«23 марта 1915. Едва мы прошлой ночью разбили лагерь, как началась вьюга и продолжается до сих пор. Это утро застало нас в плену непогоды. Снег хлещет по стенкам палатки, снаружи ничего не видно. Такая погода вызывает тревогу, если она продолжится, для нас это может закончиться плохо. У нас только смесь какао с крошками сухарей. Они немного согрели нас, но на пустой желудок нещадно пробирает холод.»

Погода прояснилась в середине дня, однако выходить было слишком поздно. Они вышли в 7 часов утра 24-го, позавтракав какао с крошками сухарей.

«В сумке осталось лишь немного крошек сухарей и всё. Выход был ужасен, все сильно поморозились. Попробовали быстро растереться руками. После усердной тёрки и „возвращения“ конечностей вышли. Уайлд весь в обморожениях, мы все также в плохом состоянии. Включились в работу, но тепло не возвращалось в наши тела. Мы тащились около двух часов, когда зоркие глаза Джойса углядели флаг. Мы выжимали из себя всё возможное, что в нас оставалось, и когда подошли ближе, появились очертания упаковок с едой. То, чем мы собирались себя подкормить. Это случилось незадолго до того, как мы достигли предела своих возможностей. Со склада принесли пеммикан и овсянку для густоты, сладкую, как сахар. Пока Уайлд разжигал примус, он крикнул нам, что думает, что его ухо отмёрзло. Это была последняя оставшаяся часть его лица — нос, щёки и шея были обморожены. Я залез в палатку и осмотрел его. Ухо было бледно-зелёным. Я быстро положил на ухо ладонь и зажал. Затем его пальцы зашевелились и, отстранив мою руку от уха, когда циркуляция крови в нём восстановилась, он положил их над горящим примусом, страшная вещь. В результате он был в агонии. С его ухом было всё в порядке, и вскоре горячий хуш принёс тепло, покалывая сквозь нас. Мы почувствовали себя как новенькие. Мы просто ели, пока не насытились, кружку за кружкой. После того, как наелись до отвала, перенесли на место взятые со склада ящики и направились к проходу (Gap). Как раз перед отходом Джойс обнаружил записку, оставленную Спенсер-Смитом и Ричардсом. В ней говорилось, что обе другие партии вернулись в Хат-Пойнт и, скорее всего, с ними всё было нормально. Это хорошо. Когда мы подошли к краю Барьера, то обнаружили ледяные башни на вновь сформированном морском льду, не достаточно безопасном, чтобы выдержать нас, так что пришлось делать обход вдоль края Барьера и, поскольку на морской лёд не было возможности спуститься, ищем путь у Кастл Рок. В 7 часов вечера, не найдя никакого подходящего места для спуска, разбили лагерь. Сегодня ночью у нас есть горящий примус и тепло для наших замороженных тел. Завтра я надеюсь дойти до Хат-Пойнт.»

Макинтош и его спутники свернули лагерь утром 25 марта, термометр показывал ниже 55 градусов и, после очередного безуспешного поиска пути вниз с ледника на морской лёд, они направились в сторону Кастл Рок. На этом курсе они вышли на санный след и, проследовав по нему, нашли дорогу вниз. Макинтош решил оставить вещи и сани на вершине хорошо выраженной неровности и идти дальше без них. Через некоторое время трое мужчин, поднявшись по скалам Хат-Пойнт, дошли до двери хижины.

«Мы покричали. Ни звука. Снова крикнули, и вскоре появился тёмный субъект. Этим проснувшимся оказался Коуп, который был один. Другие члены партии ушли забрать также брошенные вещи и сани. Коуп был болен и не пошёл с ними. Вскоре мы стали рассказывать друг другу о своих приключениях, и узнали, что корабль зашёл сюда 11 марта и забрал Спенсер-Смита, Ричардса, Нинниса, Гука и Гейза, здесь остались Коуп, Хейворд и Джек. Вскоре был готов обед. Мы нашли здесь даже жировой светильник, роскошный, но грязный и засаленный! Однако наша главная задачи сейчас — тепло и еда. Пока мы ели, появились Джек и Хейворд… Поздно вечером легли в сухие спальники. Поскольку здесь было только три спальных мешка, пользовались ими по очереди. Наша партия имеет привилегию… Я получил письмо от Стенхауса, кратко описывающего события, произошедшие после того, как мы оставили его. Судовая партия также провела не розовое время.»

