«„Аврора“ вмёрзла в пак и дрейфует Бог знает где. Ну, зато, есть перспективы самого интересного зимнего дрейфа. Мы все в добром здравии, за исключением Грэйди, чьи рёбра быстро заживут, у нас хорошее настроение и мы все выдержим. Но что с бедными оборванцами на мысе Эванс и южной партией? Для них это всё печально. Имеется достаточно провизии на мысе Эванс, в Хат-Пойнт и, как я полагаю, на мысе Ройдс, но у нас на борту остались все Burberrys, одежда, и т. п. для санных экспедиций в будущем году. Я думаю, у нас мало шансов вернуться на мыс Эванс или куда-либо в пролив. Мы крепко зажаты во льду. Я надеюсь, что он быстро дрейфует к северо-востоку. Позже мы можем попытаться протолкнуться сквозь пак и дойти до Новой Зеландии, взять уголь и вернуться к Барьеру, к востоку от мыса Крозье. Это можно сделать, я думаю, в начале весны, в сентябре. Мы должны вернуться помочь в закладке складов в следующем сезоне.»
Жестокая буря бушевала 10 и 11 мая. «Я не припомню такой силы ветра.» — говорил Стенхаус. «Было очень трудно пройти по палубе.» Погода успокоилась 12-го, стало возможным обозреть положения корабля. «Мы находимся посреди ледового поля с якорями и семьюдесятью пятью саженями цепей, висящими на баке. Кормовые швартовы вморожены в лёд ещё на мысе Эванс. Накануне относа от зимовки четыре тонких троса лопнули. Когда нас отнесло, цепь и два крепких (4 дюймовых) троса лопнули недалеко от берега, оставшийся трос оборвало с кормы. Цепь и два троса придётся отрывать. Этим утром мы почистили вокруг них лёд, но пришлось бросить выбирание якорной цепи, поскольку замёрз обратный патрубок якорной лебёдки, сочленения нужно почистить, а патрубок оттаять. Хук с 8.30 до 12.30 ночи „слушал“ радиостанцию на острове Маккуори (1340 миль от нас) или Блаф (Новая Зеландия) (1860 миль), но безрезультатно.»
С большими усилиями 13-го и 14 выбрали искорёженные якоря, на цепи образовался лёд, поскольку их поднимали через дыру, прорезанную в льдине. Оба якоря были разбиты, и у «Авроры» на борту теперь оставался один небольшой верп (вспомогательный судовой якорь меньшей массы, чем становой, служащий для снятия судна с мели путём его завоза на шлюпках, прим.). 14 мая корабль находился примерно в сорока пяти милях к северу и тридцати четырёх милях к западу от мыса Эванс. «За одну неделю мы продрейфовали сорок пять (географических) миль. БОльшая часть этого расстояния была пройдена в первые два дня дрейфа. Нам кажется, что мы стоим. То, что движение есть, заметно лишь по изменяющемуся северо-западному побережью. Люди, которые вчера искали пингвинов, сообщили о сильном грохоте льда примерно в одной миле от корабля. Я надеюсь, что льдина вокруг судна достаточно большая, чтобы выдержать сжатие. Мы не ждём сильного давления с юга, поскольку Мак-Мёрдо в ближайшее время должен замёрзнуть, а лёд встать. Северо-восточный ветер пригонит пак из моря Росса. Я надеюсь на лучшее. Планы на будущее готовы, но, вероятно, будут снова невостребованы… Я взял якоря на борт. От них больше нет никакого толка, и они украшают полубак, дожидаясь, пока мы разместим их по своим местам… Снабжение пресной водой проблема. Инженер направил пар из котла в главный водонакопитель (по правому борту) через патрубок, идущий от тройника в его верхнюю часть. Пар конденсируется, прежде чем достигнет резервуара. Я надеюсь, что замерший бак не лопнул. Большой плоский айсберг, отделившийся от Барьера, прорисовывается на фоне сумеречного свечения в небе примерно в десяти милях от нас. Видение миллионов тонн свежего льда дразнит. Но понадобится неделя пути до него туда и обратно через паковый лёд и области сжатия, чтобы мы смогли принести достаточно льда хотя бы на пару дней».
Записи о первых месяцах долгого дрейфа «Авроры» в море Росса не богаты событиями. На камбузе был смонтирован водяной накопительный бак, но снабжение пресной водой всё равно оставалась проблемой. Люди, когда это было возможно, собирали свежевыпавший снег, и в пределах досягаемости надеялись добыть свежий лёд. Хук и Ниннис постоянно работали с радиостанцией, пытаясь связаться с островом Маккуори и, по возможности, отправить новости о продвижении судна на мыс Эванс. Они её запустили и много экспериментировали с настройками антенны, но их усилия не увенчались успехом. Императорские пингвины периодически подходили к кораблю и, когда это было возможно, птиц ловили ради свежего мяса. «Аврора» была совершенно беспомощна в объятиях льда, и после оттаивания машинного трюма и откачки воды котёл был затушен. Давление было поднято до шестидесяти футов, но не было никакой возможности для движения судна, а запасы угля были ограничены. История дрейфа «Авроры» в течение последующих долгих месяцев может быть кратко описана выписками из дневника Стенхауса:
«21 мая. Рано утром обозначились подвижки льда. Звук скрежета и трения заставляет нас в этой ситуации почувствовать себя ничтожеством. В сумерках в полдень показались несколько узких вскрывшихся каналов примерно в двух кабельтовых от корабля во всех направлениях. Невозможно определить наше положение, но это вряд ли изменит хоть что-то. Западные горы всё те же…. Надеюсь, что всё хорошо на мысе Эванс и что другие партии благополучно вернулись. Хотелось бы облегчить их переживания.»
