Когда я подъехал к саду, то услышал рев мотора катера — он мчался на ту сторону устья реки. Я обнаружил ее мертвой на террасе, вокруг все было в крови. И решил, что это я во всем виноват. Я и был виноват. Тут я совсем утратил рассудок, сам не понимал, что делаю. Оттащил ее к реке — то ли чтобы попытаться привести в чувство ледяной водой, то ли чтобы обмыть, но, конечно же, все это было безнадежным делом. Потом вернулся Суини. Я упал в траву и наблюдал за тем, как он запихивает кучу какого-то барахла в багажник своей машины. Когда он обнаружил, что тело миссис Уолтер исчезло, то стал обыскивать сад. Я сперва подумал, что он высматривает тело, которое все еще лежало возле дерева у самой воды, но, видимо, на самом деле это он меня пытался углядеть. Он не мог меня не увидеть — я лежал в траве недалеко от нее. И он заметил — громко рассмеялся и помахал мне рукой. Потом пошел в дом, включил весь свет и CD-плейер. Запись Эллы Фицджеральд — на полную громкость. Мерзавец. Он, должно быть, знал, что она слушает музыку по ночам. Я-то часто это слышал.

Тут я запаниковал. Я не за себя опасался, а за твою мать. Эванджелин осталась лежать на террасе, когда Крессида сбила ее с ног. И я был уверен, что Суини постарается свалить убийство на Кресси, — вроде как жена застала мужа in flagrante[36] и нападала на его любовницу. Или повесить убийство и на нее, и на меня, что было бы еще лучше. И тогда я решил все там убрать, запутать и перемешать все следы, все улики. Пошел в дом и сразу увидел, что пол влажный, будто его только что мыли. Вещи вроде бы все были на своих местах, чистые и в полном порядке. Тем не менее я протер все поверхности. Нашел маленький магнитофон на кофейном столике под сложенной газетой — Суини его почему-то не заметил — и ее мобильный, который завалился за диван. Прослушал запись на магнитофоне, пока хватало сил. Господи помилуй, у нее не только желудок был больной, но и мозги, она же совершенно безумная была! Она, оказывается, пыталась его вынудить сделать то, что начал я. Мы все прокляты. Я вовсе не намерен был уклоняться от правосудия, но не желал, чтобы пострадала твоя мать.

Мы обнаружили тебя лежащим без сознания возле бухты в три часа ночи. Перевязав тебе руку, я тут же отвез вас с твоей матерью в больницу в Корк. Крессида была в ужасном состоянии и все повторяла, что потеряла свой гребень, который у нее всегда был в волосах. Я обещал ей, что вернусь в сад и поищу его, но вместо этого потащился на своей старой развалине в Корибин. Дом был погружен во тьму, но «лексус» стоял рядом. Я пробрался внутрь через заднюю дверь, которую никогда не запирали. Суини храпел на диване, рядом на полу валялась полупустая бутылка виски. Он не проснулся, когда я вытащил ключи от машины из его кармана. Я отогнал «лексус» подальше и спрятал на заброшенной ферме, где его вряд ли можно было быстро отыскать. Закидал его грязью, чтобы не заметили, а сам пешком отправился обратно за собственной машиной.

Когда я добрался до дому, было почти пять утра. Я переоделся в свой комбинезон, взял лодку и погреб обратно к саду, чтобы в последний раз все там осмотреть, прежде чем звать Рекальдо. Потом позвонил ему — с ее мобильника. А про гребень совсем забыл.

Я боюсь, очень боюсь того, чем все это может обернуться для тебя. И поэтому должен сделать так, чтобы никакого суда вообще не было. Потому что если один из нас троих сядет на скамью подсудимых, все сплетни обо мне будут считаться фактом, а Кресси, несомненно, лишится тебя. А я все равно обречен. Если погибну как герой, это остановит слухи, а мы с Суини получим то, что заслужили. Это будет по-своему справедливо. Справедливость без следа благотворительности. Прости меня.