Макинтош узнал, что Спенсер-Смит, Джек и Гейз, которые повернули обратно 10 февраля, без особых трудностей достигли Хат-Пойнт. Третья партия, возглавляемая Коупом, также вышла на Барьер, но мало что смогла сделать. Эта партия попыталась использовать трактор, но не добилась эффективной отдачи от машины и далеко не ушла. Теперь он лежал в Хат-Пойнт. Партии Спенсер-Смита и Коупа вернулись в Хат-Пойнт до конца февраля.

Шесть человек были отрезаны в Хат-Пойнт открытой водой пролива Мак-Мёрдо от зимовки экспедиции на мысе Эванс. Макинтошу, естественно, не терпелось переправиться и встретиться с судном и другими членами береговой партии, но он не мог выйти до тех пор, пока морской лёд не станет более крепким и, как показали дальнейшие события, не смог добраться до мыса Эванс вплоть до начала июня. 29 марта он отправился с Коупом и Хейвордом забрать сани и перенести их как можно ближе к Прэм Пойнт на южной стороне Хат-Пойнт. Ему пришлось бросить там сани из-за состояния морского льда. Он и его спутники жили монотонной жизнью в примитивных условиях хижины. Погода была плохой, и хотя зафиксированные температуры были низкими, молодой морской лёд постоянно относило. Жировая печь, которой пользовались в хижине, традиционно покрывала всё сажей и жиром и люди, как и их одежда, соответствовали обстановке. Белки глаз ярко контрастировали с густой чернотой кожи. Уайлд и Джойс страдали от обморожений. На ногах и руках Джойса вздулись волдыри, колени распухли. Джек смастерил несколько жировых светильников, которые источали не столько свет, сколько дополнительный дым. Записи Макинтоша говорят о том, что члены партии были достаточно довольны, но «непередаваемо грязны», он с тоской пишет о бане и чистой одежде. В начале апреля стали заканчиваться запасы тюленьего жира, поэтому все с пристрастием следили за их появлением. 15 апреля убили несколько тюленей. Эта операция сделали сальную и почерневшую одежду мужчин ещё хуже. Вызывает сожаление тот факт, что хотя в хижине и было много доступной литературы, в частности, по этому конкретному району, лидеры различных партий так и не воспользовались ей, чтобы пополнить свои знания. У Джойса и Макинтоша, конечно, был антарктический опыт, но в книгах о трёх последних экспедициях в этом районе были даны детальные и подробные рекомендации.

Забрав шесть человек в Хат-Пойнт, 11 марта «Аврора» вернулась на мыс Эванс. Это место было выбрано для зимовки «Авроры», и находилось непосредственно за хижиной, возведённой капитаном Скоттом в его последней экспедиции. 14 марта корабль стоял в сорока ярдах от берега, носом в сторону моря. Два якоря вытащили на берег и завалили тяжёлым щебнем, за якоря закрепили шесть буксирных тросов. Тросы держали корму, а бак удерживался обыкновенными корабельными якорями. Позже, когда вокруг «Авроры» образовался новый лёд, на берег вытащили и закрепили якорную цепь. Окончательная швартовка, таким образом, состояла из шести тросов и одной якорной цепи с кормы, закреплённых за береговые якоря, и двух якорей с бака, погруженных на около семидесяти саженей. 23 марта Стенхаус отправил на берег партию, состоящую из Стивенса, Спенсер-Смита, Гейза и Ричардса с целью, чтобы они могли заниматься рутинными вещами на берегу. Эти четверо расположились в хижине капитана Скотта. Им было велено заготавливать тюленье мясо и жир. Выгрузка продовольствия, вещей и угля происходила не быстро, предполагалось, что судно останется на якоре в течение всей зимы. В апреле на землю перенесли несколько тонн угля, но большая его часть оставалась на пляже, и его унесло вместе с морским льдом. Береговая партия находилась под началом Стивенса, и его отчёт, полученный мной гораздо позже, лаконично повествует о том, что произошло с точки зрения находившихся в хижине.

«Мыс Эванс, остров Росса, 30 июля 1915.