Температура в целом была достаточно высокой, хотя внезапное её неожиданное падение в феврале, после серии сильных северо-восточных штормов, стало причиной замерзания судна и положило конец надеждам на высадку в тот год. Самая низкая температура была зарегистрирована в июле —35 градусов, т. е. 67 градусов ниже нуля (-37C). К счастью, поскольку море представляло собой массу консолидированного пака, воздух был сухим и выпало много ясных солнечных дней. Позже, по мере относа пака к северу и его взламыванию, образовывались широкие полосы воды, вызывающие туман, изморозь и вообще унылую пасмурную погоду. Короче говоря, можно сказать, что в море Уэдделла лучшая погода зимой. К сожалению, в течение этого времени года также исчезает солнце, поэтому нельзя насладиться ей так, как бы хотелось.

Южные ветра, как правило, приносили ясную погоду, со значительным падением температуры, северные же сопровождались туманом, пеленой и пасмурной погодой со сравнительно высокой температурой. В Антарктике температура в 30 градусов, т. е. 2° ниже замерзания, считается невыносимо жаркой (-1 °C).

Наибольшей трудностью, с которой мы столкнулись, было накопление инея на инструментах. При низких температурах всё вокруг покрывалось ледяными кристаллами инея, которые со временем превращались в огромные глыбы. Иногда глыбы инея падали, делая опасными прогулки вдоль палубы. Иней намерзал на термометрах, стеклянном шаре солнечного самописца и подшипниках анемометра, вызывая необходимость частого пользования щёткой для его удаления, а иногда полностью парализовал работу приборов.

Одна худших пережитых нами бурь началась 1 августа 1915 года и стала для корабля началом конца. Она продолжалась в течение четырёх дней при облачной и пасмурной погоде и, начиная с этого времени, мы редко наблюдали солнце.

Погода, с которой мы столкнулись на острове Элефант, может быть описана только как ужасная. Поскольку мы располагались в устье ложа, вниз по которому медленно двигается огромный ледник, с открытым морем впереди и слева, и высокими, покрытыми снегом горами справа от нас, воздух почти никогда не был свободен от снежной крупы, а ветра усиливались до устрашающей мощи, проходя над ледником и сквозь узкое жерло лощины. Огромные глыбы льда швыряло словно гальку, тюки с одеждой и кухонной утварью были вырваны из наших рук и унесены в море. В первые две недели после высадки дул штормовой ветер, временами со скоростью свыше ста миль в час. К счастью, он никогда больше не достиг такой мощи, но несколько случайных жестоких шквалов заставили нас очень попереживать за безопасность нашей хижины. Остров почти постоянно покрывала пелена тумана и снега, ясная погода наблюдалась лишь время от времени, когда нас окружал паковый лёд. К счастью, череда юго-западных штормов отнесла лёд на северо-восток за два дня до прибытия спасательного судна, предоставив последнему сравнительно чистое море, чтобы приблизится к острову.

Будучи одинокой дрейфующей метеостанцией посреди широких просторов моря Уэдделла, не зная, что происходит где-либо вокруг нас, делать прогноз погоды было очень сложно, а порой невозможно.

Большую помощь в этом направлении науки оказали копии исследований и статей по антарктической метеорологии, любезно предоставленные нам господином Р.К. Моссманном.

Я попытался дать этот очень краткий отчёт о метеорологической части экспедиции наиболее «популярным языком», нежели научный, публикация же полного отчёта и его научное обсуждение будет проводиться в другом месте, но если описываемые трудности, с которыми мы столкнулись в работе, увеличивают значение антарктических экспедиций и необходимость дальнейших непрерывных исследований в непосредственной близости к полюсу с чисто утилитарной точки зрения, то эта цель, в итоге, будет достигнута.