Сейчас половина шестого, утро субботы. Я несколько дней наблюдал за Корибином. Суини прячется на чердаке, а у берега стоит лодка, хозяин которой сейчас в отъезде. Полиция сужает поиск. Он нервничает, потому что исчезла его машина. Я на это и рассчитывал. Теперь он будет вынужден бежать на яхте, оставив автомобиль со всеми уликами. На это я тоже рассчитывал. Еще ночью, пока вокруг никого не было, я отогнал «лексус» в Данкреа и оставил его на парковке возле супермаркета. По субботам там всегда полно машин. Хочу, чтобы его нашли, но не сразу. Еще один тонкий расчет. Машину так просто не опознать, она вся в грязи. А я страшно вымотался.

У меня ключи от катера и три запасных канистры с горючим. Надеюсь, этого хватит. Суини ночью выбрался из дому и пошел за яхтой, он все еще там, значит, скоро сделает свой ход… Я проберусь к себе, в последний раз выведу «Консуэлу» — и стану ждать. Прощай, мой мальчик. Мой дом теперь принадлежит тебе, если захочешь им пользоваться, в противном же случае пускай обратится в прах.

Твой Трап

Я завернул все вещи Трапа в одну из своих маек и засунул в рюкзак. В последний раз оглянулся вокруг и вышел наружу.

Е-мейл от Фионы Мур Шону Брофи

Шон, я виделась еще и с этой уборщицей, но она играет в молчанку. Тут есть еще владелица картинной галереи, к которой я, вероятно, тоже присосусь. Дочка умерла. Полоумная и заброшенная. Если верить Весельчаку, точная копия своего сводного брата. Миссис Рекальдо нынче утром появилась в школе. Ни за что не догадаешься, кем она на самом деле оказалась! Все отлично, просто здорово! Легавый, оказывается, женился на вдове убийцы! Ну и дела! Мы их здорово прихватили!

Фи

В семействе Рекальдо происходили странные и чудесные перемены. После возвращения Крессиды домой напряжение между супругами почти исчезло. Будучи людьми суеверными, они не стали слишком уж пристально изучать причины столь волшебных перемен или обсуждать их, а просто отнесли все свои прежние проблемы и разногласия на счет длительной разлуки. И теперь, когда они снова вместе, все будет просто отлично.

Вечером следующего дня Фрэнк откупорил бутылку «Божоле-Бруийи», и они с Крессидой уселись у кухонного стола друг против друга, просматривая рекламные материалы агентов по продаже недвижимости.

— Спасибо, что дал мне время со всем разобраться, Фрэнк, — сказала она. — И за все это. — Положив руку на пачку буклетов, Кресси откинулась на спинку стула. — Только вот я не уверена, что сейчас подходящее время для переезда. Знаю, я сама об этом заговорила, но Кэти-Мей, кажется, нравится ее школа, а поскольку Гил в отъезде, здесь нам не так уж и тесно, правда?

— Он скоро вернется. — Фрэнк накрыл ее ладонь своей. — Ты ведь обо мне думаешь, да? Об операции?

— Ну конечно. Лучше жить поблизости от приличной больницы и иметь под рукой хорошего врача. И то, и другое здесь есть. Думаю, нам по крайней мере следует подумать. А ты как считаешь?

— Точно так же, но мне этот дом больше не нравится, как и тебе. Я всегда его рассматривал как временное жилье. И никогда не думал, что мы надолго здесь задержимся. — Фрэнк сделал большой глоток из бокала. — Чудо! Я, кажется, начинаю привыкать к хорошему вину, а ты? Видишь ли, любовь моя, можно без проблем перевести Кэти в другую школу, если это сделать быстро. Она горит энтузиазмом, хочет переселиться в деревню. Мы много с ней об этом говорили, пока тебя не было. Если найдется территория для нашего друга Рафферти, все будет отлично. — Он погладил Крессиду по руке. — Ох, Кресси, милая, я так рад, что ты вернулась! Как вспомню…

— …о том, что мы с тобой чувствовали и как себя вели еще неделю назад? Да, я тоже очень рада! — Она наклонилась над столом и поцеловала его. — Я люблю тебя, Фрэнк Рекальдо, ты знаешь это? И все у нас будет хорошо. — Она стала перебирать рекламные буклеты, пока не дошла до одного из них — глянцевого, с надписью «Корибин», который Фрэнк заложил в середину пачки. — А это откуда взялось? — спросила она. При этом Крессида не выглядела ни удивленной, ни расстроенной.

Фрэнк наблюдал за женой, пока та читала текст и рассматривала фото.