка. Все живое тянулось к солнцу в надежде поймать его лучи, получить свою долю живительной силы.

А Дин Юсон будто и не замечал перемены в природе. И он даже немного стыдился, что не радуется весеннему солнцу.