Д.М. ВОРДЬЕ

В связи с продолжительным дрейфом корабля плановую программу физических наблюдений пришлось значительно поменять. Изначально программа была рассчитана на установку приборов для наблюдений за земным магнетизмом на береговой базе и проведения непрерывного ряда измерений на протяжении всего периода пребывания там, получения абсолютных показаний горизонтальной магнитной силы земли и магнитных склонений за определённые промежутки времени. В связи с непрерывным дрейфом и возможностью льдин треснуть в любое время, оказалось неосуществимым установить необходимые инструменты, и магнитные наблюдения оказались ограничены сериями абсолютных измерений, проведёнными всякий раз, когда для этого предоставлялась возможность. Эти измерения, благодаря дрейфу корабля, распространяются на значительные расстояния, и дали результаты вдоль линии, простирающейся примерно с 77º ЮШ по 69ºЮШ. Это не совсем то место, где бы хотелось получить желаемые результаты, но они вполне приемлемы относительно положения магнитного полюса, полученные результаты соответствуют сравнительно низкой магнитной широте, значение склонения варьируется от 63 до 68 градусов.

Насколько это было возможно, постоянно регистрировалась напряжённость магнитного поля квадрантным электрометром на штативе и чернильным рекордером, изготовленными Кембриджской компанией Научных приборов. Опять же, несколько специфические условия сделали эту работу очень сложной, поскольку этот инструмент был очень чувствителен к малейшим колебаниям, таким, как время от времени, надавливания льда на корабль. В его иониевом коллекторе использовался радиоактивный материал, любезно предоставленный мистером Глью (F.H. Glew). Главная трудность заключалась в постоянном образовании толстой корки инея, который либо нарастал на изоляции и портил её, или же покрывал коллектор так, что прибор не мог больше работать. Тем не менее, значительное число хороших измерений было сделано, хотя они и не были должным образом обработаны. Условия экспедиции были очень благоприятны для наблюдения за образованием морского льда и его физическими свойствами, однако эти выводы обсуждались в другом разделе, и упоминаются здесь, поскольку подпадают под заголовок физики.

В дополнение к этим основным направлениям работы, были проведены многие наблюдения разнообразного характера, в том числе, такие как возникновение и природа паргелия или «ложных солнц», полярных сияний, которых было немного и они были довольно смазаны вследствие сравнительно низкой магнитной широты. Поскольку большинство наблюдений не представляют ценности без знания места, откуда они были проведены, а помимо этого был сделан полноценный промер глубин, ежедневные определения положения судна представляли очень важную задачу. Дрейф судна пролил значительный свет, по крайней мере, на одну географическую проблему, существование земли Моррелла. Оставшаяся часть этого приложения, следовательно, будет посвящена обсуждению методов, используемых для определения положения судна изо дня в день.

Широта и долгота определялись по астрономическим наблюдениям каждый день, когда были видны солнце или звёзды, когда же небо было затянуто тучами, положение определялось путём интерполирования, известного как навигационное счисление («dead reckoning»), то есть, путём оценки скорости и курса судна и, принимая во внимание различные причины, влияющие на него. Небо было часто затянуто тучами по нескольку дней подряд, и было очень ценным подспорье в этом вопросе. Капитан Уорсли построил аппарат, который давал хорошее представление о направлении дрейфа в любое время. Это был железный прут, который проходил сквозь железную трубу, вмороженную вертикально в лёд, опущенный до уровня воды. На нижнем конце прута находилась лопасть. Прут свободно вращался, а лопасть указывала направление течения при помощи указателя, прикреплённого к его верхней части. Указываемые направления зависели, конечно, от дрейфа льда относительно воды, и не принимали во внимание любые фактические течения, которые могли нести лёд, но истинное течение, кажется, никогда не было сильным и направление вертушки, вероятно, довольно точно указывало направление дрейфа льда. С помощью этого прибора нельзя было получить точное представление о скорости дрейфа, хотя было возможно приблизительно его оценить, сместив лопасть и отметив, как быстро она вернётся в прежнее своё положение, чем выше скорость возврата, тем выше скорость дрейфа. Другим средством оценки скорости и направления дрейфа был линь, при помощи которого проводился промер глубин. Скорость и направление дрейфа, казалось, почти полностью зависели от скорости и направления ветра. Если и существовало какое-либо истинное течение, это оно не являлось очевидным из грубого сравнения дрейфа с преобладающими направлениями ветров, хотя тщательные исследования показаний могут дать и некоторый эффект течения.*