«22 мая. Получили азимут на остров Бофорта, мыс Росс и остров Dunlop, определили положение корабля как восемнадцать миль на 75 градусов к юго-востоку (ист. скл.) от мыса Росс. С 14-го, когда в последний раз было сделано точное ориентирование, мы продрейфовали к северо-западу семь миль.»
«24 мая. Буря с юго-юго-востока продолжалась до 9 вечера, в 11.45 ветер сменился на северо-западный, тихо, идёт снег. Буря принесла довольно много проблем, но корабль сильно отнесло на север. Утром к югу от корабля вскрылась трещина шириной около трёх футов. В 2 часа почувствовали сильный удар, корабль накренился на левый борт почти на 70 градусов (м.б. опечатка, 7гр.). Выяснили, что треснул лёд со стороны сходен по левому борту в направлении на северо-запад и отделился от сходен до кормы. Трещина протянулась также с кормы на юго-восток. 7.35 вечера. Лёд треснул по левому борту линиями, параллельными предыдущей трещине Лёд разрушается между трещин и относится к северо-западу со скоростью около 10 ярдов. Затем начал разрушаться лёд к югу, в результате сильное давление на корабль, вероятно, его относит на север к большим разбитым полям. Корабль зажат. 9.15 вечера. Лёд снова сомкнулся вокруг корабля. Два сильных порыва ветра с небольшим промежутком между ними. Мы в лабиринте больших прямоугольных льдин (некоторые сильно давят на корабль) и высоких торосов.»
«25 мая. В полдень дежурный почувствовал периодические сдавливания. Сумерки выхватили окружавшую сцену хаоса, одна льдина около трёх футов толщиной перевернулась вверх ногами и застряла под кораблём с левого борта. Тяжёлые блоки льда ощетинились торцами, картина — как на кладбище. Я думаю, что волнение прошло подо льдом со стороны моря (с северо-востока) к Мак-Мёрдо и взломало лёд, который потом начал двигаться под влиянием вьюги. Не думаю, что зыбь пришла со стороны пролива, поскольку трещины расходились с северо-запада на юго-восток, и ещё потому, что пролив сейчас должен быть покрыт льдом. Если волнение пришло с северо-востока, это значит, что близко открытая вода. Хотелось бы верить. Я верю, что море Росса редко полностью покрыто льдом. Яркий лунный свет подчёркивает всю красоту и одиночество нашего окружения, всю нашу беспомощность, пока мы в этой тюрьме, так близко от мыса Эванс, хотя могли бы быть где-то там. Посчитали сухпайки, экипаж занят изготовлением упряжи и сбором санного снаряжения на случай чрезвычайных ситуаций. Температура -30 градусов (F) (~ — 35C)».
«26 мая. Если корабль затрёт во льдах, корабельная команда (восемнадцать человек) возьмёт четверо саней с месячным запасом продуктов и пойдёт к ближайшей земле. Шестеро с одними санями попытаются достигнуть мыса Эванс через землю на западе, мыс Батлер, Хат-Пойнт и т. д. Оставшиеся двенадцать пойдут вдоль побережья со всей возможной скоростью, но не форсированным маршем, убивая и заготавливая пингвинов и тюленей на всякий пожарный случай. Если же корабль останется здесь, и не отдрейфует на север, то в конце июля станет светлее. Солнце возвращается 23 августа. Морской лёд в это время должен быть достаточно надёжен, и партия из троих человек с месячным пайком пойдёт на мыс Эванс. Ежели лёд отнесёт на север и судно освободится, то мы пойдём к Новой Зеландии, пополним бункер, возьмём ещё одного офицера и четырёх добровольцев, провизию и т. д., и пойдём на юг со всей скоростью, выгрузим партию на Барьер, примерно в двух милях к востоку от мыса Крозье, сгрузим все необходимые запасы и снаряжение. Корабль будет оставаться там до тех пор, пока не сможет достигнуть мыса Эванс. В случае необходимости, партия перенесёт все возможные запасы в Корнер Кэмп и отправится на мыс Эванс. Если случилось худшее, то моя партия заложит склад на леднике Бирдмора для Шеклтона. Если судно освободится ото льда после сентября, то мы должны попытаться достигнуть мыса Эванс прежде, чем идти на север за углём. У нас мало угля, чтобы долго оставаться около пролива.»
